Страница 40 из 75
— А ты можешь определить, что за чары здесь применили? — обернулась к нему Луна, что тащила парня через зачарованный лес.
— Есть заклинания, которые могут выявлять чары, — произнес Гарри и тут же признался: — Но они мне не помогут сейчас, потому что нельзя определить чары, которые тебе категорически неизвестны. Я не представляю, как профессора создали здесь настоящий парк.
Парк казался бесконечным. Холл с часами должен был давно закончиться, поэтому Гарри не сомневался лишь в одном заклинании: в том, что способно значительно расширить пространство. Здесь были резные скамьи, заснеженные ели, огромные кареты, высокие деревья с серебристыми листьями. Настоящая рождественская сказка. И Луна была частью этой сказки. Она кружилась между деревьев, смеялась, и безустанно вела Гарри вперед. Кажется, они снова потерялись.
***
Больше всех в этот вечер танцевала Мишель. Она специально надела свои любимые туфли, спрятав далеко не новую обувь под длинной многослойной юбкой, собрала волосы на затылке, чтобы не мешались, отказалась от узкого корсажа платья, согласилась пойти с Гойлом. Она останавливалась, только чтобы перевести дух и выпить немного сока. Соглашалась танцевать со всеми, кто ее приглашал, при этом Грэгори терпеливо ждал ее, наблюдая со стороны, словно ревнивый старший братец. Когда классические мелодии сменились на оригинальные песни Ведуний, Мишель позволила себе сесть за стол. Рядом с ней, так же тяжело дыша, упали Фред и Одри.
— Танцевальный марафон закончен? — весело спросил Фред. — У меня уже ноги гудят.
— Вот еще! — возмутилась Одри. — Сейчас отдохнем, перекусим, и пойдем танцевать под современную музыку.
На самом деле, людей возле сцены стало только больше. Далеко не все ученики Хогвартса знали и любили классические танцы, а вот танцевать под эту музыку могли все. Кроме того, стало заметно, что до этого веселились, в большей степени, старшие курсы. Оглядываясь по сторонам, Одри почти не нашла своих одногодок. Разве что Невилл с Джинни так же направлялись к их столику. А вот Дина и Симуса их партнерши напротив, тащили из сказочного парка к сцене. Танцевать.
Следом за Невиллом подошли и Джордж с Аникой. Они выглядели не столь уставшими, как остальные.
— Будет несколько медляков, а в конце еще три вальса, — произнес Джордж, пододвигая Анике стул. — Так что пока можем отдохнуть.
Фред с Джорджем в прошлом году ходили на Зимний бал в Хогвартсе, его устраивали перед каникулами, поэтому примерно представляли, что будет в этот раз. А вот остальные попали на школьные танцы впервые, раньше их считали слишком маленькими.
— А заказывать еду еще можно? — повернулась к столу Одри. — А то я не попробовала десерт.
За каждым столом сидело по семь пар, и их стол оказался местом, где присутствовали все факультеты. Фред и Одри первыми рванули к столам, чтобы быть поближе к чемпионскому. Заняли сразу два, чтобы поместиться всей огромной компанией. За ними пришли веселящиеся Невилл и Джинни — сегодня они вообще много смеялись. А после появились и слизеринцы. Сначала Драко с Панси, за ним Крэбб со скромной третьекурсницей — ее посоветовала пригласить Сью. Девочка даже на факультете барсуков мало с кем общалась, поэтому немало удивилась приглашению грозного на вид Крэбба. Но тот был так забавен в своей неуклюжей галантности, так очаровательно волновался, что, по словам Сью, мало какая девушка смогла бы ему отказать. Гойл и вовсе пришел на бал с таким видом, будто он незаметно для всех выиграл турнир трех волшебников, не иначе. Впрочем, Мишель привлекала внимание парней даже в свои тринадцать, и многие смотрели на Грэгори с завистью.
Самой колоритной, без сомнения, была пара Ли Джордана и Ньяны Бейкер, шестикурсницы Рейвенкло. Он — в бордовом магловском пиджаке, она — в радужном платье невероятной красоты. Одри несколько минут разглядывала яркий наряд. Несмотря на обилие цветов и их яркость, платье не казалось безвкусным, и мисс Лестрейндж была занята вовсе не мыслями о неуместности наряда. Нет, Одри с горечью признавалась, что настолько яркое платье подойдет лишь такой яркой чернокожей девушке, как Ньяна. Кроме того, у нее были еще более пышные кудри — то самое афро, что иногда мелькает на экранах магловских кинотеатров. Она походила на яркую тропическую птичку, много смеялась и с удовольствием говорила о квиддиче.
За их столом было довольно шумно. Девушки, которых пригласили в их компанию, заметно смущались царившей здесь обстановки. Ньяна, бесспорно, быстро влилась в общее веселье и уже через полчаса называла Одри “предательницей”, обвиняя в насилии над природными кудрями. Скромница-хаффлпаффка едва произнесла несколько слов, но не прекращала улыбаться. Впервые скромная девочка не мечтала сбежать обратно в комнату. За широкой спиной Крэбба ее вообще можно было не заметить, а из-за яркости остальных девушек на нее никто особо и не обращал внимания.
А вот две слизеринки были поражены. Их удивляло, что здесь все так много знают друг о друге и обсуждают достаточно личные вещи откровенно, не боясь. Вот Ли напрашивается в ученики к мистеру Уизли, а Джинни, вместо высокомерного ответа, который бы произнес любой слизеринец в подобной ситуации, лишь шутит:
— Ты хоть представляешь, о чем просишь? Билл пишет письма каждую субботу. Пятеро их приглашенных работников не выдержали атмосферу нашей семьи и уже просят пощады.
— Пощады? Неужели мистер Уизли так строг с помощниками? — удивился Невилл.
— Нет, — громко расхохотался Фред. — Наша мама наконец-то получила возможность приготовить все рецепты из своих двухсот тридцати кулинарных книг. А есть кому? Отец и Билл научились ее избегать, а бедные парни не могут отказаться, вот и страдают от переедания.
— Мы планируем просить политического убежища у Сириуса, — признался Джордж, — иначе в следующем году мы будем покупать новые мантии вовсе не потому, что можем себе позволить, а потому что не влезем в старые. Мы-то ладно, а Джинни как? Ей еще мужа искать.
— Ах ты! — Джинни обвинительно указала на брата вилкой, но тут же стыдливо опустила столовый прибор. — Извините, это было неприлично. Но ты, Джордж Фабиан Уизли, еще ответишь за свои слова.
— Ну ты попал, братишка, — улыбнулся Фред и доверительно сообщил: — Если мы говорим, что кто-то дерется, как наша младшая сестренка — то это комплимент.
— Потому что вы деретесь хуже, — спокойно добавила Джинни.
На пару секунд все за столом замолчали, а потом разразились по-настоящему громовым хохотом, который едва не перекрыл музыку Ведуний.
Панси нерешительно улыбалась. У них, на Слизерине, было как-то не принято, чтобы девушка признавала себя сильнее мужчин. Но… говорят, когда-то Беллатрикс Блэк и Молли Пруэтт соревновались за звание лучших дуэлянтов школы, и среди парней-ровесников им не было равных. Об этом часто говорили на Слизерине. Но Панси не могла знать, что эти две яркие девушки были похожи не только талантом к боевой магии. Они обе больше всего мечтали о семье. И в этом соревновании победила Молли.
И сейчас ее дочь, любимый ребенок в большой семье, по-доброму насмехается над братьями, заботливо поправляет Невиллу сбившийся галстук, тихо шепчется о чем-то девичьем с Мишель. Джинни, которую до поступления в Хогвартс всегда называли Принцессой, потому что однажды продавец в сельском магазине, абсолютнейший магл, рассказал девочке сказку про Спящую Красавицу. С тех пор Джинни любила играть в Принцессу. Интригами и шантажом ей иногда удавалось заставить кого-то из братьев играть роль Принца. Наверное поэтому шляпа предлагала ей Слизерин, что Джинни не часто признавала.
Панси с интересом рассматривала эту рыжую девочку. Джинни не стеснялась, не пряталась. Кто-то смеялся над ней, до сих пор называл Предательницей крови. Но та словно не обращала внимания. Словно ей было все равно. Неужели это потому, что ее окружают друзья? Они все, вся их шумная межфакультетская компания, могли бы стать предметом насмешек. Незаконнорожденная Мишель, туповатые Крэбб и Гойл, Одри-дочь-самой-Беллатрикс. С ними всегда Поттер, чей шрам даже более знаменит, чем сам мальчишка. И заучка Грейнджер, маглорожденная с повадками королевы. И странная Луна Лавгуд, которую все так старательно защищают, но странность этой девочки слишком уж заметна. Быть может, они такие, потому что вместе? Эта мысль заставляла Панси страстно желать остаться с ними. Стать частью компании, где ее, быть может, научат смеяться в лицо тем, кто дразнит ее мопсом. На секунду Панси представила, как Миллисента вновь называет ее так, а она поворачивается и тявкает обидчице в ответ. И Драко, Крэбб и Гойл заразительно хохочут, оценив шутку. Выдуманная картинка ей понравилась. Вот только Панси не представляла, как стать частью их компании не просто на сегодняшний вечер, а навсегда.