Страница 9 из 13
Однажды я спросил, как ее семье удалось выжить в блокаду.
– Золото спасло, – честно призналась блокадница. – Мама продала все семейные украшения, доставшиеся по наследству. Так мы и спаслись от голода. Никаких чудес. Ведь «кому война, а кому мать родна».
Муж давно умер. А единственная дочь переехала в Москву в поисках работы еще в девяностых. Но сделать большую карьеру так и не получилось. Более двадцати лет дочь продолжала жить в крошечной ведомственной квартире на окраине столицы, так и не устроив свою личную жизнь. Все отпуска и праздники любящая дочь проводила с мамой.
На протяжении двадцати лет мы регулярно предлагали женщине продать нам квартиру на очень выгодных для семьи условиях, чтобы купить две отремонтированные квартиры – в хороших районах Москвы и Петербурга, обязательно с лифтом, ремонтом, оплатой переездов и остальных накладных расходов. Но каждый раз слышали от бабушки один и тот же ответ: «Я хочу здесь умереть».
– В нашей семье все всегда решала мама, – объясняла дочь. – Она очень властный человек. И привыкла делать все по-своему. Я давно с этим смирилась. И во всем ей подчиняюсь, даже если с чем-то не согласна. Не хочу ее никак волновать и тревожить, – рассказывала дочь. – В середине нулевых власти города ввели в городе большую социальную программу поддержки пожилых граждан города – жителей блокадного Ленинграда. И предложили бабушке заключить с городом на несколько лет договор социального найма на небольшую квартиру в Репине – элитном поселке на берегу Финского залива. Бабушка с радостью согласилась. И переехала в Репино, попросив нас приглядывать за своим пустующим жильем.
– Мама, наконец, поживет за городом – на природе, – радовалась дочь. И продолжала регулярно приезжать из Москвы, периодически заходя проверить квартиру.
Однажды я встретил бабушку на улице. Она вернулась в город и выглядела очень расстроенной. Время пролетело быстро, договор закончился. И пожилой женщине предстояло покинуть идиллическое Репино и вернуться снова в городскую суету.
– Я уже привыкла жить на природе – и мне там очень нравится. Не хочу возвращаться в город.
– Я ничего обсуждать не хочу. Все вопросы нужно решать только с мамой, – коротко ответила на наше очередное предложение дочь.
Мы попросили агента связаться с бабушкой и начать обсуждать возможные варианты жилья в Москве и Петербурге.
– Сначала будем решать по моей будущей квартире, – твердо заявила бабушка и выставила свои требования к будущему жилью.
Квартиру искали долго – то пригород не тот, то вид не устраивал, то дом не нравился. Наконец агент обрадовала нас, предложив великолепный вариант – большую двухкомнатную квартиру в новом доме с лифтом, консьержем и потрясающим фронтальным видом на Финский залив – в Сестрорецке, живописном пригороде Петербурга.
Выбрали день и назначили просмотр квартиры. Была зима, стояли морозы. Бабушке дали водителя. И привезли ее в Сестрорецк.
– Мы на улице уже сорок минут. Ходим вместе с дочкой вокруг дома. И ждем бабушку. Она наверху – в квартире. Только что зашли в кафе – выпить чая и согреться, – доложила по телефону агент.
Я недоумевал, почему женщины ушли, оставив пожилую женщину одну в квартире.
– Она попросила всех агентов уйти. И даже дочку, чтобы дать ей возможность побыть в квартире одной, без суеты и лишних людей. Она хочет прочувствовать ауру жилища. Вот мы все и ходим на морозе вокруг дома.
Бабушке квартира понравилась. И мы внесли залог за ее будущее жилье.
Теперь предстояло определиться с вариантом квартиры для дочери в Москве.
– Вторую квартиру тоже в Петербурге. В новом доме, недалеко от улицы Марата, – ошарашила меня агент по телефону.
«Зачем им две квартиры в Петербурге?» – недоумевал я.
Агент объяснила мне, что, по словам дочери, навсегда покинуть город для бабушки – огромный эмоциональный стресс. И дочка не против, чтобы пожилая женщина могла периодически окунаться в городскую суету, приезжая за пенсией. И останавливаться в своем жилье – недалеко от любимой улицы.
– Ну а как же дочь? – растерянно спросил я. – Неужели она так и останется в своей крошечной квартире на окраине Москвы?
– Она сообщила мне, что ее все устраивает, – уверенно заявила агент.
– Главное, чтобы маме было хорошо. Ведь переезд – это огромный стресс для мамы, – продолжала твердить агенту любящая дочь.
Сделка состоялась – все квартиры оформили в срок. Семья продала нам свою квартиру. А мы оформили одну квартиру – на бабушку, а другую – на дочь.
Недавно я разговаривал с дочерью по телефону. Семья всем довольна. Бабушке уже почти восемьдесят пять. Она живет в своей красивой квартире в Сестрорецке. Женщина частенько приезжает насладиться городской суетой. И переночевать в небольшой городской квартире – недалеко от любимой улицы.
Дочь продолжает работать и жить в Москве – в той же ведомственной квартире на окраине. И регулярно приезжает навещать маму в Петербург. «Мне самой до пенсии осталось всего три года, – с грустью в голосе сказала дочь. – Бросить все и вернуться в Петербург я никак не могу».
Заказ № 11
Ждите ответа
– Об этом не может идти и речи, – высокомерно заявил мне по телефону менеджер отдела бронирования одной из премиальных гостиниц Амстердама. – Причина аннуляции вашей резервации нас не интересует. Вы бронировали номер по невозвратному тарифу. И уже оплатили свое проживание. А это значит, что на возврат средств за отмену бронирования вы рассчитывать не можете, – резюмировал менеджер.
Я продолжал настаивать. И пытался еще раз объяснить отельеру, что наша с женой долгожданная поездка на майские праздники в Амстердам срывается по единственной причине – болезни нашего сына. Прямо накануне прошедших майских праздников ребенок заболел. И загремел в больницу.
– Я готов прислать вам все необходимые медицинские документы. И даже перевести их на английский язык, – продолжал настаивать я. – Это форс-мажорная ситуация. Кроме того, я не прошу отель вернуть мне деньги. Ни цента. Я лишь прошу войти в нашу ситуацию и пойти навстречу – дать возможность перенести бронирование на любые удобные для гостиницы даты в июне, – упрашивал я менеджера. – Уверен, что это возможно. Ведь я сам – отельер. И прекрасно знаю, что это вполне реально. Нужно лишь иметь желание услышать гостя.
Сотрудник терпеливо дослушал меня.
В какой-то момент мне даже показалось, что он услышал мои доводы. И пойдет мне навстречу.
– Повторяю еще раз – нет! – неожиданно резко заявил менеджер. К моему огромному удивлению, мужчина перестал далее даже демонстрировать дежурную вежливость, требуемую в любых ситуациях в общении персонала отеля с гостем. Тем более премиального и дорогого.
Буквально через пару невнятных фраз я вдруг услышал в трубке короткие гудки. И понял, что больше слушать меня сотрудник не хочет.
Я был крайне возмущен его реакцией. Такого отношения к гостям я давно не встречал в пятизвездных гостиницах. Я решил немедленно перезвонить в отель. И поговорить с его руководством. Но через пару минут взял себя в руки, открыл бронирование в booking.com. И решил оформить жалобу в письменной форме – прямо в своем профиле.
Это единственно правильный путь в данной ситуации, посчитал я. Ведь номер в отеле я бронировал через этот портал. Для любой гостиницы в таком случае я являлся онлайн-туристом – клиентом этого онлайнового трэвел-агентства. И общаться с отелем в любой ситуации я обязан либо через свой профиль бронирования в booking.com, либо через его службу поддержки.
Обращаться в службу поддержки я не стал. По опыту работы с порталом я знаю, что это не имеет никакого смысла. Ведь формально отель был прав. А в таких ситуациях администрация портала обычно просит гостей решать все вопросы напрямую с гостиницей – через свой профиль.
Я сел и написал довольно длинное письмо в гостиницу, подробно изложив свои доводы. Я еще раз акцентировал внимание на том, что готов незамедлительно выслать медицинские бумаги на английском языке, не требую возврата средств, готов приехать в другие даты в середине июня, удобные для отеля.