Страница 34 из 48
И эта пестрота крымских и российских флагов, которая с каждым новым митингом становилась все гуще, была явным знамением новой жизни полуострова. И слово «Россия», часто звучавшее на митингах, казалось ей как никогда красивым.
В большой, разгоряченной митинговой толпе Ольга Михайловна увидела ту самую старушку, которая однажды повстречалась на улице Александру Ивановичу. Она все так же держала в руках небольшой самодельный плакатик, на котором было написано «Путин, хочу домой – в Россию!».
Ольга Михайловна повторила эти милые слова на следующее утро, когда перед митингом пришла с мужем в церковь и поставила свечку: «Боже, прошу тебя, – шептала она, крестясь над роем горящих свечей, – помоги нам, верни всех нас под материнское покровительство… И убереги от беды моего мужа, детей моих и внуков!»
Раньше Кручинин провожал жену лишь до входа в церковь – сам же удалялся в скверик неподалеку и там ждал. Ему не хотелось попадаться на глаза и соседям, и сослуживцам, с которыми он некогда состоял в компартии. Что-то в душе не позволяло ему представить себя, бывшего коммуниста, крестящимся или припадающим к иконам.
Но в этот раз он тяжело вздохнул и стал у алтаря.
– Саша, свечку надо держать не в правой, а в левой руке, – тихо сказала ему Ольга Михайловна, улыбнувшись, – правой креститься надо…
В тот день, 23 февраля 2014 года, Кручинин впервые неумело перекрестился.
Если бы сбылось то, что замышляли офицеры Службы безопасности Украины в Севастополе 23 февраля 2014 года, «народный мэр» Алексей Чалый в тот же день мог бы оказаться на тюремных нарах.
На него давно точили зуб севастопольские сторонники Майдана – особенно после того, как он призвал граждан «гнать вон» бандеровцев, собравшихся под знаменами «Правого сектора». А на митинге в тот день он «бросил камень», который долетел аж до Киева – Чалый назвал происходящее там преступным захватом власти «самозванцами и националистами». И митинг – гигантский митинг, которого Севастополь за всю свою историю не видывал, отозвался на эти слова одобрительным гулом.
В тот день, 23 февраля, пять офицеров 810-й бригады морской пехоты Черноморского флота вскоре после утренних торжеств в части по случаю Дня защитника Отечества, тоже отправились на митинг во главе с комбатом – майором Иваном Горским. Все пятеро появились на площади Нахимова в гражданке и заняли «диспозицию» на взгорке – поближе к деревянной площадке, на которой стоял микрофон.
Во время выступления Чалого Горский наметанными глазами разведчика выхватил из толпы группу крепких молодых людей в коротких черных пальто – они держались неподалеку плотной «стаей», переговариваясь и хмуро поглядывая на сцену.
– Обратите внимание на тех шестерых ореликов в черном, – сказал Горский своим сослуживцам, – явно ребята из Службы безпеки. Похоже, хотят Чалого прямо тут повязать. На месте «преступления».
Командир взвода морпехов старлей Андрей Дутов добавил:
– У въезда на площадь микроавтобус с тонированными стеклами и «эсбэушными» номерами стоит…
Комбат Горский взял руководство «операцией» на себя:
– Значит так, парни. Пробираемся поближе к сцене, встаем около лестницы и прикрываем отход Чалого. В толпе эти хлопцы вряд ли станут стрелять. Ну а если что – народ поможет.
Когда Чалый спускался со сцены, к нему ринулись те самые, в черных коротких пальто. Но путь им преградили переодетые в гражданку морпехи. Они оттеснили украинских офицеров, а когда те попытались прорваться к «народному мэру», Горский и два его сослуживца затеяли с ними потасовку. Еще два дюжих флотских офицера в цивильном действовали в «арьергарде» – они сопроводили Чалого до машины.
Дерущихся разняла милиция. Основательно помятые морпехами сотрудники СБУ убрались вон. После того случая севастопольские ополченцы организовали круглосуточную охрану Чалого. Но у них не было оружия. И в тот же день командованию Черноморского флота России поступило распоряжение «сверху» обеспечить вооруженную охрану Чалого.
Когда у сцены случилась потасовка, Ольге Михайловне показалось, что там, где схватились мужчины, мелькнуло лицо сына.
– Саша, по-моему, там Олег!
– Тебе показалось…
– Нет-нет! Я его серую кепку знаю.
Пришли домой, открыли дверь – и сердце Ольги Михайловны екнуло: Олег лежал на диване с опухшим носом и синяком под глазом. А рядом с ним сидела девушка – в одной руке вата, в другой – бинт.
– Дорогие родители, прошу познакомиться, – это Оксанка, моя будущая жена, – сказал Олег, морщась от боли, – у нас любовь… Большая и светлая…
Никак не отреагировав на эти слова, Ольга Михайловна бросилась к сыну:
– Где тебя так? На митинге?
– Чалого от «эсбэушников» защищал.
Ольга Михайловна спохватилась:
– Защитники Отечества, сегодня же ваш день!
И бросилась на кухню – звякнули тарелки и вилки, хлопнул холодильник. Оксана вызвалась помочь Ольге Михайловне.
Кручинин остался с сыном в большой комнате. Осторожно спросил Олега:
– Ну, что там у вас на кораблях? Как обстановка?
«Тридцатитысячная толпа митингующих не умолкает: «Россия! Россия!»
– Обстановка такая, что все наши корабли с моря смотрят на берег. Или на украинские корабли… Ждут, чем все в Севастополе и в Симферополе закончится. Да и в Киеве тоже. Крымская революция, а то и война, назревает…
Слова сына про «революцию и войну» обожгли Александра Ивановича.
– Круто берешь!
– Но как же круга, если украинские корабли уже в боевой изготовке? Если бандеровцы в Крым с оружием рвутся? Многие – уже здесь. И слышал, что говорят? «Москальскому флоту оккупантов недолго в Крыму жить осталось». А ты говоришь, я «круто беру»…
Кручинин-старший помрачнел:
– А про Павла нашего ничего не слыхал?
– В Новороссийске. Подмогу нам перебрасывает. Десант и технику… Пойдем покурим!
На кухне Ольга Михайловна расспросила Оксану. Родом нежданная невестка была из Харькова. Там закончила институт культуры. Когда была на библиотечной практике в Севастополе, познакомилась с будущим мужем. Он из Львова. Закончил киевское училище, служил в украинском флоте лейтенантом. Вышла за него замуж. Тут Оксана замолчала и опасливо посмотрела на Ольгу Михайловну.
– Ну-ну, и что же дальше было? – Ольга Михайловна насторожилась.
– А дальше родился… Вадик.
– И где сейчас мальчик?
– Живет у мамы в Харькове. Моего бывшего мужа перевели в Одессу. Пока ждал квартиру, спутался с какой- то еврейкой. Мы развелись. А потом встретила Олега… Он сделал мне предложение…
Тут Оксана перестала нарезать лук и осторожно посмотрела на Ольгу Михайловну:
– Олег обещает усыновить Вадика. Но я на шее у Олега сидеть не буду. Я работаю. Бывший муж алименты платит…
– Дай вам Бог счастья…
Только-только Ольга Михайловна с Оксаной расставили тарелки и рюмки – забренчал мобильник Олега. Олег – суровым баском:
– Так точно! Есть! Приказ понял!
И бросился в прихожую. Оксана за ним:
– Олежка, я тебя провожу.
Пять минут – и нет гостей.
Остались Кручинины вдвоем. Ольга Михайловна сказала:
– Ну что, дед, еще один внук у нас скоро появится. Уже готовенький. Пять лет…
– Лишь бы не было войны…
В те дни по Крыму колесили на машинах новый милицейский министр Украины Арсен Аваков и только что назначенный главой Службы безопасности Валентин Наливайченко. В городе ходили слухи, что в правительственной резиденции под Севастополем поселился Янукович. И что он может из Балаклавы бежать в Россию на своей яхте. Потому, мол, Аваков и Наливайченко спешат арестовать его.
А 25 февраля по городу прошла тревожная весть: Чалого хотят посадить за решетку – ордер уже есть. Узнавшие об этом севастопольцы стали густыми толпами подтягиваться к горадминистрации. Там и обнаружилось, что в здании под охраной милиционеров забаррикадировался зам главы администрации Федор Рубанов.