Страница 7 из 21
– Готов? – спросил Кагальников, – нам нужно долезть метров сто до комбайна.
– Володь, ты не беспокойся за меня, – отреагировал Владимир, – не мальчик ведь! Да и правила безопасности знаю хорошо, полезли вверх!
Парни, согнувшись почти наполовину роста, а он у обоих был под метр девяносто, поползли вверх к комбайну, цепляясь аккумуляторными батареями коногонок за гидравлические шланги секций механической крепи. Вскоре Владимир, чтобы облегчить себе движение, перелез на скребковый конвейер и поднимался с нарушением правил безопасности. Забой мог в любую минуту отвалиться огромной глыбой и упасть на скребок. Угольный пласт, сформированный природой в палеозойскую эру, в лучах коногонки сверкал «бриллиантами» и его непередаваемый запах создавал ауру шахтёрской стихии.
– Володь, вернись под секции, – приказал Кагальников, – никогда не пренебрегай безопасностью! Миллион добытого топлива и без тебя уносит одну человеческую жизнь!
Спустя несколько дней работы удалось познакомиться со всем коллективом автоматчиков. В первый день этого не получилось, некоторые члены бригады отдыхали, а дежурные трудились по скользящему графику. Выходные работающих в первую смену, были распределены равномерно. У кого-то понедельник-вторник, у других среда-четверг, третьи отдыхали по пятницам-субботам, но таких числилось всего двое. Никто, а тем более дежурные не отдыхали ни в субботы, ни в воскресенья. Кагальников, как бригадир, был единственным человеком, который имел общий выходной плюс понедельник, а пятница-суббота была у Анатолия Маляева, как самого старейшего члена бригады. К тому же он до Кагальникова руководил автоматчиками, но был отстранён за какие-то нарушения. Затем по возрасту шёл его тёзка Лонтионов, отдыхающий в те же дни, что и Маляев. Кагальников был на четыре года старше Владимира, а остальной состав бригады примерно его возраста или моложе. Владимиру, как новичку, дали выходные в среду-четверг, суббота или воскресение считались льготой, и её нужно было заработать знаниями и умением устранять самые сложные неисправности.
Владимир быстро понял, что и выходные дни и работа в бригаде распределялась по знаниям. Тот, у кого их больше, чаще оставался в цехе на ремонт электронной аппаратуры, кто не очень быстро ориентировался в поиске неисправности, ездили в основном в шахту для выполнения текущих многочисленных нарядов. Существовала, конечно, разрядная сетка, но пятый имели на шахте единицы, а 6-й для подземного электрослесаря не присваивали никому во всём «Ростовугле». По 5-му нужно «знать всё и даже больше», и его редко кому-либо присваивали.
Как говорили сами шахтёры: «электрослесарь пятого разряда – это уже профессор». В цехе автоматики по 5-му работал бригадир, Маляев, Лонтионов, Тишенко и Мыльников, остальные по 3-4-му. Когда начинался монтаж и пуск новой лавы, вся бригада, по две-три смены, не выезжая на-гора, трудилась на результат, «до победы». Старший механик Магулёв плохо разбирался в автоматике, и его задача была провести наряд типа «пойдёшь туда-то, там не работает то-то». В случае затруднений в устранении неполадки, консультироваться у него было бесполезно, только бригадир мог по телефону подсказать, читая одновременно принципиальную схему. Кого и куда посылать, тоже заранее согласовывалось с бригадиром, который, по сути, и руководил всей службой автоматики.
Рассказывали, что когда-то главный энергетик Дзюпа, перешедший на шахту с ЦОФ Аютинская, замещал находящегося в отпуске Магулёва. Давая наряд, он грубо оборвал Кагальникова, пытающегося посоветовать, кого послать на устранение неисправности в лаве. Володя лучше всех знал способности каждого члена своей бригады, но у Дзюпы взыграли амбиции. Он ещё не был осведомлён, кто такой Кагальников на шахте Аютинская.
– Ты кто, слесарь? – спросил Дзюпа у бригадира, – вот стой и жди, пока я дам тебе наряд! Не надо умничать, я работаю за старшего механика по автоматике, и ты подчиняйся мне.
Володя не имел привычки возражать в таких случаях и отошёл в сторонку. Дзюпа дал наряд устранить неисправность на комбайне электрослесарю, который плохо знал схему управления этой выемочной техники. В результате, лава простояла и первую, и вторую смену, был сорван план добычи участка и Дзюпа больше никогда не замещал Магулёва. Сергей Мыльников, имеющий за плечами горный техникум, стал подменять механика по автоматике и тогда же потребовал себе пятый разряд. Его присвоили ему безоговорочно, но профессиональный уровень Мыльникова был далеко не тот, который имел бригадир.
Кагальников придумывал методы поощрения за знания, он сам постоянно совершенствовал свой багаж, и хотел, чтобы все, кто у него работал, тоже учились и много читали. Это был уникальный человек, таких людей называют в России самородками, это на них держалась промышленность страны. Олицетворяя интеллектуальную мощь России, такие индивидуумы рождаются раз в сто лет. Главной чертой характера Кагальникова являлось лидерство, причём во всём. Он много читал и был хорошо эрудирован в различных сферах, но если возникали сомнения в чём-то, посещал в выходные дни читальный зал городской библиотеки и находил там нужную для познания литературу.
Неслучайно его выбрали парторгом участка, и он принципиальный, и целеустремлённый человек всегда проявлял активность на заседаниях парткома шахты. Был честным человеком, патриотом до мозга костей, строгим и справедливым, но в то же время доступным и простым в общении. Не имел даже признаков чванства и зазнайства, а к каждому человеку относился с позиции «как помочь?». Его выбрали членом горкома КПСС, и Володя активно участвовал в работе главного Шахтинского парторгана, причём не отмалчивался на заседаниях, выступал с критикой по недостаткам и с его мнением вскоре начал считаться даже первый секретарь. Это по предложению Кагальникова партийный контроль приступил к расследованию злоупотреблениями начальства по выделению дачных участков в станице Мелиховская. Тогда комиссия, в состав которой вошёл и Кагальников, нашла много злоупотреблений и даже должностных преступлений. Местная городская газета "Ленинское знамя" не афишировала этот факт, но горкомом были приняты «крутые» меры к нарушителям.
Чем больше Владимир узнавал Кагальникова, тем больше он ему нравился, несмотря, что Жагиков не был коммунистом. Владимир старался уже подражать Кагальникову, тем самым признавая его высочайший авторитет на шахте. Он тоже любил учиться и в первый же день взял домой стопу технической документации для изучения. Кагальников мог «зажечь» на осуществление какой-либо прогрессивной идеи или внедрения новой аппаратуры автоматизации, и этому можно было только удивляться. Володя являлся одним из лучших рационализаторов шахты, и это занятие, стимулируемое государством, приносило неплохой приработок всем, кто участвовал в новаторстве. Володя подавал идею и все вместе воплощали её в конкретном исполнении. Такими Кагальниковыми была сильна страна СССР и, несмотря на отсутствие у Володи высшего образования, он смог достичь необходимо уровня знаний домашним штудированием технической литературы. Он лучше любого механика знал практически всё оборудование в шахте, удивляя этим порой и директора и главного инженера, знал отлично технологию добычных и проходческих работ и правила безопасности.
Владимир тоже понравился Кагальникову, бригадир не оканчивал высших учебных заведений и чувствовал сильную теоретическую подготовку новичка. При этом никогда не стеснялся спросить, например, почему классическая схема на операционном усилителе называется компаратором? А Владимир даже был рад вопросам бригадира и охотно объяснял теорию и происхождение названия. Но, кроме того, эти парни были одного склада характера и жизненного кредо. Кагальников не скрывал, что он окончил всего лишь ГПТУ-33 и сразу же пошёл работать на шахту Аютинская. В армию его не взяли, потому что он был единственным сыном матери-инвалида, а когда та умерла, Володе исполнилось уже двадцать семь лет. Этот факт биографии Кагальникова Владимир выяснил в первый же день работы, когда …наматывал портянки на ноги. Автоматчики, получив наряд, переодевались в бане в спецовку, но сапоги хранили у себя в цехе. Получив в ламповой светильник и самоспасатель, они группой шли в цех, где до спуска в шахту переобувались, наматывая на ноги портянки.