Рокировка

Гермиона покачала головой, вежливо попрощалась и, вопросительно взглянув на Рона, развернулась и устремилась прочь. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

— Ты её… в общем, извини, — мальчишка поднялся с кресла и взъерошил волосы на затылке. — Она сама не своя после возвращения. А когда узнала про дуэль и её возможные последствия… Дамблдор этот ещё нажужжал в ухо…

— Сегодня вечером, скажем, часов в десять, проведём ритуал, — оставив без комментариев виновато-оправдательную речь мальчишки, Гарри ограничился взмахом руки, дескать — всё пучком! — И постарайся её убедить, чтобы обратилась в Мунго.

— Постараюсь, — со вздохом отозвался Рон и, попрощавшись, пошел следом за подругой.

— Ну-с, теперь обедать! — подхватывая под локоток леди Андромеду, Гарри весело улыбнулся. — Потом мы с Маркасом идём к Дамоклу, потом… дай Мерлин, останется свободное время, в тренировочный зал… в общем, дел, как всегда куча.

========== Глава 23 ==========

Глава отбечена. Бета: Фантомка

Кучу дел Гарри начал разгребать сразу же после обеда. С прибывшим Маркасом они поговорили о финансовом положении; обсудили вопросы, связанные с разморозкой крупного и мелкого производства, и составили план по возвращению зельеварной лавки. И если с первым и отчасти со вторым придётся подождать лет этак десять-пятнадцать, поскольку денег для реанимации, к примеру, завода по изготовлению всевозможной алхимической посуды сейчас не было, то вот аптеку, доходы от которой оседали в карманах Дамблдора, нужно прибрать к рукам как можно скорее. Запланировав на завтра посещение старины Бакли, они в назначенный час аппарировали на задний двор дома Дамокла Белби.

Встретил их старый домовик и проводил в хозяйский кабинет, где в кресле-качалке, укрыв ноги шалью, восседал зельевар-отшельник. Тонкие желтоватые пальцы беспокойно теребили клетчатую ткань, блёклые глаза подслеповато щурились. Серовато-коричневые пятна, покрывавшие морщинистое лицо, влажно поблёскивали в свете канделябра… Словом, по всему было видно, что шестидесятилетний маг, выглядевший на все двести лет, очень серьёзно болен. Раскланиваясь с Дамоклом, Гарри уловил едва ощутимое движение магических потоков, что являлось явным признаком наличия в комнате или на старике каких-то чар. Это настораживало и наводило на нехорошие мысли.

После завершения расшаркиваний и распития чая с печеньем, разговор ни о чём перешёл к более серьёзным материям. Благосклонно приняв восхищённую благодарность от мистера Белби, Гарри, что называется, самоустранился от беседы, предоставив старичкам без него делиться впечатлениями о недавних событиях и плавно переходить к теме встречи. Сам же занялся более важными делами. Однако к тому моменту, когда по какому-то пустячному делу в комнату на несколько секунд заглянул Амос, представленный Дамоклом — сыном и надеждой рода Белби, он лишь приблизительно представлял природу обнаруженных чар, которые имели один контур с чарами Вожделения.

— Считайте это покаянием, — прошамкал Дамокл в ответ на озвученную Маркасом благодарность за предоставление рецепта Волчьего зелья и разрешение его использовать. Склонив седую голову, старичок прищурился. — Не стой я одной… хм… практически обеими ногами в могиле, не решился бы идти против Альбуса. Но всё имеет свою цену. Сына и, следовательно, род, я защитил, а собственная репутация мне уже ни к чему. Так почему бы не сделать себе напоследок что-нибудь приятное?

«Репутация… интересно-интересно. Что же это за чары такие? Кто на Белби их наложил и не они ли его убивают? И вообще, он что же, их не чувствует? А убеждённость в скорой смерти?Откуда? Понятно, что чувствует себя плохо, но почему не обратился в клинику? И, кстати, если чары имеют общий контур с чарами Вожделения, то кто объект желания? А, вот! — Блёклые глазки заблестели на сыновью упругую задницу… Впрочем, не среагировал на Амоса только Маркас. Вернее, так не среагировал. И чем прихватил старика Дамблдор? Уж не… хм… а что, вполне себе может быть. Спермосмешение с родной кровью — чем не повод заставить зельевара плясать под свою дудку?» — раскланявшись, прихватив рецепт на зелье и письменное разрешение на его использование, Гарри с поверенным вышли из дома и собрались уж было аппарировать, как из-за угла выплыл сынишка Дамокла. Капризно сложив губы бантиком, синеокий очаровашка, попросил Великого Гарри Поттера на пару слов. А кто он такой, чтобы отказывать милому, с виду тридцатилетнему, созданию в столь жаркой просьбе?

***

— И о чём же вы хотели со мной поговорить? — опустившись на лавку, заваленную подушками, поинтересовался Гарри. Скользнув взглядом по глади маленького пруда, он посмотрел на Амоса и, внутренне подобравшись, чертыхнулся. Во-первых, «очаровашка» заметно изменился: исчезла жеманность, во взгляде появилась жесткость. И главное, эта «упругая задница» посмела, причем незаметно, наложить лёгкие обездвиживающие чары. Сбросить их, конечно, для Гарри не проблема, но сам факт!

— О том, о сём, — Белби плотоядно ухмыльнулся и потёр член, недвусмысленно топорщивший тонкую кожаную ткань брюк. Усевшись рядом, Амос схватил Гарри за подбородок и, повернув голову, впился в его губы жестким поцелуем.

Впервые почувствовав себя в шкуре объекта сексуального насилия, Гарри на секундочку охренел от наглости гадёныша, но, быстро сбросив оцепенение, отшвырнул от себя Амоса. Впечатавшись в витую стену, тот глухо «крякнул», но свалиться на пол ему не дали трасфигурированные верёвки. Одарив ошеломленного «очаровашку» предвкушающей ухмылкой, Гарри зафиксировал его тело в позе морской звезды, на всякий случай окружил беседку чарами конфиденциальности и отвода глаз, откинулся на мягкие подушки, закинул ногу на ногу и, склонив голову, промурлыкал:

— Ну, поговорим?

Разговор был долгим, очень утомительным и сильно нервным. Зато Гарри получил (не без давления, конечно) ответы на интересующие его вопросы. Во-первых, Амос был помешанным на сексе отличным чароведом. Жаль только, что своё умение он положил на алтарь мести, удовлетворения собственного Эго и услаждения плоти. Кстати, «очаровашка» только делал вид, что любит подчинение в постели. Этим и цеплял на крючок «настоящих самцов» и просто интересных магов. А потом с помощью чар Вожделения и Иллюзий, мастерски сплетённых между собой, доказывал, кто в доме хозяин. Честно признаться, когда Гарри узнал о роли Дамблдора в жизни приёмного мальчишки из французской семьи, он выискивал в памяти незаконнорожденного Белби момент «завала» мачо Альбуса, но печаль-печаль — не нашел. Видимо, гадёныша старикашки не привлекали. Своего отца, всеми фибрами души ненавидимого, он тоже не трогал, впрочем, и не подставлялся. Хотя Дамокл был уверен, что совратил мальчонку, когда тому исполнилось шестнадцать лет. Терпел-терпел целый год после чудесного появления и усыновления собственной плоти и крови и — в один прекрасный день — не вытерпел. А теперь вот умирал, сжигаемый изнутри вожделением. Слишком уж долгим было активное воздействие на организм адской смеси.

Вообще, с подобными чарами можно бороться, поскольку они являлись своеобразным усилителем собственных желаний, хотений, устремлений и прочих эмоционально-психологических составляющих каждого хоть сколько-нибудь разумного существа. Например, Империо. Если в «подкорке» ты не склонен к подчинению и являешься средним магом, то сбросить чары подвластия можно на раз, два, три… Разумеется, можно бороться и генетическим «подкаблучникам». Правда, сделать это будет на порядок сложней.

Прежде чем аппарировать на Гриммо, Гарри решил помочь старику, поскольку его было жаль. Конечно, влечение к собственному сыну не делало ему чести, но не факт, что Дамокл уступил бы греховному желанию без вмешательства извне. Оставив сладко сопящего с подкорректированной памятью «очаровашку» в беседке, Гарри по пути к дому приготовил целую увещевательную речь, дабы убедить Дамокла показаться врачу, но она не понадобилась. Хватило и пары слов, чтобы старик, подозрительно на него глядящий, согласился на совместное путешествие по каминной сети. Правда, перед тем как бросить дымолётный порошок, он прошептал что-то похожее, на: «Чтобы я умер раньше этой суки? — Да ни за что!» — и сварливо проскрипел: — Ну, мы идём или как?