Страница 33 из 66
Не найдя других аргументов, я выхватил меч. В глазах Билла появился лютый страх, его единственный глаз выпучился, когда я поднёс клинок к его горлу.
— Нет... Пожалуйста... Простите меня!..
— Тебя нельзя простить, — коротко заявил я и вызвал камнем лозу, которая его немедленно скрутила. Он закричал, а я добавил:
— Вам не стоит этого видеть. Это жестокое зрелище, господа.
Дак и Бетани послушались и перестали смотреть, а я продолжил наблюдать за страданиями предателя. Вот скоро эта лоза, толстая, как канат, обвивается вокруг его горла и уже ничего нельзя будет сделать.
Вскоре лоза довершила начатое — она настолько сильно задушила бедолагу, что пробила кожу и прошла насквозь. Теперь стоит убрать этот ужас с моих глаз, что я и приказал первым подвернувшимся на глаза солдатикам на побегушках.
— Вот и не стало Билла, а его последствия уже не исчезнут — философски заметил Дак, — Керри Великий, пятнадцатый год двадцать червёртой сотни с начала летоисчесления.
Я кивнул — Керри — великий философ Майнарии и путешественник — хорошо сказал... Правда имена были совсем другие.
Неожиданно, за окном началась страшная канонада. С ужасом я выглянул в окно и не поверил своим глазам... О нет!..
Начало штурма, которого я так ждал, произвело на меня такие впечатления, будто атака началась совсем неожиданно. Такой ужас при виде обычных мимо пролетающих снарядов, которые до кучи раз меня чуть не убили, я ещё не испытывал. Но это было осознанно понятно — начался отсчёт последних часов существования Терроры, и теперь уже ничего нельзя сделать. Для верности я напомнил остальным, что в случае прорыва обороны на центральном направлении, мы обязаны пройти в мой тайный проход и сбежать, но если всё обойдётся и мы сможем сдержать первый штурм, то это будет считаться достижением... Или малой, совсем крошечной, незначительной удачкой, которая продлится до начала второго штурма. Иными словами, мы выдержим первый, второй, может и третий удары, но четвертый мы не осилим. А ведь и дурачку понятно, что эта “коалиция” не остановится ни перед чем — иначе, нахрена они вообще сюда попёрлись? Будут просто бесконечные удары, вперемешку с такой же бесконечной бомбёжкой, которая превратит Цитадель в руины и горы битого камня и кирпича.
— Бежать придётся и так и так, — неожиданно сказал я вслух, на что отреагировал удивлённый Дак:
— Повелитель, неужели вы не в курсе про так называемый Матч Смерти? Это ведь знаменитая традиция юкатанских банд — в поверженном городе устраивать бои для того, чтобы оправдать поражение. Другими словами, Матч поможет вам уйти, не потеряв лица.
На этот раз удивлённо взглянул уже я:
— Матч Смерти? Да-да, я слышал про эти бесполезные игры, — произнёс я, — Вы же знаете моё отношение к ним — я никогда не предлагал и не принимал эти вызовы с покорённых городов — они просто тратят время. И так ведь понятно, что город не сможет сопротивляться — так зачем?
— Вы должны принять вызов, — неожиданно твёрдо произнесла Бетани, отодвинув с глаза локон — никогда она так ещё не говорила, — Это сохранит наши жизни, повелитель. И честь. Вы победите Родана, я верю в...
— Спасибо, конечно, — начал я, — Но вы знаете, чем вооружены Охотники?! Кто-то им, видимо, приносит какое-то странное оружие, которое блокирует действие моего камня, но что это за умение — хрен его пойми! И сок в том, что у него будет преимущество передо мной. В этом нет смысла, господа.
— Но вызов стоит бросить, чтобы уйти — хоть с проигрышем, но с честью и достоинством, — не отступалась Бетани, — Вы же не хотите запомниться террорцам, как не “Основатель Могучего Союза”, а “Бездарный Трус, который как создал Террору, так и пустил её с огромного утёса”? Это ваш шанс прикончить Родана, в конце концов!
Я задумался и промолчал. В это время Бетани продолжила:
— Конечно, я не заставляю вас — это дело ваше, но вы же любите своих людей? А свой полис? Мы не хотим осквернить и очернить память наших бойцов, погибших в Форте и которые погибают сейчас?
Поразмыслив над этим, я пришёл к выводу, что необходимо всё-таки... Оставить всё, как есть.
— Наш план остаётся таким же, — заявил я, — Мы сбегаем в Нублию, как только Родан прорвётся во дворец.
— Но повелитель...
— Отставить! Это для нашего же блага. Мы больше не сможем взять гвардию и выбраться из кольца, а подземный ход уведёт нас подальше от фронта.
— Как скажете — ваше мнение для нас закон, — произнесла Бетани и в это время в крышу дворца попал снаряд, который вызвал громадный грохот над нашими головами, на потолке поползли трещины.
— Надо выбраться отсюда! За мной! — крикнул Дак и побежал на первый этаж, — Тут нельзя долго задерживаться! Ну же! Подземный ход сам уже скоро завалит, а нам надо выжить!
С потолка на мой трон упал крупный кусок кирпича и камней, который засыпал секретный ход и ввёл меня в горе — больше некуда бежать!
Не став ждать, я постарался скрыть безысходность с лица и бросился на выход, на ходу обнажив меч с камнем в нём. Дворец, некогда гарантировавший мою жизнь, превратился в настоящую полосу препятствий — он буквально разрушался, в него попадали всё новые и новые снаряды. Уклоняясь от падающих обломков и прикрывая голову, мы выбежали в зал, где я некогда расправился с Майей и, не останавливаясь, побежали на улицу.
На улицах Цитадели в это время уже велись настоящие ожесточённые бои — стена была наполовину разрушена, а через огромные дыры в город стекались, словно рекой, всё новые и новые Охотники в своей узнаваемой светло-серой, почти белой, форме. Кого там только не было — и воины, и арбалетчики, и стрелки, и много кто ещё... Небо то и дело рассекали пролетавшие снаряды, разрушая ещё целые в Цитадели здания, но основа была уничтожена — мой дворец, разумеется! Ну, и город тоже пострадал...
— Мой повелитель, какие указания? — крикнул от творящегося тут шума Дак, — Идти на помощь солдатам или прятаться?
— Мы могли бы сделать намного больше, если бы это были не Охотники, — лирически подытожил я, — Нам надо уходить в тыл — эти солдаты защищают нас, а мы не должны рисковать жизнями, иначе их жертвы будут напрасны.
Но в это время я заметил, как к руинам дворца приближаются трое человек с оружием наготове. Они изредка постреливали, но в основном их не задевали пули моих солдат. Как только они подошли ближе, я узнал их лица. Посередине важно, с триумфально-наглым видом, невероятно гордо, как гусь, шёл Родан с мечом в правой руке и пистолетом в левой, а по бокам от них плелись мои старые знакомые — Бен и Бекки, которые тоже стреляли по моим солдатам, но гораздо чаще.
— Что ж, мои враги ко мне словно на приём ходят. И побеждать не обязательно — они сами все к тебе поодиночке придут, — усмехнулся я и приказал Даку и Бетани идти за мной — надо их встретить у ворот во дворец, которые тут когда-то были. Но с Роданом придётся быть поосторожнее, нежели с Беном и его подружкой.
Мы прибежали на место и наши взгляды встретились.
— Эйден, а я всё думал — куда же ты делся, неужели сбежал от моего лезвия? — воскликнул Родан, — Дворец уничтожен, а тебя всё нет. Как же повезло, что ты не слинял — мы как раз подготовили для тебя одно жутко неприятное мероприятие.
— Зря вы, Родан, зря планируете казнь не пленённого, — усмехнулся я, — Вижу, вы постарались, чтобы угадать в каком я здании — всё превратили в горящие с дымом руины. А как же ваш с повстанцами Антитеррорск? Уже не планируете так назвать Цитадель после моей капитуляции?
— Как раз за этим я и пришёл, — не остался в долгу Родан, бойкий язычок которого наверняка стоит дороже золота, — Кое-что обсудить, но, видимо, придётся на улице. Ах да — позвольте представить вам, Эйден, моих телохранителей. Вам не кажется, что они вам знакомы?
— Я не удивлён, что они предали меня — они всегда метили вдвоём на главенство их полиса. Не удивлюсь, что вы дадите им независимость после войны. Может, они ещё и объединят полисы после свадьбы?