Аютинская повесть

– Да это уже мелочи, – пренебрежительно ответил Владимир, – бригадир напишет пропуск. Что сейчас мне делать? До конца смены ещё далеко.

– Поедешь со мной в цех! – отвечал Кагальников, – познакомишься с парнями, кто сегодня не в шахте….

– А разве у вас такие работы предусмотрены? – удивился Владимир.

– Да, конечно! – отвечал Кагальников, – сам со временем всё поймёшь. Я застелю сейчас сидение плёнкой, ты же в шахтёрках….

– А как же погрузка затяжки? – спросил Владимир, – Детощка должен поставить мне упряжку в табеле….

– Ты же слышал разговор? – удивился Кагальников, – это самодеятельность! И все, кто виноват в ней, получат по заднице в ближайшие дни!

Оба Владимира сели в автомобиль Кагальникова и направились в посёлок. По пути Кагальников продолжал беседу и, по всей видимости, остался доволен способностями Владимира.

– Ты же не работал раньше в шахте? – спросил он.

– Нет, – отвечал Владимир.

– Мне Бонтаренко говорил об этом, – рассуждал Кагальников, глядя на дорогу, – он тоже просил, чтобы я посодействовал твоей работе у нас в цехе автоматики и характеризовал тебя, как классного специалиста. Но, несмотря на это, горное оборудование ты не знаешь, пускатели шахтные, аппаратуру автоматики и много чего у нас нужно знать. Схемы ты читаешь отлично, анализ отказа проводишь быстро, поэтому в первое время сразу же бери техническую документацию в цехе и дома штудируй. У нас её целый стеллаж, на каждую разновидность имеются схемы, описания и параметры работы. Аппаратура сейчас сложная, всё на электронике и микросхемах, я надеюсь, что ты быстро войдёшь в курс дела, твоя теоретическая подготовка чувствуется сразу и я рад, что не ошибся, такие спецы нам всегда нужны!

Пока ехали до шахты, Кагальников рассказывал Владимиру, что автоматчикам часто приходится работать в лавах и за это к ставке идёт доплата рубль тридцать. Каждому члену бригады необходимо уметь бегло читать схемы автоматического управления любого шахтного оборудования, даже вентиляторов центрального проветривания, и вообще всего, где установлена электроника. В цехе постоянно имеется работа по ремонту аппаратуры, вышедшей из строя, его апробирование и подготовка к спуску в шахту, монтаж энергопоездов для очистных лав, и даже проверяется работа автоматической подачи угольных комбайнов. Бригаду на шахте уважают за их знания и Владимир должен иметь это в виду, авторитет бригады принято только поднимать и ни в коем случае не способствовать его снижению. Работы, включая монтажные, следует выполнять качественно и постоянно повышать уровень знаний.

***

Старое здание АБК бывшей шахты «Аютинская-13», где размещался цех автоматики, было сложено на века из камня и поделено перегородкой на две части, в одной из которых размещался стройцех. Напротив находилось здание подъёмной машины старой шахты,  теперь здесь была база бригады по ремонту забойного оборудования. Большой ангар с кран-балкой тоже относился к этой службе. Входная дверь в цех автоматики имела кодовый замок, придуманный и изготовленный Кагальниковым. Войдя в неё, оба Владимира поднялись на второй этаж по лестнице, на первом была большая кладовка для разного хлама. На втором этаже цех имел два просторных помещения, в одном размещалась лаборатория со стендом, о котором рассказывал Сергей, а в другой слесарная мастерская. Там же установлены индивидуальные металлические ящики с инструментом членов бригады. Имелась кладовка для запчастей, закрываемая на замок и маленькая «кочегарка», где был установлен котёл отопления с электрическими тэнами.

Кагальников представил Владимира ребятам, занимающимся ремонтом электронных устройств. Их было трое, остальные выполняли наряды в шахте, дежурного автоматчика в первую смену не ставили за ненадобностью. Среди мужчин, кто работал в цехе, был и Сергей Чечеков, который ходатайствовал перед Кагальниковым о Владимире. Он поздоровался с ним, как старый знакомый и тут же начал интересоваться его знаниями, чтобы тот подсказал неполадку ремонтируемого Сергеем блока. Владимир углубился в чтение принципиальной схемы, сделал несколько замеров и тут же выдал вердикт – сгорел выходной транзистор, в коллектор которого включена обмотка реле. Сергей спустя час перепаял транзистор и блок начал работать, что вызвало восхищение Сергея и ухмылку других электрослесарей. Один из них Лонтионов, работал на небольшом токарном станке, имеющемся в слесарном отделении цеха, а второй Маляев монтировал стенд запасных выходов для учебно-курсовой сети Ростовугля.

В половине третьего дня из шахты выехали ребята, уставшие и перепачканные угольной пылью, они с шумом ввалились в цех. Каждый отчитался бригадиру о выполненной работе, познакомился с новичком и переобул сапоги. В четвёртом часу, все вместе отправились «на баню». По пути к АБК шахты находилась разветвлённая сеть подъездных железнодорожных путей к вагоноопрокиду ЦОФ, на которую поступал уголь с других шахт.  Это было большим неудобством, приходилось подлезать под вагоны, которые могли в любую минуту прийти в движение от работающего в автоматическом режиме, толкателя. Можно было обойти всю эту вагонную толкучку, что слишком далеко и все, кто ходил в том направлении, лезли под вагоны, чтобы пройти по кратчайшему пути.

Следующим утром начался первый день работы Владимира в шахте. На наряде в центр помещения участка вышел пожилой мужчина, это был председатель цехкома профсоюза Володя Прощанов. Иногда он старался выразиться как можно грамотнее, но получалась полная белиберда. В этот раз, заикаясь, профорг сообщил, что нужно отработать бесплатно смену в помощь бастующим британским шахтёрам. Простой и до смеха наивный, он всегда старался обосновать решение «сверху» политическими мотивами, но вызывал дружный хохот. Так было и в то утро, заикавшись минуты три, профорг положил ведомость на стол, чтобы каждый заносил в неё свою фамилию и расписывался. И никто, конечно, ещё даже не предполагал, что в СССР через несколько лет забастуют шахтёры, которым ни один профсоюз мира не соберёт и копейки, чтобы поддержать их голодные семьи.  Первый день работы у Владимира совпал по знамению с поддержкой бастующих английских шахтёров.

Наставником Владимира назначили бригадира, и тот с удовольствием рассказывал новичку о шахте, следуя по коренному штреку на уклон 4-бис. Периодически Кагальников оборачивался и внимательно изучал состояние Жагикова, зная о том, что парень не работал ранее под землёй. Идти по деревянному трапу, проложенному между крайним рельсом электровозного пути и водосточной канавой, нужно было с осторожностью. Сзади то и дело проходили электровозы К-14 с партиями вагонеток, и нужно вовремя останавливаться, пропуская порожняк. Необходимо также постоянно смотреть под ноги, чтобы не зацепиться ступней за торчащие доски.

– Хочу спросить, – поинтересовался Кагальников, – не испытываешь страха глубины, мы сейчас находимся ниже поверхности на 560 метров? А опустимся по 4-му бису ещё глубже, где-то на восемьсот.

– Это абсолютно не действует на мою психику, – смеясь, отвечал Владимир, – мне кажется, что я в прошлой жизни был шахтёром. А может от отца по наследству перешло ощущение спокойствия под землей. Кажется, что запах и аура подземного царства мне давно знакома и даже приятна. …А к чему ты спросил?

– О-о-о, у нас столько случаев бывало, – ответил Кагальников, – приходит парень на шахту, опустился впервые под землю и рассчитывается на следующий день. Страх глубины и клаустрофобия. Такие ребята говорят: "как только представлю, что над головой полкилометра толщи горной породы, так сердце в пятки уходит…".

Пришли на верхнюю посадочную площадку 4-го биса,   опустились вниз, перешли на кресельную дорогу, доехали до 470-й лавы. Владимир ещё никогда не видел очистного забоя и Кагальников, понимая это, предупредил, что там по сравнению с коренным штреком будет «немного пониже кровля». От аппаратуры по скату, короткому штреку, пройдённому по углю, ребята поднялись на просек, выработку, перпендикулярную скату, а по нему добрались до низа лавы.  Она встречала ребят матерными переговорами ГРОЗов по селектору и блеском гидростоек механической крепи по всей длине лавы.