Страница 32 из 66
Я едва не закричал — была такая возможность, а мы всё просрали! Всё! Второго шанса не предусмотрено в этом мире.
Я твёрдо решил впредь не верить ни Джеку, ни тем более Роберту. Разговаривать с ними жёстко, грубить, издеваться — в общем, выплёскивать на них всю обиду. С Марком и вовсе проще — он тут вообще оказался случайно, и во внимание его я принимать не буду. Посмотрим, господа идиоты, каково это — неправильно мыслить. Я вправлю вам мозги, мои мозги вам вправлю!..
Рассказчик — Эйден.
Неожиданно, когда я раздумывал с оставшимся Советом моих самых преданных союзников, ко мне пришло известие, что под стенами Цитадели ко мне прибыла некая делегация. Солдат, который мне это доложил, разъяснил, что они похожи на парламентарий, или типа того. Разумеется, если это снова гончие псы Родана пришли пудрить мне мозги, то я бы их не пропустил, однако описание того, кто возглавлял группу, вызвали у меня свежее любопытство, словно этот человек был мне знаком. Если я смог узнать его по описаниям его рожи, то это хороший знак.
Я отдал приказ его пропустить, но прежде, чем впускать во дворец, я приказал его хорошенько обыскать и забрать всё, что могло навредить мне. Как оказалось, у него ничего и не было — не может такого быть, что сейчас, в такой многострадальной Юкатании были миряне и нейтралы. Но этот факт лишь подогрел мой интерес к этому человеку.
— Хм... Человек без одного глаза и с повязкой? Шоколадные волосы? Я желаю его увидеть, — на ум приходит описание одного меткого стрелка, который служил Совету, но возможно, что все остальные Советники давно мертвы с их полисами. Выживших, после того, как Антитеррора прошла до границ моего полиса, а Охотники — также, но с запада, быть не могло.
Время тянулось так долго, словно помогая нам раздумывать, замедлилось перед самой осадой Цитадели. Я продолжил намечать на карту моего полиса укреплённые районы, которые надо будет выстроить на стенах, попутно стирая недочёты моих, хоть и преданных, но “гениев” обороны. Наверно, на всю Террору был лишь один военный стратег — я. Но теперь нет ни стратегов, ни самой Терроры, считай, тоже.
— Эйден, не переживайте, — Бетани, словно прочитав мои мысли, подошла ко мне и приобняла, — Придёт время — и вы ещё успеете покорить всех наших противников. Даю вам, верховный лидер, честное слово, что наше движение не пропадёт никогда! Неужели, вы не верите в то, что создавали всю свою жизнь?
— Огромное спасибо тебе за поддержку, — отстранился я, вернувшись к карте, — Но даже я уже признал, что мы всего-лишь оттягиваем неизбежное. Терроре конец, а нам убегать уже поздно — сама подумай! — выкрикнул я неожиданно в сердцах, но после поспешил охладить свой пыл, — Вы смогли собрать остатки армии — наскребать, пожалуй, с отдельных хижин и согнать эту толпу в Цитадель, но долго ли они смогут сдерживать три армии сразу?! Ну, ответь!
— У нас были трудности, но...
— Но теперь их стало ещё больше! Мы окружены и с минуты на минуту на нас пойдут в атаку более профессиональные части врага! Я понимаю, Дак, что ты тоже хочешь вернуть в меня уверенность в мощи Терроры, но знай — нам даже чудо не поможет.
— Это правда, простите, лидер, — осёкся Дак — наверно, ещё что-то хотел ляпнуть, — Нам надо вернуться к плану обороны. Какова наша задача?
— Нам надо убить как можно больше вражины, — сказал я твёрдо, — Поэтому наши солдаты должны делать всё, чтобы Родан ушёл отсюда с избитой армией. А после, если, во имя Ордена, они отступят, то мы будем прорываться с гвардией из котла. Помните, наша цель — дойти до Оазиса. А там уже и до Нублии недалеко...
— Но там же Юкатанское Повстанчество, которое нас, мягко говоря, недолюбливает, — резонно заметил Дак, Бетани согласно кивнула.
— А кто сказал, что мы попрёмся через Охотников? — усмехнулся я, но через мгновение я снова стал серьёзным, — Мы пойдём вдоль берега, по равнине. Во время прорыва многие из гвардии погибнут, — добавил я с трауром, — Но нам втроём надо выжить, запомнили?
— Понятно, лидер, — мои верные друзья отдали честь. Я слабо улыбнулся — перед глазами стояла разорённая Террора, многие годы непосильных трудов были напрасны, Сектора и Оплоты уничтожены, как и столицы полисов. Совета больше, как такового, нет. Антитеррора повсюду собирает горы брошенных трофеев с незащищённых тылов, горы рваных чёрных знамён, и среди одно из них — то, что в золотой ограмлёнке. Символ моей личной гвардии, от которой осталось лишь воспоминание. А ведь, по сути, с него-то всё и началось, все наши неудачи связаны с падением моей армии в Солнечнодревенске, а точнее, их предательстве, которое я уж точно не прощу.
— Эйден? Лидер? Что с вами? — услышал я слабый голос Бетани где-то вдали.
В этот момент я едва не упал в обморок, и лишь невероятным усилием смог сдержать себя и свои чувства. В конце концов, я сам же и виноват в гибели Терроры.
Наконец, стража привела в мои покои пойманных телохранителей, а впереди шёл очень знакомый мне тип, полис которого сдался без боя Охотникам в первых же боях. Я с презрением взглянул на него и, когда его бросили передо мной на колени, я не удержался от смачного плевка в его грязное рыло — настолько он был мне противен в этот час.
— Билл... Какими судьбами? — начал я без лишней драмы, но с долькой горькой иронии, — Уж не затем ли, чтобы попросить сдачу крепости перед боем, а?
Он виновато опустил глаза в пол.
— В глаза смотреть! Это кто такой хороший заявился ко мне на покой?
Билл поднял голову. На его лице читалось притворное сострадание и виновность. Я не мог стерпеть, когда мне врут прямо в глаза, однако теперь я приказал страже уйти, а с ним продолжил. Я сдержался и не дал ему ногой по лицу.
— Хозяин, великий верховный лидер мой, Эйден.., — начал он самоунижение. Меня это начинало забавлять, — Вы наверняка в курсе, что Охотники решили перед решающим штурмом передохнуть, поэтому я смог сбежать и прийти к вам, мой лидер, мой истинный лидер, — его голос предательски дрожал и обрывался то и дело на полуслове. Он явно переволновался, — Эти собаки предали меня и уничтожили мой полис, я прошу вас во имя Великого Ордена Драконов и всех Драконов, ради всего, ради чести прошу я вас — примите меня в свой штаб, умоляю, вас! Не заставляйте меня говорить, я хочу слышать ответ. Умоляю!! Не тяните! Нет!
Я всё-ещё продолжал тянуть — пусть понервничает, может сдохнет.
— Лидер?! Почему вы меня игнорируете?! Проявите уважение к своему бывшему подчинённому, умоляю! Пожалуйста!
Наконец я удосужился начать разговор — ну, раз он не знает, за что я его всё-равно не приму, то придётся этому барану объяснить азы чести и достоинства.
— Да ты, видать, совсем рехнулся, — нагло начал я, — Тебе напомнить, как ты предал Террору и приблизил этот день? Я думаю, что твой уровень разума не позволит тебе осознать, что ты, скажу проще, наделал! А я вот не поленюсь и выскажу всё. Слушайте, благочестивый!
Я перешёл на перечислительный тон и заложил руки за спину.
— Твой, так называемый, переход на сторону “освободителей” — да-да, я в курсе о твоей речи, спасибо Барту — противоречит моральным устоям нашего государства! Ни один террорец не смел так нагло, так омерзительно предавать своё государство! А ты ещё и член Совета... Бывший член Совета, поправлюсь. Ты пропустил армию этих псов в тыл нашему Форту, который защищал перешеек от Антитерроры. На твоей совести лежала оборона северо-западного фланга этого Форта. А ты, извиняюсь за грубость, хотя не стоило, просто уничтожил наши тылы! Ты подставил каждого защитника Терроры, что находился там. Они все — повторюсь, ВСЕ — были убиты из-за тебя. Оттуда никто не спасся, они окружили нас. Форт бы дал нам время вывести Охотников из войны при слаженной работе, но ты что решил? Правильно! Ты всех нас подставил и предал, как последний щенок и отгрызник!
— Эйден...
— Тише, Бетани! — рявкнул я, — Он просто... Аргх! Не могу подобрать слова, чтобы описать... Это просто полнейшее ничтожество, которое за бочку мёда всех нас кинуло! И оно ещё просится обратно в союз! Да он жалок! Он подлец! Он урод! Он...