Магические традиции

Лили понимающе кивнула. Она тоже заметила, что Нарцисса выбирала себе мужа, словно платье в магазине. Даже говорила о нем как-то… оценивающе. Они хорошо смотрятся вместе, в его роду много даров, Малфои очень богаты и у них прекрасный дом. Как стоимость рассчитывала. Нарцисса прекрасно считала. Лили знала, что она может проводить сложнейшие расчеты для артефакторов и ритуалистов. Ну а еще Нарцисса Блэк в уме умножала четырехзначные цифры. Это особенно поражало Лили: она иногда очень жалела об отсутствии в мире магии калькулятора, ей бы он не помешал.

— Значит, вы хотите, чтобы я стала светской… как это называется? Светской львицей? Но разве у меня есть право на столь высокое звание? Я маглорожденная, все еще не знаю многих ваших законов…

— Ты — Новая Кровь, — напомнила Вальбурга. — Помни об этом всегда. Особенно, если кто-то захочет тебя оскорбить фактом твоего происхождения. Да, длинной семейной истории у тебя нет, но твое появление на свет сродни чуду.

Она сказала это так строго, что Лили даже немного смутилась. Она уже прочла в книгах всю градацию «званий» в магическом обществе и даже шутливо, исключительно для себя, провела параллели с магловскими понятиями.

Формально говоря, даже чистокровные маги между собой не равны. Существуют те, кого причисляют к аристократии, есть потомственные маги, и есть самые обычные. Между вторыми и третьими разницу заметить сложно, но все же она есть. Самые обычные маги, можно сказать — безземельные дворяне, не имеют ни родовых даров, ни родовых предрасположенностей. Колдовать умеют — вот их главное умение. Обычно через три-четыре поколения обычные маги приобретают некую предрасположенность. Предрасположенность — это достаточно ярко выраженный талант в какой-то области магии. Существуют рода с расположенностью к зельеделию, или к чарам. Обычно именно такие семьи, которые уже несколько поколений замечают успехи в освоении определенного раздела магии, закладывают родовой алтарь. Хотя Дары проявляются и без родового алтаря, только что сохранить такие таланты сложно. Потомственных магов можно приравнять в правах к землевладельцам с низшими титулами.

Дар — это ну очень узкая специализация, причем талант проявляется настолько ярко, что часто и палочка не нужна. Маги Крови просто по запаху способны многое рассказать о человеке. Сириус обладает даром ментального мага, он может без каких-либо заклинаний проникнуть в разум и навести там свой порядок. А Белла настолько хороша в изучении проклятий, что с легкостью осваивает даже самые сложные, многоступенчатые заклинания, которые способны за несколько минут превратить мага в разумный фарш. Именно наличие даров делало потомственного мага аристократом. По магловским меркам — аристократа с титулом. Вальбурга говорила, что одни из последних проявлений дара были у Слизнортов — их род получил редкий талант в конце прошлого века, а еще Принцы, те немногим раньше. Чем старше род, тем больше талантов он накопил. Блэки, например, однозначно переняли талант к нумерологии — этим даром обладает Друэлла, и его же получила Нарцисса. Лили вновь проводила параллель. Если Слизнорты с двумя магическими Дарами — баронеты, то Блэки с их двадцатью с лишним — практически герцоги.

Предатели Крови — это те рода, что сами отказались от Даров. Потеряли родовой алтарь, например, хотя обычно маги защищают его любой ценой. Или добровольно передали алтарь кому-то. Или сами забросили, позволили угаснуть древнему артефакту. Это никак себя не проявляло, предатели крови оставались достаточно сильными магами, с ярко выявленной родовой предрасположенностью к чему-то, но их Дары постепенно пропадали. Единственные предатели крови, с которыми была знакома Лили — это Уизли. Они сами позволили родовому алтарю погибнуть. Хотя, говорили, даров у них было ненамного меньше, чем у Блэков. В книгах есть еще Николсоны и Стрейды. Но ни одного представителя этих фамилий Лили не встречала в Хогвартсе. В магическом мире ниже предателей крови были только безродные — непринятые бастарды, полукровки и настоящие маглорожденные.

Маги частенько «шалили» в мире маглов. Иногда от таких связей рождались волшебники, и тогда ребенка могли признать и принять в род, а иногда рождались сквибы, что бывало гораздо чаще. Если сквиб поселился в месте, богатом магией, то у него вполне может появиться ребенок-маг. Ну или еще один сквиб, а потом внук или правнук — маг. Таких как раз маглорожденными и считали. Из-за отсутствия защиты рода, эти маги не отличались выдающими способностями, быстро уставали, иногда у них просто не выходило даже разученное заклинание — слишком медленно пополняется скудный резерв. Они не приносили в род даров, их дети почти никогда не становились носителями даров… их не любили. Не любили, просто потому что не видели в них выгоды. Часто даже не удавалось выяснить, какой предок маглорожденного волшебника был сквибом, и был ли вообще такой предок. При условии, что никто особо не вел учет девушек-маглов, с которыми когда-либо спали чистокровные засранцы, вычислить наверняка — все ли маглорожденные являются потомками сквибов, никому не удавалось. Хотя Лили была уверена, что хоть по одному сквибу в дальней родней обнаружится у любого магла.

Новая Кровь — это уже не просто маглорожденные. Словно их благословила Магия, они часто и сами обладали ярко выраженной предрасположенностью, так еще и их дети часто становились носителями даров. Именно поэтому сама Лили в мире магии считалась по статусу выше самых обычных магов. У нее есть талант — чары ей даются легко. Выйдя замуж за аристократа, она стала участницей не такого уж большого мезальянса, как ей поначалу казалось.

— Вы мне об этом говорите даже слишком часто, — вздохнула Лили.

— Не хочу, чтобы ты из-за этого попала в двусмысленную ситуацию. Мы сейчас в весьма уязвленном положении. Текущая политика министерства принижает влияние аристократии, отбирает многие привилегии… я бы очень не хотела войны, но сейчас этой политике противостоит только группа, во главе которой находится этот Волдеморт.

Лили кивнула. Она уже знала, что он записан полукровкой, так все считали во время его обучения в Хогвартсе, но магические способности поражают воображение. Кроме того, он каким-то невероятным образом унаследовал как минимум один дар Слизерина — парселтанг. Вальбурга говорила, что он наверняка еще и оклюмент.

Есть три варианта магов разума. Первый — такие уникумы как Сириус. Чужих мыслей на расстоянии они слышать не могут, но могут настроиться на нужного человека, касаясь обнаженного участка кожи и смотря точно в глаза. Не заметить такое вторжение просто невозможно, но они все равно являются самыми востребованными магами разума. После обучения, они способны на самую тонкую работу с разумом пациента. По сути, это лекари, только работают исключительно в одной области. Или, если есть дар к артефаторике, создатели сильнейших защитных амулетов.

Легилименты могут слышать мысли на расстоянии. Вальбурга про них сказала только одно: слава Мерлину, что реже легилиментов встречаются только некроманты. Защититься от них можно лишь с помощью сложных в освоении техник, либо дорогущими артефактами, создавать которые могут лишь маги разума. Лили веселило, что большую часть своих богатств Блэки получили как раз на производстве таких артефактов: маг разума и маг крови — самые частый дар в этой семье, чуть реже встречаются артефакторы.

Третий подвид магов разума — окклюменты, самый частый. У них сильнейшая природная защита. При должной тренировке, они способны научиться читать мысли с помощью заклинаний или через взгляд. Лили знала, что Северус унаследовал этот дар своей матери, он очень гордился обладанием аж двух Даров — хорошее число даже для наследников.

— А почему вы не пытаетесь изменить политическую ситуацию? — нахмурилась Лили. — У вас ведь влияния ничуть не меньше, чем у Малфоев, разве нет?

Вальбурга немного удивленно посмотрела на невестку:

— Если бы появилась возможность, мы бы поразмыслили над этим. Но лезть на рожон… Наш род — древнейший в Великобритании, и он таким является потому что мы не лезем в разборки сторон.