Познавая прекрасное (ЛП)

Доев горячее, они, никуда не торопясь, заказали кофе. Опоздать Гермиона не боялась — заранее предупредив Снипуорта, она спокойно наслаждалась ланчем.

Казалось, пролетела целая вечность с их первой встречи во «Флориш и Блотс», хотя, в действительности, прошло всего три недели. И почти не верилось, что за такое короткое время она смогла изменить свое отношение к этому человеку.

В конце концов, с кофе было тоже покончено, и они поднялись из-за стола, чтобы уйти. Гермиона достала портмоне, собираясь было оплатить счет — она опасалась, что у Малфоя просто может не быть с собой магловских денег, и с некоторой тревогой ждала, когда его подготовят. Но принесенная папка сразу же оказалась перехвачена Люциусом, который спокойно бросил на стол несколько двадцатифунтовых бумажек, добавив сверху чаевых. Гермиона уже открыла рот, чтобы остановить его, но единственный острый взгляд заставил ее промолчать.

— Даже не думайте, мисс Грейнджер. Неужели могли предположить, что я позволю вам заплатить за то вино? Тем более что сам его и заказал.

Чувствуя неловкость из-за того, что подумала о нем некорректно, Гермиона тихо прошептала:

— Спасибо за чудесный ланч…

А перед самым уходом он внезапно повернулся к ней, взглянув на мгновение с прежней надменностью, потом медленно поднял локоть, предлагая ей руку.

Гермиона оказалась слегка ошеломлена. Но нет, уже не высокомерием, а тем, насколько оно добавляло Люциусу невероятного чувственного магнетизма.

Не сумев скрыть улыбку, положила руку на его согнутый локоть. Внимательно взглянув друг на друга еще раз, они покинули ресторан, снова окунаясь в шум и суету лондонских улиц.

_________________________________________________________

Примечание. Красное вино Chateau Leoville-Barton считается долгоиграющим. Роберт Паркер, выдающийся специалист в области виноделия, назвал это вино брутальным, благодаря насыщенным танинам. Цвет вина отличается сине-черным оттенком. Богатый букет содержит ноты черного шоколада, смородины, лакрицы, тлеющего угля и молодого дуба. Это полнотелое вино со сбалансированным фруктовым вкусом и длительным цветочным послевкусием.

========== Глава 13. Разочарование ==========

Опираясь на руку Малфоя, Гермиона спокойно шла с ним по оживленным улицам Лондона. Чувствуя под ладонью крепкие и сильные мышцы, она откровенно наслаждалась прикосновением к ткани его жакета. Это напоминало о той их встрече во «Флориш и Блотс», и Гермиона подумала, насколько иные эмоции испытывает она сейчас. Одно лишь осталось неизменно. И тогда (правда, еще не осознавая), и сейчас, она откровенно жаждала Люциуса Малфоя. Она не удержалась и слегка обвила его руку пальцами, зная, что Люциус почувствует это.

Свернув на одну из центральных улиц, Гермиона осознала, что толпа людей вокруг них стала намного теснее. Нетрудно было заметить, что Люциус напрягся, а так не хотелось портить ту восхитительную атмосферу, возникшую между ними. Она знала обратную дорогу до министерства, которая была немного длинней, но зато почти безлюдной. Поэтому и потянула его на узкую улочку, свободную от толпы маглов, торопливо спешащих по делам или просто прогуливающихся без особой цели. Они свернули направо и оказались в абсолютно пустом переулке.

Расхохотавшись, она выдавила из себя:

— Господи! Какая жалость! Сегодня нас бросает из крайности в крайность. Великолепнейшая магловская еда, прекрасное магловское вино, а на закуску на улице — орда галдящих и ненавистных вам маглов! — неясно махнула рукой в сторону центра.

Запыхавшись от смеха, Гермиона откинула голову, чтобы вдохнуть воздуха и снова звонко захохотать, когда внезапно Малфой поймал ее руку.

Схватив за кисть, Люциус одним движением притянул ее к себе и крепко обнял. Дышать стало невозможно. Гермиона ощутила себя крепко прижатой к его груди, и поняла, что Люциус снова обхватил ее, будто облекая в некий кокон. Поначалу она не поднимала глаз, уставившись на черную, словно уголь, ткань жакета, также как и тогда, в книжном магазине. Будучи с силой прижатой к нему, даже не могла вздохнуть, и лишь чувствовала грудной клеткой, как опускается и поднимается его собственная грудь, словно изо всех сил стараясь приникнуть к ней крепче. От внутреннего жара, что порождал в ней этот человек, находясь рядом, она начала задыхаться.

А потом медленно подняла голову и встретилась с ним глазами. Жажда, горящая в них, была сейчас настолько очевидна, что это воспламеняло еще больше. Дразняще медленно, Люциус начал поглаживать ее по спине, посылая искорки возбуждения в самую сердцевину тела.

Неторопливо, никуда не спеша, он достиг плеч, а потом коснулся шеи, и стон невольно сорвался с губ Гермионы. Она слегка наклонила голову, будто предлагая ему еще больший доступ. Обхватив ее лицо ладонями, Люциус пристально всматривался в него. Их глаза снова встретились, и снова он неотрывно глядел на Гермиону с каким-то необъяснимым любопытством, будто пытаясь понять о ней что-то. И это возбуждало еще сильней.

Ее дыхание было сейчас таким быстрым и сбивчивым, что голова кружилась не переставая. А когда она почувствовала на лице его дыхание и аромат вина, которое они пили только что, Гермионе начало казаться, что вот-вот она взорвется. Дыхание Люциуса опьяняло сильнее, чем выпитое ими вино. Глазами Гермиона умоляла его склониться, коснуться ее. Открыв рот, невольно облизнула губы и тут же услышала, как он перестал дышать и, не отрывая взгляда от ее губ, начал медленно наклоняться к ее лицу.

Ближе. Еще ближе.

«На сей раз. На сей раз… Да».

Губы Люциуса слегка коснулись ее рта, заставив внутренности Гермионы совершить ощутимый кувырок.

«Наконец-то. Наконец!»

Прикосновение было коротким, а потом Люциус слегка отстранился, и только его дыхание продолжало щекотать губы. Затем снова наклонился и так нежно потерся губами об ее рот, что Гермиона не смогла осознать, реальность это или нет.

Невольно застонав, услышала ответный стон, и ощутила, как Малфой прижался к ее рту губами. Но как же мало оказалось этого! Его язык дразняще коснулся ее верхней губы, а затем и нижней. Потянувшись, Гермиона попыталась поцеловать его сама, но Люциус тут же отпрянул. Казалось, что на глаза вот-вот навернутся слезы — настолько изощренно этот мужчина дразнил и мучил.

Наконец, крепко сжав голову Гермионы, Малфой обрушился на ее рот. Внутренности снова дико кувыркнулись, и показалось, что она проваливается куда-то, но тут же забыла об этом, отвлекаясь на то, что с ней делают его губы. Казалось, Люциус хотел выпить ее рот, нет, не выпить — съесть. Почувствовав его язык, она толкнула навстречу свой, и языки, не останавливаясь, закружили в головокружительном танце. Потом расслабилась, позволяя ему углубить поцелуй, чтобы попробовать ее всю, позволяя вылизать десны, внутреннюю сторону щек, нёбо, чтобы снова вернуться к языку, поглаживая и посасывая его. Наслаждение, которое дарил его рот, оказалось непередаваемо. Гермионе казалось, что он ласкает не только рот — все тело наслаждалось тем, что он делал.

Эта внезапная демонстрация страсти поражала. И зажигала еще сильней. Пальцы Люциуса уже давно запутались в ее волосах, с силой поворачивая голову, чтобы быть еще ближе… еще глубже… Малфой толкнул ее к каменной стене, и Гермиона ощутимо ударилась, почувствовав спиной холод кирпичной кладки. Невольно застонала, но это будто еще сильней подпитало его собственный жар, заставив хрипло выдохнуть ей в рот:

— Что же ты делаешь со мной, ведьма… что ты со мной делаешь?..

Его левая рука уже поползла вниз, и вот — коснулась груди. Заставляя Гермиону охнуть, Малфой начал гладить ее, то сжимая, то отпуская. И это наслаждение, почти граничащее с болью, было прекрасно. Обхватив его ногой, Гермиона прижалась еще сильней и даже сквозь несколько слоев одежды чувствовала твердость желания Люциуса, что так явно упиралась ей в живот. Внутри все горело, и хотелось лишь одного — чувствовать его, видеть, касаться…

Она начала судорожно расстегивать жакет Люциуса, но прежде, чем успела это сделать, Малфой уже и сам добрался до пуговичек на ее блузке. Всего несколько мгновений попытался справиться с ними цивилизованно, но не выдержал, и, схватив ткань обеими руками, яростно разорвал.