Удача

Поворот. Внутренний голос претендует на полную самостоятельность. Он внутри, ему нужно тело. Я чувствовала, как начали неметь руки, начиная с кончиков пальцев. Судороги пробежали по спине. Мамочки, он начал захватывать тело. Глазами я зашарила по столу, ища нож, не отдам.

«Тьфу ты. Дошло до девки. Успокойся немедленно, не подойдет мне твоё тело. — как же, поверила, была б возможность давно перескочил бы в другое. Кто там? Светлый, Тёмный и все десять Заступников! — Алатана! Дыши! Ненормальная, чтоб тебя! Что на тебя нашло»?

Как что? Тебе легко говорить, внутри тебя чужой голос не разговаривает! Я замерла, услышав всхлипывания Голоса.

«Год жила и ничего, — всхлипывание перешло в дикий хохот, — а тут такая паника: а-а-а, мы все умрём!» Хохотал он самозабвенно, с подвываниями и хрипами в местах попыток вздохнуть.

«У тебя истерика»? — вдруг заволновалась я. Эта простая мысль только подстегнула феерию веселья.

«Она еще меня жалеет!!» — Голос стучал рукой по полу уже беззвучно плача, пытаясь вдохнуть воздух сквозь сжатое конвульсиями горло.

Помрёт же, болезный. Я подошла ближе и, со всего маха, отвесила мощнейшую пощёчину. Ну здравствуй, новая ступень развития шизофрении. Теперь, кроме споров, еще и драться начала со вторым Я. Голос затих, с открытым ртом глядя на меня…во плоти? Я огляделась. Миленько. Шторы только на окне мне не нравятся. Тяжелые, серые. К ореховому гарнитуру этого кабинета подошел бы бледно-зелёный с крупными узорами более темного оттенка. Да, так лучше. Обивку кресел на светло-бежевый поменять и огня в камине добавить, уютнее будет. Спасибо. О! Книги! Сколько их тут!

— Ты кто? — мужчина на полу… кстати, ковру расцветку тоже сменить на бежевый, на полтона темнее кресел, можно с узорами, чёрным. Именно. Мужчина на полу удивленно смотрел на меня. — Алатана!?

— Да, а кто ты? — я прошла к креслу, меняющему свою форму на глазах. Села на трон и, протянув руку, взяла с пустого недавно стола высокий стакан с ледяной водой. Пить хотелось ужасно.

— Ты зовешь меня Голосом. — мужчина встал с пола и подошел ко мне. — Ты знаешь, где ты сейчас?

— Там же, где и ты, у себя внутри. — я пожала плечами. — Рассказывай.

— Без предварительных медитаций, безо всяких техник, без вхождения в транс. Я восхищен. Нет, правда, поздравляю с инициацией. Мы обязательно поговорим обо всем. — мужчина демонстративно похлопал в ладоши, должно быть, изображая бурные аплодисменты. — А сейчас, будь добра, — рука метнулась, возвращая мне оглушительную оплеуху, — вернулась немедленно!

Я стояла у стола с зажатым в руках ножом. Пар от кастрюль, сковородок, чугунков с варевом и жаревом вкусным облаком клубился над плитой. Пить хотелось ужасно. Аглая обеспокоенно заглядывала мне в глаза.

— Что, — горло сипло процедило звук наружу, я прокашлялась, — что случилось?

— Угорела, что ли? — соседка протянула мне кувшин с водой. — Стоишь, не реагируешь, Максим, спрашиваю, куда пошел?

Кувшин показался удивительно тяжелым, руки тряслись, край посуды ткнулся мимо рта.

— Светлый, ты в порядке? Совсем лица на тебе нет. — Аглая потянула меня к выходу. — Иди, в теньке посиди, я закончу со всем, ты и так наварила на роту. Не знаю, как бы я тут крутилась. Где муженёк-то?

— К плотникам пошел. Столы-лавки сколотить. На улице решили сесть. Да вина ещё взять. — фразы выходили рубленными, я не могла собраться с мыслями, всё плыло. — Там, в печи, гусь. Сгорит.

— Отдыхай, гусь. — бывшая вдова побрызгала на меня водой. — Легче? Ты бледная вся. Ты ела сегодня?

— Не спала только. — я села на завалинку, в тени дома. — Ночью замуж вышла. Всю ночь сидела, мужа боялась.

— Святые Заступники! — соседка всплеснула руками. — Он тебя не снасильничал?

«Его ночью самого снасильничать можно было. Пару раз», — я отрицательно махнула головой на вопрос соседки, и, сделав мысленное усилие, в глазах появились пятна, ладонью хлопнула по губам Голосу. Я теперь и так могу, чтоб ты знал. Не потерплю злословия в адрес мужа. А ты мне еще должен. Раз ты не моё второе Я, за аренду жилплощади натекло за год — о-го-го. Думай, как будешь расплачиваться.

«Знаниями, — Голос стоял, потирая отбитые губы, между превратившимся в трон креслом и весело потрескивающим камином, переводя озадаченный взгляд с одного на другое. — Тебе учиться надо. Тебя без занятий оставить, сгоришь».

«Ну, значит, сгорю» — мысли тяжелыми пузырями прорывались сквозь жижу реальности.

«Спи уж, мученица», — я окончательно закрыла глаза.

Глава 15

Максим Медведев

Издательство. Сказки для детей, типа той же «Репки», «Колобка», «Трёх медведей». Поднапрягусь, и «Гарри Поттера» вспомню. Только, как это переложить на местные реалии? На Земле о магии не слышали — изгаляйся, как хочешь. Хочешь, цветные кольца пускай из трубки, фейерверками заправляй, да вставай на пути Балрога с криком: «Ты не пройдёшь», а хочешь — в Сумрак ходи. Тут же магия — наука. И, как бы криками «Авада Кедавра» не уменьшить поголовье местных магов, путём убиения гомерическим хохотом. От пришедшей на ум мысли я остановился. Там, откуда я, пишут про магические миры, видов магии придумали уже неисчислимое множество. Различные классификаторы магических возможностей даже сходятся в нешуточных баталиях, хоть и, в виду отсутствия магии в том мире, баталии исключительно, славься всеблагой Интернет, словесные и дистанционные. Так почему бы не писать здесь фантазийные романы про немагический мир? На основе голой технологии. Да, ту же Анну Каренину, под паровоз литературного прогресса снова кинуть. Истории неразделённой любви, разделённой любви, приправленные перчиком свободной от волшебства техники. Пару схем, без ущерба местному направлению развития, для правдоподобия можно накидать. Воткнуть в произведение воздушный шар и, предположим… чёрт, всё вокруг оружия крутится. Нет, оружия не дождётесь. Что местные, при всём своём желании, повторить не смогут, но даже на Земле смотрелось правдоподобно? Какой-нибудь стимпанк? Японские анимэ с чугунными дирижаблями, под атакой длинноусого пернатого дракона. Многовинтовые вертолёты на паровом двигателе. О! Двигатель, коробку передач. Тем более, её я уже внедрил, вот и пусть думают, что на вдохновении от этого механизма романы и прут. Найти с десяток графоманов, кидать им идеи, пусть строчат.

Я решительно свернул к ближайшему дому деревни. У каждых ворот на личное подворье местные ставили лавочки, а она мне сейчас очень нужна. Сев, я вытянул из кармана бумажный блокнот, купленный за несусветные деньги — золотой, грифель и задумался. Итак — издательство, в идеале. Либо, стать автором, как вариант. Нет, я вымарал последний пункт. Авторство жене, я же грамоте местной не разумею, минимум год буду осваивать, а Белка в Академии училась. Да и, честно сказать, не усижу я за изложением сказок на бумаге, нет у меня литературной жилки. Столько лет с автоматом скакал, а тут перо в руки взять. К тому же, пока книги начнут приносить доход, с голоду ноги протянуть можно. Ещё неизвестно, как местные издательства эти литературные опусы воспримут.

В голове возникла картина захламленной пыльной комнаты, Алатана, с младенцем на руках, среди копошащихся мал-мала-меньше детей, кричащая голодным голосом мне, сидящему за столом, заваленном бумагами, с измазанными чернилами пальцами: «Бездарище!»

Я вздрогнул, и теперь пытался разобраться. Это, с чего это, само собой разумеющееся видение совместных с Белкой детей? Я присмотрелся, да, вот этот, на руках у Алатаны — копия я. А вон та старшая девчонка, похожа на мою мать. Отцовство неоспоримо. Раскланившись с доктором, пришедшим брать пробу ДНК, я прикрыл за ним дверь. Я передёрнул плечами, решительно изгоняя образы. Хренасе. Торопливо набив трубку табаком, я захлопал по карманам в поисках коробка спичек, или зажигалки. Это что? Я уставился на огниво и льняной трут. Ага, опять забылся. Раскурив трубку, я выпустил в небо облако дыма и только тут заметил, что щёки уже сводит от улыбки. Хех. Отставить лирику, Максим Леонидыч, к плотникам.