Страница 140 из 151
— Давай пока больше не будем говорить об этом, — он склонился, и Гермиона потянулась ему навстречу.
Малфой приник поцелуем, настойчиво скользнув языком в глубину рта и окунаясь в его влажную теплоту. Гермиона еле слышно застонала и уже протянула руку, чтобы прижать его ближе, как послышался негромкий хлопок аппарации. Недоуменно повернув голову, Гермиона увидела, что рядом виновато мнется Тибби.
— Тибби просит прощения, хозяин, мисс… Но вы велели мне сразу же сказать вам, когда ужин будет готов.
Гермиона повернулась к Люциусу и чуть не засмеялась, услышав, как тот недовольно зашипел, когда она задела уже вполне ощутимую пульсирующую эрекцию. Осознавать свою власть над ним было… приятно.
— Спасибо, Тибби. Я не могла дождаться. Столовая выглядит очень красивой… — она приветливо улыбнулась служанке и проворно поднялась с колен Малфоя.
— Ох… ее мне помогал украсить хозяин.
Гермиона в шоке уставилась на Люциуса, щеки которого расцветали легким румянцем.
— Да не удивляйся ты так, — пробормотал он.
Однако Гермиона лишь широко улыбнулась, ей ужасно нравилось, когда ему становилось чуточку неудобно.
Тем временем Тибби исчезла, и Гермиона протянула Малфою руку. Тот с легкой усмешкой встал с дивана, но, поднявшись, тут же схватил ее в объятия, удерживая руки за спиной и не давая шевельнуться. В его взгляде снова мелькнуло что-то очень и очень надменное.
— По-моему, в последнее время ты довольно часто начала дразнить меня, — высокомерно протянул он.
Не имея возможности дотронуться до него руками, Гермиона покрепче прижалась нижней частью туловища, почувствовав бедрами все еще не исчезнувшую эрекцию.
— Быть может… но, судя по реакции, тебе это даже нравится… — и она улыбнулась самой соблазнительной улыбкой.
Какое-то время Люциус молчал и не двигался, только смотрел ей в глаза. Этот тяжелый мужской взгляд Гермиона встретила смело.
— Хочу тебя. Прямо сейчас, — наконец глухо произнес он.
— Неужели? — промурлыкала Гермиона, прижавшись чуть крепче, и снова легонько пошевелилась. — Да я, собственно, догадываюсь. Но… боюсь, пока ты меня не получишь.
Малфой по-прежнему держал ее за руки, не давая двинуться с места. Гермиона посмотрела на него с вызывающим поддразниванием.
— Я голодна. И хочу есть, — медленно и почти с такой же надменностью, как и у Люциуса, проговорила она, намеренно не отводя от него взгляда.
— Я тоже голоден, — протянул в ответ тот, и значение произнесенной им фразы прозвучало очень и очень двусмысленно.
Гермиона слегка надулась. Понятно, что она не перестала бы любить этого мужчину, даже если б он бросил ее сейчас же на пол и немедленно овладел, и, может быть, это даже понравилось бы ей. Но в животе вдруг появились мучительные спазмы, напомнившие о том, что за весь день она не съела почти ни крошки.
— Ну, пожалуйста… — жалобно заканючила она. — Я действительно проголодалась.
Лицо Люциуса еле уловимо изменилось, он глубоко вздохнул и ослабил хватку. А потом вдруг, взяв ее за руку, заявил:
— Пойдем, — и потянул в сторону столовой.
Гермиона же вздрогнула и слегка споткнулась на выходе, про себя улыбаясь непредсказуемости его реакций.
В столовой он сначала усадил ее, а потом и сам занял свое привычное место во главе стола.
— Могу я узнать, что же у нас сегодня на ужин?
— Салат из спаржи и лобстер под соусом «термидор».
— О-о… мое любимое, — просияла Гермиона. — Но как ты узнал? Я же никогда не рассказывала об этом.
Малфой лишь загадочно улыбнулся, и она прищурилась.
— Та-а-ак… Помнится, кто-то говорил, что для чтения моих мыслей ему требуется разрешение…
— Конечно. Но еще я сказал, что порой ты неосознанно транслируешь свои мысли, позволяя мне прочитать их.
Та забавно поморщилась.
— Господи, что-то я не припомню, чтоб часто думала о лобстерах.
Люциус негромко засмеялся, и этот смех показался Гермионе чудесным: Люциус Малфой по-прежнему принадлежал к категории людей, смеющихся крайне редко.
Тибби внесла спаржу.
— Я смотрю, сегодня не только мои любимые блюда, но еще и афродизиаки, — лукаво улыбнулась Гермиона, когда служанка расставила тарелки и удалилась. — Решил, что мы с тобой нуждаемся в дополнительном стимулировании?
Ответом послужила только хитрая усмешка Малфоя, и они принялись за еду. Довольные и расслабленные, иногда они о чем-то говорили, а иногда просто поглощали салат, ласково поглядывая друг на друга. Браслет на запястье Гермионы поблескивал в свете горящих свечей, и это заставило ее вспомнить о словах Драко, услышанных днем.
— Драко узнал браслет. Он сказал, что это была вещь его бабушки. Он имел в виду твою маму?
— Да, — с минуту Люциус помолчал, но потом полюбопытствовал: — И как же он среагировал?
Взглянув, Гермиона увидела, что, несмотря на абсолютно бесстрастное лицо и глаза, опущенные на тарелку с едой, Люциус ждет ответа. И обрадовалась, что может успокоить его.
— Нормально. Если честно, то даже удивительно спокойно. Он сказал, что браслет мне очень идет, а потом добавил, что ты всегда был хорош в выборе подобных вещей.
Не в силах скрыть изумление, Люциус поднял взгляд от тарелки, и Гермиона мягко улыбнулась.
— Спасибо тебе еще раз… еще много-много раз, если точней. Я не уверена, что заслуживаю такой чудесной вещи и такого редкого волшебного существа.
— Прекрати! — Малфой потянулся и почти болезненно схватил ее за руку. — Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я в состоянии дать тебе. И не будем об этом.
В его голосе послышался странный надрыв, от которого у Гермионы перехватило дыхание. Глаза Люциуса сверкнули какой-то мрачной решимостью. Так, что она чуть опешила и опустила голову. Именно теперь в столовую вошла Тибби, чтобы убрать со стола тарелки с салатом. Эмоционально напряженный момент прошел. Люциус откинулся на спинку стула и неторопливо вытер губы салфеткой, а дыхание Гермионы стало спокойней.
Лобстер, поставленный перед ними в следующую минуту, был великолепен, и за столом снова воцарилась благодушная и расслабленная атмосфера. А после ягод со сливками на десерт, после горячих благодарностей служанке и после того, как Гермиона поняла, что больше не сможет съесть ни крошки, она снова обратилась к Малфою:
— Надеюсь, поблагодарить тебя за сегодняшний ужин мне можно? Он был превосходен. Даже подумать не в состоянии, что могла бы попросить чего-то более совершенного.
Тот ничего не ответил, только улыбнулся. А потом поднялся из-за стола и, подав ей руку, снова отвел в гостиную.
Они еще долго сидели, почти не разговаривая и лишь наблюдая за игрой языков пламени в уже затухающем камине. Гермиона подняла глаза и взглянула на Малфоя: черты его лица, освещенные огненными бликами, казались мягкими и спокойными. Она не удержалась и, потянувшись рукой, осторожно провела пальчиком по его щеке, постепенно опускаясь к губам. И Люциус слегка приоткрыл их, откровенно наслаждаясь этим прикосновением.
А Гермиона прилегла к нему на плечо чуть удобней и продолжила. Теперь она медленно и как будто изучающе начала касаться его лица кончиками пальцев: обрисовала брови, дотронулась до переносицы, потом до крыльев носа, а затем вернулась обратно — к четким, скульптурно очерченным скулам. Вдруг Люциус схватил ее за запястья, с силой перевернул, опрокидывая на спину, и навис над хрупкой фигуркой, словно скала. В его пристальном взгляде светилась сейчас не только страсть, не только сводящее с ума вожделение, но и глубокая щемящая нежность. Гермиона почувствовала, как задыхается от избытка эмоций.
Медленно, мучительно медленно наклонился Малфой к уже приоткрывшимся в ожидании губам. А наклонившись, коснулся их кончиком языка. У ее губ был вкус ежевики со сливками, что приготовила им на десерт заботливая Тибби. Еще мгновение — и Люциус стал более настойчивым: скользнул языком Гермионе в рот, обвел им зубы, десны, внутреннюю поверхность щек. Потом услышал тоскливый стон и понял, что она хочет большего. Это словно стало сигналом! Он крепко обхватил ее лицо ладонями, и поцелуй из нежного и ласкающего превратился в жадный. И властный.