Рокировка

— Давайте выбираться отсюда, — Гарри одним взмахом руки снёс не только чары, наложенные на дверь, но и её саму. Передал корзину с пыхтящим малышом Кричеру, наказав, чтобы тот отнёс ее в детскую, подхватил Андромеду под локоть и помог ей подняться.

Последующий разговор был долгим и болезненным, поскольку боль утраты еще слишком сильна. Но откладывать его «на потом» ни Гарри, по правде сказать, валившийся с ног от усталости и что-то соображавший только благодаря зельям, ни Андромеда не стали. Впрочем, как и обряд крестин.

— Мертвые не осудят, даже благословят, а до мнения живых нам, Блэкам, дела нет, — твёрдо сказал Гарри, на что Андромеда лишь кивнула и, выпрямив спину, решительно прошла в ритуальный зал.

Несколько минут очищения и подготовки, — и по старому подвалу пролетела силовая волна. На детском запястье замерцал и тут же исчез рунный браслет. Оберег, который нельзя потерять и который невозможно украсть, занял своё законное место.

— На ночь Кричер останется с вами, мало ли что, а завтра готовьтесь к переезду. Дом Блэков слишком долго был без хозяйки, — произнёс Гарри. Чмокнув в щечку Тэдди и поцеловав руку Андромеде, он аппарировал. А вот теперь можно наконец-то поспать. Передвигаясь с полузакрытыми глазами по коридорам и лестнице к спальне, Гарри всё же заметил появление серебристого феникса, но ему было начхать на Дамблдора и его речи. Широко зевнув, он повалился на кровать. Патронус еще долго вещал. Но об этом Гарри узнает только завтра от портрета леди Блэк, а сейчас он натянул на голову одеяло и, благостно вздохнув, моментально заснул.

========== Глава 6 ==========

Глава отбечена. Бета: Фантомка

На магическом кладбище, занимавшем третью часть от территории Кенсал Грин — места упокоения маггловской знати, было немноголюдно. Оно и понятно: никто не желал в столь трагический день общаться с посторонними, лезущими со своими сочувствиями, в большинстве своем фальшивыми. Родным и близким погибших хватало и мельтешения перед глазами беспардонных писак. Кстати, о них. Одну такую — белобрысую ехидну — минут пять назад, Гарри видел у большого дуба. Дамочка явно старалась до поры до времени не показываться на глаза, но с его опытом оперативной работы чего-чего, а наблюдения за собой он никогда не пропускал. В его прошлой жизни они с Ритой были весьма близки и имели все шансы стать любовниками, если бы не принципы. Сомнительные, с точки зрения праведников. Гарри никогда не изменял Катрине с женщинами. А у Скитер, имевшей россыпь достоинств, как личностных, так и профессиональных (быть накоротке с известным корреспондентом очень полезно для собственной карьеры) был один весьма существенный недостаток. Здесь же никаких барьеров к их сближению не существовало. И выдумывать повод для встречи тоже не придётся. Нетерпеливая дамочка сама упадет к нему в руки в поисках интервью «из первых уст». А там дело техники — с одной стороны, и темперамента — с другой. Конечно, экстерьер у Гарри так себе, но молодость сама по себе привлекательна. А если скрестить юность и опытность, получится убойная смесь для слабого пола. Правда, на горизонте возникли три причины, которые могут помешать скорейшему наведению мостов.

Первая — Дамблдор. По словам портрета леди Блэк, старик едва ли не в ультимативной форме передал пожелание встретиться и серьёзно поговорить. Пока Гарри сладко спал, Патронус Дамблдора вещал без малого минут двадцать. Слушать пересказ в исполнении Вальбурги того бреда, что он нёс, было забавно. Вторая — это Министерство. В письме, пришедшем сегодня утром, значилась не менее настоятельная просьба, больше смахивающая на приказ, явиться в Аврорат для прояснения ряда вопросов связанных с падением Того-Кого-Нельзя-Называть. Трусливым чинушам, видать, невтерпёж задокументировать свою бесполезность. Что же, он им с удовольствием поможет. Без «взрослого мага» придётся тщательно выбирать выражения. Хотя… Его визави целый год болтался вдали от цивилизации, а это весьма долгий срок. Тем более для подростка. Ну и на закуску. В восемь часов пришел ответ от гоблина. Правда, совсем не тот, на какой рассчитывал Гарри. Старейшина с чего-то тоже захотел встретиться и всё обсудить. И что-то ему подсказывает, вся эта тройная лабуда связана между собой. Старикашка явно хочет прояснить линию поведения Гарри в Министерстве, а «серошкурые шалавы», видать, обрадовались воскрешению великого Дамблдора и решили, что тот им поможет не только стрясти денег с Поттера, но и голову сохранить, закрыв этому самому Поттеру рот. Что же, старый гном ошибся в прозвище. В отличие от шалав, гоблины честью не обременены. А раз так, то разговаривать с хозяевами Гринготтса надо иначе.

Оглядевшись по сторонам, Гарри наткнулся на изучающий взгляд Маркаса О’ Донована. Андромеда представила его как двоюродного дядю Тэда. Старичок напоминал лепрекона. Такой же маленький, коренастый мужичок в смешной шляпе-котелке и с лукавыми голубыми глазами. В своей прошлой жизни Гарри с ним никогда не встречался по причине скоропостижной смерти Маркаса. Он, помнится, оставил Андромеде небольшой домик и кругленькую сумму в сейфе. Следовательно, был одинок. А одинокий старичок — прекрасный кандидат на должность сопровождающего, а может, представителя или поверенного юного лорда. Об этом стоит подумать.

Наколдовав цветы, Гарри положил их на свежие холмики, и, придерживая под локоть Андромеду, едва державшуюся на ногах, медленно повёл её по дорожке к площадке аппарации. Следом потянулись и остальные друзья-родственники, которых у Тонксов насчитывалось всего три человека. Не считая О’ Донована.

— Ты пойдешь к Уизли? — просипела Андромеда и кашлянула. Поочередно приложив платочек к уголкам глаз, она судорожно вздохнула. Наверно, только чудо и врождённая сдержанность в проявлении эмоций помогали женщине окончательно не расклеиться.

— Да. Но сначала провожу вас, — отозвался Гарри, мельком глянув на толпу, сосредоточенную у раскидистого ливанского кедра. Хотя желания «идти к Уизли» у него не было. Однако отсутствие «друга» заметит не только Рон, но и все остальные, в том числе праздно болтавшиеся, коих, к сожалению, стало значительно больше, нежели с утра. Да и пресса не забудет позубоскалить.

Оставив Андромеду в обществе друзей-родственников, и сказав, чтобы она не тянула со сборами, он снова вернулся на кладбище. И вернулся к самой заварушке.

— Убирайся туда, откуда выполз, трусливый ублюдок! — женщина невысокого роста с собранными в пучок рыжими волосами, покрытыми черной вуалью, держала Дамблдора на прицеле своей волшебной палочки. — И больше не смей подходить ко мне и моим детям!

— Молли, не говори и не делай того, о чём потом пожалеешь, — старик примирительно выставил руки перед собой. — Я искренне соболезную твоей потере…

— А кто сказал, что я пожалею? — женщина угрожающе сощурилась. — А со своим соболезнованием можешь катиться… — С кончика её волшебной палочки посыпались искры: тёмно-зелёные с желтыми всполохами. По всему было видно, что еще одно слово — и она пошлёт в старика режущие чары, а судя по направлению, угодят они аккурат в шею. И жалеть она точно не будет.

Гарри оперся плечом на дерево, растущее рядом с могилой некоего С.А. Уизли, почившего в начале двадцатого века и, сложив руки на груди, с интересом наблюдал за разворачивающимся действом. А Дамблдор нарывается. Ну кто же говорит «успокойся» матери на похоронах её ребёнка? Это всё равно, что красная тряпка для быка. К тому же, старикашка, видать, сам по себе являлся раздражителем для Молли и Рона. Впрочем, никто, кроме главы семейства, не выказывал должного уважения важной персоне, коей без сомнения считал себя Дамблдор.

— Мистер Поттер не выглядит опечаленным потерей в семье друга, — раздалось слева. — И еще, он почему-то не защищает своего воскресшего учителя. Неужели рассердился или обиделся за то, что тот оставил его одного в самый тяжелый момент? Но, мои дорогие читатели, разве Мальчик-Который-Выжил не имеет на это все основания?

Гарри вздёрнул бровь, но не повернулся на голос. Рита в своём репертуаре. Только она способна говорить вслух одно, а записывать совсем другое. Наверняка уже накропала с десяток абзацев с подробной иллюстрацией его внешности, выражения лица, жалостливого взгляда, обращённого на обезумевшую от горя миссис Уизли, и присыпала всё это «читательское блюдо» острыми и крайне неприятными словечками. Кроме того, приправила убогое изображение героя едкими фразочками в адрес воскресшего Дамблдора.