Рокировка

Всё же Рон решился. Признаться, он надеялся, что мальчишка отложит предложение руки и сердца ещё на год–два. Глядишь, за эти годы Гермиона окончательно вживётся в магический мир и перестанет эпатировать общественность своими идеями. Хотя после выдворения из университета, она не лезла на баррикады. Вся эта история сильно ударила по девчонке, перевернула её мироощущение и заставила пересмотреть собственные взгляды. Явная антипатия старого преподавателя, а не брезгливое пренебрежение некогда демонстрируемое Снейпом, в бытность учебы в Хогвартсе, сделала то, чего не удалось им, с их бесконечными разговорами по душам. Гермиона наконец-то услышала, что они пытались ей сказать. Услышала и через полгода поступила в тот же университет, только на факультет истории.

— Пигги. Грейнджер просто глупая, надоедливая курица, — проворчал Драко, сворачивая пергамент. Потянувшись, он одним слитным движением поднялся на ноги и, взглянув сверху вниз на Гарри, насмешливо сощурился. — Предлагаю подарить молодоженам комфортабельный курятник недалеко от лисьей норы.

Гарри усмехнулся, вспомнив их рождественские посиделки, после которых Гермиона неделю с ними не разговаривала. А Рона вообще выставила из спальни на долгий месяц. Развлечения ради, они использовали друг на друге чары, раскрывающие анимагическую сущность. У Рона это лис, у Драко — хорёк, Гарри, как и Гермиона отметился наличием перьев и в этой реальности был филином. А вот девчонка оказалась обычной курицей. Но обиделась она не на свою сущность и анимагический облик (если, конечно, научится обращаться), что было бы глупо, а на смех, пробравший сначала Рона, потом их с Драко и почти что хоровое завывание: в точку-у-у!

— Как скажешь, — хмыкнул Гарри, тоже поднимаясь и обняв Драко, потёрся носом о его нос. — Только ради Мерлина, не ляпни это при Гермионе. Для полного счастья нам не хватало получить пьяного рыжего лиса, отлученного от тела. Это будет явным перебором.

Посмеиваясь, они направились к дому. Тубус был надёжно зажат подмышкой. В этот раз Гарри откликнется на зов. А со временем обязательно станет Главой отдела Тайн. Всё остальное он уже имел.

Другая реальность

Он лежал на каменном полу. Голый. Вокруг клубился густой белый туман. Было ужасно холодно. Голова болела. Рядом что-то хлюпало и билось. Звук отдавался в висках барабанной дробью. Тело закоченело от холода и не слушалось. Воздух с сипением выходил из грудины и со свистом втягивался обратно…

Гарри судорожно, со всхлипом вздохнул и открыл глаза. Сердце колотилось о рёбра, воздуха не хватало. Задыхаясь, он резко сел и тут же зажмурившись, со стоном упал обратно. Голова кружилась. Однако страх, сжимавший горло и не позволявший свободно дышать, отступил. То что он успел увидеть, вмиг успокоило. Он был дома — в своей спальне, а не в лесу в окружении Пожирателей. Значит прожитые годы, не были грёзами, а были реальностью. Проведя рукой рядом с собой, Гарри вздохнул, приоткрыл глаза и несколько минут бездумно таращился в потолок, украшенный лепниной. Наблюдал за пляшущими тенями. Потом медленно поднявшись, подошел к окну и прислонился лбом к прохладному стеклу.

Первое время ему каждую ночь снился один и тот же сон. Каждый раз Гарри оказывался рядом с ободранным маленьким тельцем — умирающим крестражем Волдеморта. Каждый раз что-то невидимое толкало его прочь, и каждый раз он натыкался на преграду, не пускавшую туда, где в белёсой дымке виднелся широкоплечий силуэт. И сбивая кулаки в кровь, Гарри ни разу не смог пробиться через прозрачный барьер. Каждую ночь от безысходности он начинал рыдать, находясь между сном и явью и продолжал в объятьях матери. Однажды Гарри умудрился заснуть в ванне и тогда же впервые, посмотрев на себя в зеркало, от стыда зажмурился. А потом несколько долгих минут с отвращением разглядывал красный опухший нос и покрасневшие глаза, глядящие с мужского лица, к которому он очень долго привыкал. Сначала Гарри даже вздрагивал, когда ловил своё отражение в зеркальных поверхностях. Постепенно, одолевавшие сны, отступали, тревожа лишь в ночь перемещения. Потом и вовсе прекратились.

Сегодняшние грёзы были своего рода проекциями уже случившегося, как сказала бы мама… Гарри улыбнулся. Она стала первым человеком кого он услышал, а потом и увидел, продравшись сквозь холод и боль, сквозь алое марево тумана, висевшее перед мыленным взором…

— Что значит, «мы не знаем когда лорд Поттер выйдет из комы»?

— Я не Моргана, могу только предположить…

— Так в чём проблема? Отрежем всё лишнее, возможно тогда вы начнете думать, а не предполагать!

Много позже он узнал, что умением рявкать шепотом, обладала только мама. И только леди Поттер осмеливалась неуважительно разговаривать с доктором Марко Инганнаморте — главой и светилой клиники Сан-Марино — расположенной в одноимённой старейшей республике Европы. Несмотря на скромные размеры самого государства, именно здесь находились самые обширные магические кварталы. Через полгода после перемещения, Гарри облазил там каждую улочку. Конечно же облазил не просто так, а с определённой целью. А именно, чтобы купить подарки близнецам — детям, полученным им в нагрузку к новой жизни.

— Они не груз, — пробурчал Гарри, в ответ на слова матери и замер.

Он до сих пор опасался возражать Лили Поттер, и совсем не потому что боялся. Скорее испытывал безотчётный трепет. Однако промолчать просто не мог. С ребятами он познакомился на следующий день, после того как очнулся. Познакомился и сразу же понял, что сделает всё что угодно, чтобы они были счастливы. Чтобы больше никогда слёзы не заволакивали лучистые глаза. Николас был его ровесником, очень серьёзным парнем, собранным и очень рассудительным. Когда доктор сообщил (по настоянию мамы, разумеется), что прошлая память была безвозвратно потеряна, именно он предложил всем членам большой семьи поэтапно «сливать воспоминания» чтобы «папа, мог постепенно знакомиться с ними самими и с жизнью». Не в пример старшему, младшие — Майкл и Джиллиана, были весьма шебутными детьми. Постоянно поддразнивали и перебивали друг друга. Однако вели столь раскованно только в кругу семьи, куда входили и близкие друзья, такие как Лонгботтомы.

— Конечно, нет, — мягко произнесла Лили и, взъерошив ему волосы, чмокнула в макушку. — Но с ними тяжело будет справиться. Ребята привыкли к твёрдой руке. Хотя мой старший сын их безбожно баловал, тем не менее, спуску не давал. Гонял и в хвост и в гриву, будь то учеба или манеры.

Однако опасения мамы оказались напрасны. С возникающими время от времени недоразумениями, они быстро справлялись.

— Ты зачем сказал папе, что он одобрял твои отношения с Кристиной?

Услышав голос Джили, Гарри замер у приоткрытой двери. Сердце больно кольнуло.

— Я этого не говорил!

— Майкл!

— Я просто не понимаю почему она не понравилась отцу! Кристи прекрасная девушка из хорошей семьи…

— Значит была веская причина! — припечатала Джиллиана. — Ты немедленно попросишь у папы прощения и покажешь ему тот ваш разговор…

— Джил, мне его так не хватает, — после нескольких секунд тишины, прошептал Майкл. Услышав слёзы в ломком мальчишеском голосе, Гарри дёрнулся как от пощёчины и поспешил вверх по лестнице.

Майкл не только попросил прощения. Подключив к решению проблемы Лили Поттер, они вместе разобрались с вопросом. Оказывается Кристина, хотя и носила другую фамилию, принадлежала многочисленному клану Липпи, пользующегося в Италии дурной репутацией. Однако ничего криминального узнать не получилось. Но Майклу хватило и этого. Он внял запрету и уже четыре года встречался с Биатрис Марини — своей сокурсницей… Кстати, это очень напоминало роман между Гарри большим и Катриной.

Гарри вздохнул и уселся на подоконник. Леди Катрину он долго стеснялся, боялся и не знал как себя вести.

— Она тебя любит, и это главное. А что ничего не помнишь, так это же хорошо. Будете вновь молодоженами, — зевнул Джеймс Поттер и махнул рукой. — Тоже мне, нашел проблему…