Познавая прекрасное (ЛП)

Это зрелище сводило с ума, заставляя внутренности сжиматься в предвкушении блаженства, и Гермиона закусила губу, пытаясь подавить стон. Затем так же медленно поднялась, плотно сжимая мышцы и глядя, как Люциус откидывает голову назад и хрипло бормочет что-то. Ликующая улыбка осветила ее лицо.

«Он мой! Мой! Полностью мой…»

Она снова скользнула вниз, уже начиная двигаться быстрей, настойчивей. И ощущая, как в глубине тела нарастает обжигающая потребность в разрядке. Услышала, как с губ Люциуса сорвалось ее имя. Сорвалось, словно мольба или мантра, отражаясь от стен эхом. Не останавливаясь, Гермиона нашла его правую руку и опустила меж своих ног, заставив Люциуса дотронуться до клитора. К счастью, тот не нуждался в инструкциях, и длинные сильные пальцы тут же закружили по воспаленному бугорку.

Понадобилось лишь несколько прикосновений, чтобы оргазм накрыл ее с головой. Гермиона еще продолжала двигаться, приоткрыв в безмолвном крике рот, когда почувствовала, как теплые толчки семени извергаются в пульсирующую плоть, и уже скоро тяжело опустилась на него в последний раз. Вцепившись Люциусу в волосы, она крепко прижалась и уткнулась ему в шею. Собственного тела не ощущалось. Оно будто парило где-то. Там… растворившись в блаженной невесомости.

Какое-то время они молчали, продолжая прижиматься друг к другу. И только тяжело дышали. Оба были горячими и взмокшими от пота. Люциус так вообще до сих пор оставался одетым, но все это не имело никакого значения. Ни для нее. Ни для него.

В конце концов Гермиона подняла к нему лицо.

— Сказать по правде, я проголодалась. Давай поедим что-нибудь.

Они уютно расположились на кухне и уже заканчивали с поздним ужином, когда Малфой вдруг невозмутимо (как бы, между прочим) заметил:

— По-моему… твой день рождения уже завтра.

Гермиона ухмыльнулась. С того раза она больше не упоминала об этом. Да, собственно говоря, и сама была так откровенно счастлива, так спокойна в эти дни, что даже не задумывалась о желании или необходимости какого-то праздника, будь то и свой день рождения. Поэтому и сейчас не стала заострять внимание на этой теме. Только, кивнув, коротко ответила:

— Угу.

Встав со стула, Люциус подошел и обнял ее.

— Предлагаю отпраздновать его здесь, дома, — с некоторой надменностью завил он, но потом к удивлению Гермионы добавил: — Ты не против?

Та опешила и немного помедлила, прежде чем ответить.

— Боже мой, конечно. Я хотела бы этого, ты же знаешь. Ну… то есть, я имею в виду, что мне очень хорошо здесь, и я радуюсь возможности побыть дома. Даже понимая, что это немодно и дни рождения обычно празднуют в каких-то шумных местах, но… это не ко мне. Я люблю, когда мы в поместье. Правда.

— М-м-м… — невнятно отреагировал Люциус, хотя тут же поправился и уточнил: — Как ты планируешь провести день?

— Ну, собираюсь поработать в обычном режиме, но потом, после обеда, хочу встретиться с подругами. Где-то около четырех дня. Посижу с ними немногого, что-нибудь выпьем. Может, присоединишься к нам? Думаю, эти две красотки будут рады увидеть тебя снова, — последнюю фразу Гермиона произнесла, внимательно глядя ему в глаза.

— О… боюсь, что не смогу. У меня назначена встреча с мастером-краснодеревщиком по поводу панелей в гостиной. Ты же вернешься часам к семи?

— Конечно. Я посижу с ними совсем недолго и вернусь уже к половине шестого. Не хочу праздновать свой день рождения без тебя. Да и вообще… любой свой день не хочу проживать без тебя!

Малфой улыбнулся.

— Вот и славно. Ладно… пойдем. Уже пора спать, — и, обвив руку вокруг ее талии, повел Гермиону наверх.

______________________________________________________________________________

Девятнадцатое сентября, день рождения Гермионы, встретило ее чарующим ароматом ранней осени и пробивающимися сквозь шторы золотистыми лучами солнца, которое только-только начало подниматься из-за горизонта. Она повернулась на бок, наткнулась на пристальный взгляд завораживающих серых глаз, и лицо ее невольно расплылось в широкой улыбке.

— С днем рождения, — улыбнулся в ответ Люциус.

Гермиона потянулась, чтобы поцеловать его.

— Скажи лучше: с самым счастливым днем рождения.

Несколько минут они просто лежали. Смотрели один на другого, иногда поглаживая по рукам или же ласково убирая с лиц упавшие пряди волос.

Но потом Люциус вдруг стремительно перевернулся и, продолжая глядеть прямо в глаза, погрузился в нее одним сильным глубоким толчком. И Гермиона со стоном выгнулась ему навстречу, обнимая и притягивая к себе. Немного выждав, он начал осторожно двигаться, каждым своим проникновением поглаживая клитор и подводя ее к самому пику чувственного восторга. Времени много не понадобилось, и уже скоро в прохладный утренний воздух они выкрикнули имена друг друга, задыхаясь при этом от огромной всепоглощающей нежности.

А потом Люциус поднялся с постели и протянул ей руку.

— Пойдем со мной.

Он быстро надел пижаму, набросил сверху мантию и вывел Гермиону из спальни, потянув ее за собой из дома. Уже скоро старинное здание Малфой-мэнора осталось позади, а Люциус все продолжал и продолжал тянуть Гермиону дальше. В парк. Поняв, что ее ожидает сюрприз, вопросов волшебница не задавала, но пару раз, волнуясь и любопытствуя, не смогла удержаться от нервных смешков.

Когда они приблизились к тому самому озеру в глубине парка, Люциус приостановился и, шагнув ближе, закрыл ее глаза ладонями. Потом наклонился и чувственно прошептал:

— Не подглядывай.

Гермиона вздохнула, и Малфой повел ее дальше.

Наконец они пришли. Послышался негромкий плеск воды. Люциус медленно убрал ладони и снова прошептал:

— А теперь можешь открыть…

Боязливо моргнув, Гермиона посмотрела перед собой — на озерную гладь — и поначалу ничего не увидела. Но потом присмотрелась: в свете утренней зари по воде плыл лебедь.

Нет, конечно же, на озере жили несколько лебедей — белых благородных птиц, и она уже не раз видела их, но этот… этот был совсем другой.

Он был самым красивым существом, когда-либо увиденным ею.

С первых минут ей показалось, что этот лебедь — черный, но потом, лишь только солнечный свет коснулся его блестящих перьев, Гермиона увидела их глубокий рубиновый оттенок, играющий в лучах, словно драгоценный камень. И сразу поняла, кто находится перед ней.

— Это Рубиновый Лебедь, — пояснил Люциус.

— Я вижу… — с трудом выговорила она.

Рубиновый Лебедь был одним из самых редких и самых легендарных мифических существ во всем мире. Их уже почти не встречалось в дикой природе, а только в магических заповедниках (в большинстве своем, частных). По слухам, их магия могла подарить владельцу лебедя покой и любовь, разрушить которые было не в силах уже ничто.

Пораженная Гермиона с трудом отвела взгляд.

— Я… не могу поверить глазам… Как ты смог отыскать его?

По губам Люциуса скользнула мягкая улыбка.

— Это было нелегко, но… У меня все же есть кое-какие связи, так почему бы ими не воспользоваться. Еще мне очень помогла твоя милая приятельница — мисс Лавгуд. Которая была счастлива освободить это чудесное существо от пребывания в крошечном, надолго замерзающем пруду, расположенном в сибирской тайге. Она знала, что здесь ему будет намного лучше.

— Но они же… такие редкие… и их магия… уникальна.

— Согласен, — Люциус кивнул. — И ты достойна стать его хозяйкой.

Приподнявшись на цыпочки, она заставила Малфоя наклониться и приникла к его губам глубоким поцелуем.

— Спасибо, я так благодарна тебе, — глаза начало щипать. — Он прекрасен.

— Так же, как и ты, — коротко ответил Люциус и повернулся, чтобы отвести ее домой.

Они уже сели завтракать, а Гермиона так и не могла найти слов: эмоции и безмерная благодарность переполняли ее. Она положила себе мюсли, залила их молоком и уже взяла салфетку, чтобы разложить на коленях, когда увидела то, что снова заставило ее ахнуть от удивления.