Страница 31 из 49
Анна, вопреки ожиданиям её сестры, промолчала. Это заставило царицу немного поумерить свой пыл.
- Ладно. Не грусти. Я пока буду думать, что делать дальше, постарайся помириться с ней.
- Я уже пыталась. Она никогда мне не отвечает и не открывает, – буркнула Аня.
Стражники вытягиваются в струну, когда между ними проходит младшая императрица. Девушка спустилась вниз. В подземелье было неприятно темно и прохладно. Единственными источниками света служили факелы, развешанные по стенам, и небольшие оконца вверху стен. Дежурный солдат кланяется госпоже.
- Матушка.
- Здравствуй, – мягко улыбнулась царица. – Мне надо поговорить с Себастьяном.
Стражник мнётся. Он явно не уверен в том, что это правильное решение.
- Царица, я бы рад, да можно ль? Если прознают, мне будет плохо.
Девушка снова улыбнулась, пообещав, что всё сохранит в тайне, и никто ничего не узнает. Дежурному пришлось приказать одному из стражников проводить царицу к нужной двери.
Обогнув очередной угол, они попали в длинный коридор, по стенам которого располагалось много дверей с решётчатыми окошками. Мария со страхом мяла пальцы, чувствуя, что сердце стучит очень громко. Так громко и сильно, что ощущалось оно где-то внизу шеи.
Вскоре стражник остановился и открыл дверь темницы. Мария подсчитала, что она была шестой по счёту от последнего поворота. Баш стоял посреди комнаты, о чём-то сосредоточенно думая. На него падали лучи дневного солнца, светившие из небольшого окошка практически под потолком. Юноша, похоже, не заметил, что к нему пришли. Он вздрогнул и обернулся только в тот момент, когда дверь захлопнулась. Увидев Марию, он обрадовался, но её выражение лица быстро остудило его пыл. Царица явно не была настроена на мирные переговоры.
- Значит, говоришь: “Езжай, я догоню?” – раздражённо произнесла она. – А не сильно ли ты много на себя берёшь, родной?
- Марья, ты же сама последнюю неделю ходила с кислой миной. Думала, что я это оставлю без внимания и ничего не сделаю? – парировал Баш, с улыбкой глядя, как царица прямо задыхается от возмущения.
- Да… да как ты можешь? – воскликнула девушка, со злостью видя, как улыбка Баша становится только шире. – Мало того, что соврал мне? Причём дважды! Ну, чего ты улыбаешься?
Мария, наконец, не выдержала и отвернулась от него, понимая, злость в ней клокочет, будто вулкан. Правда выливать её так, как она привыкла, Мария не хотела. Иначе, Себастьян потом будет ходить, с синим фонарём под глазом. Когда императрица немного успокоилась, то тихо произнесла.
- Я не хочу тебя видеть…
- Марусь, – Себастьян подошёл к ней. – Если бы это было так, то Ваше Величество не явились бы сюда, высказать всё то, что я услышал.
Девушка поджала губы, чувствуя его ладони на своих плечах. Она скинула их.
- Не обольщайся. Я уйду хоть сейчас.
Девушка подошла к двери и положила, было, ладонь на ручку, но у неё попросту не хватило духу её повернуть. Мария зажмурилась. Потом снова повернулась юноше.
- Вот ты всё-таки подлец, Себастьян. Я даже просто выйти не могу.
Баш засмеялся, снова походя к подруге и прижимая её к себе. Зарывается лицом в тёмные волосы царицы, вдыхая их травяной запах. Девушка с грустью вздыхает, утыкаясь лицом ему в плечо и надеясь на то, что живот не заурчит, и всё ограничится его немым нытьём от голода. А пришлось бы выслушивать очередную тираду по поводу того, что даже ради бойкота, нельзя себя изнурять подобным образом.
Евдокия вздохнула, опускаясь в кресло. Очень хотелось спать, глаза прямо слипались, но девушка понимала, что мысли о ссоре сестёр не дадут ей уснуть. Голова раскалывалась. Царица снова встала и принялась расхаживать по комнате, раздумывая над своими действиями.
- Так, значит, Анна не доверяет Башу… Как же мне разобраться с его прошлым?
Девушка остановилась. Её взгляд, будто выискивая что-то в прозрачной вуали невесомого воздуха, метался то туда, то сюда, пока на глаза не попался лист пергамента, перо и чернильница. Девушка выгнула бровь.
- А что, это идея.
Императрица тут же села за стол. Обмакнув перо в вязкую чёрную массу, девушка начала письмо.
“Его королевскому Величеству, королю Роберту, владыке и государю Фингарда и рыцарю ордена Алого Плаща
Ваше Величество, моё дело не терпит отлагательств. На кону стоит мир в моей семье и немало жизней. С детства мы росли вместе с мальчиком Севастьяном. Отец привёз его из Вашего государства, воспитывал вместе со мной и сёстрами, как родного сына. Мальчик вырос, и между ним и моей младшей сестрой и, по совместительству, царицей-императрицей Обена возникла связь, что переросла из дружбы в нечто большее. Но я и остальные наши родичи не доверяют Севастьяну. Мы не знаем о нём ничего. А посему прошу по переписи населения узнать о том, жил ли в Вашей стране такой человек, что носит имя Севастьян, чем он живёт и кто его родители.
Я очень надеюсь на Вашу помощь, Ваше Величество, уповая на то, что Вам дорога память о нашем покойном отце и Вашем близком друге, короле Дарие. Извините на отнятое время.
Старшая царица-императрица Обена, Евдокия. ”
Евдокия поставила точку и, вздохнув, откинулась в кресле. Если бы не столь критическое положения, она не стала бы обращаться за помощью к королю соседнего королевства, но отец всегда говорил, что ему можно доверять. Предупреждал, что, если его не станет, они (его дочери) могут обращаться к Роберту за помощью. Как раз сейчас и пришло это время. Девушка запечатала письмо и, вызвав гонца, отдала ему послание, наказав ехать через лес перемещений и гнать коня во весь опор. Ответ ей нужен как можно быстрее.
Заперев дверь за собой, Мария уперлась в неё лбом. Голод только усиливался, и вместе с ним и обида на Анну. Девушка устало прикрыла глаза, но тут почувствовала, что кто-то трётся о её ноги. Внизу раздалось чьё-то жалобное поскуливание. Маруся обернулась.
- Малыш, – царица с сожалением посмотрела на лисёнка. – Маленький, бедный малыш, я про тебя совсем забыла.
Она подняла зверёнка на руки, и он доверчиво прижался к ней.
- Мама, – пролепетал он. Императрица улыбнулась.
- Так ты говорящий. Ну, хоть одно разумное существо сейчас со мной. По маме скучаешь? Ты голодный?
Лисёнок так жалобно-жалобно посмотрел на неё. Его маленькие глазки цвета тёмного золота с узкими, немного округлыми зрачками были такими добрыми и наивными, так полны скорби, что императрице стало его жалко. Жалко до рези в глазах.
- Ладно, пойдём на кухню. Покормим тебя. Ты что будешь? Молоко? Или лучше мясо?
- Молоко, – пропищал лисёнок.
- Замётано.
Девушка подмигнула рыжему и вышла из комнаты. Спустившись на первый этаж, императрица завернула под парадную лестницу. Там была небольшая дверь, после которой шла лестница вниз. Там и была кухня. Кухарки, повара, поварята и многие другие бегали туда-сюда, занимались своими делами. Только какая-то женщина подошла к царице.
- Матушка, как неожиданно. Чем обязаны?
- Мне нужно молоко. Налейте в блюдце.
- Будет исполнено.
Женщина приказала какому-то мальчугану в белом фартучке исполнить приказание царицы. Потом она с интересом взглянула на лисёнка.
- Матушка, это для него? – с улыбкой спросила она. Мария утвердительно кивнула, будучи не настроенной на долгие беседы. Усевшись в углу на скамью, девушка опустила рыжего рядом с собой. Поварёнок поставил миску с молоком и с поклоном удалился. Лисёнок с недоверием понюхал принесённое ему питьё. Сунул кончик языка, и тут же принялся за еду. Похоже, сильно проголодался.
- И как же тебя зовут? – Маруся не переставала ласкать хрупкую спинку.
- Силф. Мы с мамой жили в лесу, пока Ярана-ведьма не нагрянула. Я не успел спрятаться. Мама побежала ко мне, а Ярана её об дерево. Мама упала и не проснулась.
Девушка с жалостью посмотрела на сжавшегося в комочек лисёнка, который вспомнив мать, начал опять скулить. Он будто бы плакал. Мария попыталась успокоить его, а когда он снова начал есть, продолжила.