Страница 20 из 21
Интериоризация правил, которые были адаптивны в родительской семье, приводит лиц, выросших в дисфункциональных семьях, к воспроизведению психотравмирующих ситуаций (виктимизации) во взрослой жизни (Black, 1985; Wegscheider-Cruse, 1986).
В зарубежной литературе широкую известность получила работа Claudia Black «It will never happen to me» (1982), в которой описываются некоторые особенности семейного взаимодействия, свойственные детям, растущим в аддиктивных семьях. Самыми существенными характеристиками функционирования семей химически зависимых автор считает «непоследовательность» и «непредсказуемость». При этом чем более непредсказуемой становится семейная обстановка, тем в большей степени поведение не страдающих аддикцией членов семьи представляет собой попытку стабилизировать семейную систему.
Три основных нормы, определяющие взаимодействие в аддиктивных семьях, по С. Black, могут быть обозначены как: «не говори», «не доверяй», «не чувствуй».
Норма «не говори», по сути, представляет собой негласный запрет на обсуждение существующих проблем (например, наличия химической аддикции) как внутри, так и вне семьи. Минимизация и рационализация случаев употребления ПАВ членами семьи служит для поддержания иллюзии благополучия. Правило «не доверяй» автор связывает с тем положением, что аддикция одного из родителей, как правило, сочетается с созависимостью другого и обусловливает их неспособность адекватно реагировать на эмоциональные и физические потребности ребенка. В такой семейной атмосфере ребенок постепенно привыкает к тому, что ему не на кого положиться в этом мире, утрачивает способность доверять и раскрываться. Норма «не чувствуй» проявляется в том, что в семьях больных алкоголизмом существует запрет на выражение эмоций, которые, как правило, проявляются лишь в виде осуждения и обвинения окружающих. В таких семьях дети постепенно привыкают не дифференцировать и не вербализовывать эмоции. В результате они оказываются изолированными от собственных чувств.
С. Black, как и другие авторы, подчеркивает, что семейная атмосфера обусловливает дефицит доверия к окружающим и час то сочетается с выраженной зависимостью от них у детей, растущих в таких семьях.
Дисфункциональная семейная динамика, по мнению С. Black, непосредственно связана с многообразными психическими особенностями, имеющимися у детей аддиктов. Среди этих особенностей называются такие как: чувство страха, вины, депрессии и изоляции; высокая ригидность в поведении; стремление контролировать других; склонность к развитию различных зависимостей (зависимость от ПАВ, расстройства пищевого поведения, секс-аддикция, трудоголизм); ощущение недостатка способности осуществлять выбор партнера и вступать в интимные отношения, а также ощущение отсутствия выбора и возможности изменить что-либо в собственной жизни.
Специальный интерес представляют выделенные Claudia Black атрибутивные конструкты – роли, описывающие психологические характеристики детей, растущих в семьях больных алкоголизмом: «ответственный человек» (responsible person), «приспособленец» (adjuster), «миротворец» (placater) и «заигравшийся ребенок» (acting out child). Каждый конструкт имеет свой набор характеристик, формирующийся у ребенка родителей-аддиктов, исходя из его представлений о том, что ему необходимо делать, чтобы приспособиться к жизни в собственной семье.
Роль «ответственного человека» (responsible person), как правило, достается старшему или единственному ребенку в семье и формируется в результате нарушения границ подсистем, в ходе которого ребенку делегируется ответственность за выполнение и контроль таких инструментальных обязанностей, как приготовление пищи, выполнение уроков сиблингами и т. п. Такое перераспределение обязанностей происходит в результате того, что один из родителей, как правило, мать, оказывается вовлеченной в аддикцию супруга и не справляется со своими обязанностями. Ребенок, играющий роль «ответственного человека», принимает на себя ответственность за структурирование окружающей среды, стремясь обеспечить ее постоянство. Он бдительно контролирует себя и окружающих, характеризуется ригидностью, эмоциональным оцепенением, сочетающимся со страхом потерять контроль над собственными эмоциями. Роль «ответственного человека» обеспечивает такому ребенку ощущение стабильности и комфорта, вне зависимости от того, в какой степени она была навязана ему окружающими или найдена им самим. Впоследствии такие люди не умеют веселиться, ставят только гарантированно доступные цели и живут четко структурированной жизнью.
Роль «приспособленца» (adjuster) обычно занимает средний или младший ребенок, который достигает определенной степени комфорта через пассивность и отказ от собственной позиции. Такой паттерн совладания позволяет ему оставаться невозмутимым вопреки событиям, происходящим вокруг, обеспечивает большей спонтанностью и гибкостью по сравнению с другими членами семьи. Для тех, кто играет роль «приспособленца», характерно соглашаться во всем, не желая принимать ответственность. Эта позиция сознательно рационализируется через представление о невозможности что-либо изменить. «Adjuster» скорее реагирует, чем предугадывает и направляет ход будущих событий. Для него типично действовать по инструкции, не думая и не чувствуя. Со стороны «adjuster» воспринимается изолированным и бесстрастным, не вникающим в домашние конфликты и эмоциональные переживания, возможно, эгоистичным. Родители, как правило, не уделяют таким детям особого внимания, в то время как они стремятся проводить время вне семьи. Избегание ответственности остается характерной чертой и во взрослом возрасте. При создании собственной семьи они могут находить партнера, склонного к созданию хаотичной семейной атмосферы, воссоздавая происходившее в их родительской семье.
Отличительной личностной чертой «миротворца» (placater) является гиперчувствительность к переживаниям и чувствам других. Дети, принимающие на себя эту роль, вовлекаются в разрешение интерперсональных конфликтов в семье, пытаясь улучшить самочувствие окружающих, стремясь уменьшить интенсивность боли, переживаемой другими членами семьи. «Миротворцы» оказываются «глухи» по отношению к собственным чувствам и переживаниям, совершенно не реагируя на собственные эмоциональные процессы. Фокусировка на переживаниях других людей выступает в качестве своеобразного защитного механизма, позволяя избегать взаимодействия со своими собственными, зачастую слишком болезненными, чувствами. «Placaters» никогда не выражают разочарования, не показывают предпочтений, постоянно испытывают чувство вины и просят прощения.
Роль «заигравшегося ребенка» (acting out child) часто выступает в качестве типичной при рассмотрении аддиктивных семей. Ребенок, исполняющий эту роль, вымещает свои эмоциональные переживания в антисоциальном или ином делинквентном поведении. При этом такое поведение может выполнять функцию переключения внимания семьи с существующих проблем на негативные последствия, появляющиеся в результате делинквентного поведения ребенка. Данная роль в наибольшей степени, чем остальные, может являться предиктором развития алкоголизма или наркотической зависимости в раннем возрасте. Автор подчеркивает, что часто у «заигравшегося ребенка» в наименьшей степени выражено «отрицание» происходящего в семье, по сравнению с другими ее членами.
Claudia Black отмечает, что первые три роли («ответственный человек», «приспособленец», «миротворец») могут смешиваться. Несмотря на внешнее благополучие таких детей, которые демонстрируют «ответственность», «заботу» и «способность приспосабливаться к кризису» в силу используемого ими совладающего поведения, у них часто формируются выраженные нарушения (дефицит) эмоционального и психологического функционирования.
Следует обратить внимание на то, что вышеупомянутые тенденции взаимодействия в аддиктивных семьях нашли также свое отражение в работах S. Wegsheider-Cruse (1981, 1986). Типологизация семейных ролей, проведенная автором, позволяет выделить четыре роли, часто исполняемые детьми в таких семьях: «ребенок-герой» (hero child), «талисман» (mascot), «потерянный ребенок» (lost child), «козел отпущения» (scapegoat).