Познавая прекрасное (ЛП)

Прошло еще несколько минут, когда Гермиона вдруг с отчетливой ясностью поняла, что именно она скажет ему сейчас. Правду. Скрывать или таить в себе которую не было теперь абсолютно никакого смысла. Она прижалась к Малфою и тихо произнесла в тишину комнаты:

— Я люблю тебя.

Люциус ничего ответил на это и даже не пошевелился. Гермиона уже было подумала, что никакой реакции на свои слова так и не дождется, когда вдруг ощутила на раковинке уха теплое дыхание. Наклонившись к ней, он мягко коснулся губами кожи чуть ниже мочки и снова вернулся на подушку, прижав к себе еще крепче.

Она молча улыбнулась. Это тоже был ответ. И, может быть, даже более ясный и понятный, чем тысячи красивых фраз.

Уже скоро оба провалились в глубокий, спокойный сон, так и не перестав чувствовать ту самую, объединившую их сегодня, восхитительную близость.

========== Глава 26. Ужин ==========

Когда несколько часов спустя они проснулись, за окнами уже стемнело. Еще какое-то время оба просто лежали и молчали, по-прежнему переплетясь телами и продолжая крепко прижиматься друг к другу. Гермиона все еще ощущала тупую пульсирующую боль там, где он проник в нее, но почему-то радовалась ей. Нет. Даже упивалась этой болью. Как будто та напоминала об их с Люциусом постоянной жажде друг друга. О стремлении слиться целиком и полностью, растворяясь один в другом.

Повернувшись, она взглянула на Малфоя, глаза которого странно мерцали в полумраке спальни, и нежно поцеловала его в губы. Он улыбнулся в ответ, отчего лицо его стало таким спокойным и нежным, что узнать сейчас в этом человеке того, кто несколько лет назад, не задумываясь, бросил бы в нее «Круциатус», казалось невозможным. Люциус медленно провел ладонью по ее бедру, сначала остановившись на талии, но потом скользнул выше, дотронулся до груди и расслабленно, даже чуточку лениво спросил:

— Ты случайно не проголодалась?

Гермиона невольно хихикнула. Их совместное проживание в мэноре, так или иначе, сводилось или к сексу, или к приемам пищи. Но она не жаловалась. Да и на что было жаловаться, когда каждая минута, проведенная с этим мужчиной, таила в себе сладкое очарование. Очарование, которое манило с каждым днем все сильнее и сильнее. Не успев додумать эту мысль до конца, Гермиона ощутила, как пустой желудок болезненно заныл.

— Знаешь, кажется, проголодалась. Причем, очень.

Поднявшись, Малфой сел и уже опустил ноги с кровати, когда вдруг обернулся.

— Черт… — пробормотал он. — Уже так поздно. И я разрешил Тибби отдыхать.

— Боже мой, мистер Малфой! Какой кошмар! — с притворным ужасом ахнула Гермиона. — Неужели на этот раз высокородному лорду придется позаботиться о тарелке с едой самому? — сдержать смешок ей все же не удалось.

Приподняв бровь с неодобрительным, хотя и забавным сарказмом, Люциус вдруг потянулся и начал нещадно щекотать ее. Корчась от хохота, Гермиона извивалась, пытаясь ускользнуть от его гибких пальцев, но получалось это неважно, и смех ее продолжал раздаваться в тишине спальни вместе с приказами, просьбами, а потом уже и мольбами прекратить это форменное безобразие.

И лишь вдоволь наслушавшись звуков, что казались ему звоном крошечных колокольчиков, Люциус закончил сеанс щекотки, принявшись ласково целовать те места, на которые нападал только что. Все еще продолжая посмеиваться и тяжело дыша, Гермиона неспешно и ласково гладила его по волосам.

Наконец Малфой приподнялся на локтях и, мрачно насупившись, взглянул на нее.

— Думаю, я смогу найти на кухне что-нибудь съедобное для нас… Постараюсь найти.

Гермиону обуяло любопытство.

«Неужели он действительно не имеет об этом ни малейшего понятия?»

Заинтригованная, она спрыгнула с кровати и потянулась за своим халатом.

— Пойдем! Составлю тебе компанию. В конце концов, я еще не познакомилась с кухней Малфой-мэнора.

— Хм… Не могу сказать, что сам с ней хорошо знаком… — полушутя пробормотал себе под нос Люциус.

Показательно задохнувшись от преувеличенного картинного шока, Гермиона уперлась кулачками в бедра.

— Что ж, лорд Малфой… Тогда тем более поторопимся. И исправим эту ситуацию, как можно скорее.

Она жадно наблюдала, как Люциус одним сильным, но изящным движением хищного зверя поднялся с кровати. Длинные ноги, спина, будто изваянная из мрамора, и его ягодицы — всё это заставляло задохнуться от почти животного восхищения. Люциус Малфой казался не просто желанен, он был восхитителен.

«Боже… Что со мной? Что он со мной делает? Он же… на самом деле — прекрасен! И он мой… Мой!» — Гермиона почувствовала, как на щеках полыхнул предательский румянец.

Люциус же тем временем набросил на себя халат и направился к двери, лишь оттуда обернувшись к ней и сделав приглашающий жест — кивнул головой в сторону открывшегося проема.

Они уже неспешно спустились вниз и вошли в кухню, когда Гермиона поняла, что рот ее глупо и почти по-детски приоткрывается от изумления. Сказать, что кухня, в которую она попала, была великолепна, означало бы не сказать ничего. Огромное старинное помещение, заставленное массивной темной мебелью, почему-то не выглядело мрачным, а наоборот, пробуждало мысли о том, сколько же угощений к праздникам и семейным торжествам было приготовлено здесь на протяжении веков, что владела мэнором семья Малфой. Сколько счастливых и радостных событий праздновалось в этом старом и величественном, но удивительно уютном доме многие столетия.

Посередине, в центре, стоял большой деревянный стол, казавшийся маленьким, почти миниатюрным, на огромных просторах комнаты. На крюках, вбитых в стены, висело множество медных кастрюль и сковородок самых разных размеров, а на мраморных столешницах, огибающих пространство почти по всему периметру, стояли банки и горшочки со специями, травами и сушеными овощами. Глубокие деревянные ящики и шкафы с латунными ручками, расположенные под столешницами и висящие на стенах, делали кухню мэнора солидной и одновременно очень уютной, а громадный камин с длиннющим вертелом просто поражал воображение.

Чуть оправившись от изумления, Гермиона уперла руки в бока еще раз и взглянула на Малфоя, который выглядел в эту минуту каким-то удивленным и даже растерянным.

— Надеюсь, ты понимаешь, что в этом камине только хорошо откормленных телят жарить? — обратилась она к Люциусу и, заметив его неловкость и смущение, не удержалась и прыснула от смеха. — Ладно, не горюй! Я шучу. Смотри, здесь и обычная плита тоже есть.

Ошарашенный Люциус молча вертел головой, разглядывая незнакомую ему часть собственных владений, и выражение его лица казалось таким непривычным, что ей вдруг захотелось броситься ему на шею и поцелуями привести в себя. Однако голод и чувство юмора взяли над этим желанием верх, и Гермиона громко рассмеялась.

— Эй… Все в порядке! У тебя, как я погляжу, кухня укомплектована на славу. А раз так, значит, есть и нечто, напоминающее холодильник, так что голодными не останемся. Слышишь?

С этими словами она начала поочередно открывать дверцы, пока не наткнулась на большой (под стать самой кухне) шкаф, исполняющий функции холодильника. Вытащив оттуда яйца, помидоры и грибы, Гермиона уверенно направилась к плите и потянулась за висящей поблизости сковородой.

— Я приготовлю омлет. Надеюсь, этого будет достаточно, милорд? — несколько нахально спросила она и ойкнула, подпрыгнув от неожиданности, когда тихонько подошедший Люциус, весьма ощутимо шлепнул ее по попке.

— Не стоит дерзить мне, мисс, — чувственно протянул он, наклонившись к ее уху, и сразу же отошел, позволив Гермионе заняться приготовлением еды. Ничего не ответив, она лишь улыбнулась, ощущая, как место шлепка еще немножко покалывает.

Малфой же тем временем достал бутылку и пару бокалов, налил обоим красного вина, и один из бокалов поставил перед Гермионой. Потом уселся в деревянное кресло у стола, принявшись пристально наблюдать за каждым ее движением.

— Так-так… Значит, где здесь находится выпивка тебе все-таки известно? — не удержавшись, подколола его Гермиона.