Считая шаги

— Чего застыли?! Кто мусор убирать будет, еще диван тащить обратно надо. Так, Ллойд, ты или дальше помогаешь, или давай, дуй отсюда! Я отнесу стремянку Ронни, а ты Шопегауэр берись за пылесос.

Железная лестница со скрипом поддалась и сложилась пополам.

— Давай помогу!

— Я еще не совсем немощный, она легкая, иди вон женскими делами занимайся. А то так в юбку меня скоро нарядишь! Совсем уже за мужика не считаешь! Попомнишь мои слова, Ллойд, феминистки доконают этот мир…

Брюжзание Ларсона растворилось в коридоре. Эмма покачала головой и ее мысли вернулись в реальный мир. Она не хотела портить момент и наслаждалась тем, что последние два часа были волшебной иллюстрацией к какой-нибудь семейной рекламе в строительном супермаркете. Сомнений по отношению к Ллойду больше быть не могло а потому дело поворачивалось круто.

Эмма видела насколько его к ней тянуло, как он смотрел и от этого взгляда внутри плавилось все подряд, включая злополучных бабочек в животе. И никакое сопротивление не могло его отвратить, никакие слова не задевали его гордости. Грэнсон был просто не пробиваем! А потому выход был один — поскорее закончить совместную работу и сконцентрироваться на том, что привело ее обратно в Нью-Йорк.

— Спасибо, Ллойд, — Эмма отвернулась от зеркала и сорвав с шеи, болтающиеся пластиковые очки, положила их на стол.

В этот момент Ллойд ожидал очередную колкость, но искренняя благодарность прозвучала так по-настоящему, что просто сбила с толку. Эмма стала собирать инструмент в ящик, управившись с этим, она унесла его и поставила около входной двери. Загудел компактный пылесос, вернулся Ларсон и стал бережно смахивать пыль с камина и подоконников.

Ллойд помог поставить на место мебель, но не воцарившийся порядок, ни благодарность Эммы не могли отвлечь его от пустых рамок, которые так и тянули взглянуть на них еще раз, а в голове снова и снова, звучали слова которые будет теперь не просто забыть — «это все те, на кого я могу рассчитывать».

Остаток дня прошел, практически в полном молчании, Эмма сослалась на головную боль и заперлась в своей комнате. Ее рабочий стол был прибран, ни одного шанса узнать насколько продвинулась работа не было, а пространные ответы Ларсона, о том, что Эмму обычно прорывает на творчество по ночам, совершенно не проливали свет.

Ллойд долго еще сидел в машине, прокручивая в голове этот странный день, то и дело с силой зажмуриваясь, чтобы избавиться от кошмарной философской аллегории. Эрин звонила несколько раз, чтобы уточнить, когда он вернется домой, но куда куда, а домой ехать хотелось меньше всего. Достав сотовый, Ллойд набрал номер Тессы.

— Привет! Ты свободна? Не хочешь съездить кофе попить? — его переполняла решительность и тон звучал настойчиво. — Да, срочно… Отлично! Буду минут через двадцать.

Он перечитал своеобразный отчет Ларсона и порывшись в бардачке, выудил свой органайзер, где было записано название «антибиотика», который якобы был в капельнице Эммы. Ллойду удалось вытащить из мусорного ведра пустой пузырек, на котором было крупными буквами выведено название — «Инстенон».

Гугл бесстрастно вывел правду и разумеется никакого отношения к антибиотикам этот препарат не имел. Как ни странно разъяснения по этому вопросу так же могла дать Тесса, будучи практикующим психиатром, она прекрасно разбиралась в современных медикаментах.

И отчет!

Это чтиво несколько раз заставляло Ллойда улыбаться.

«Объект испытывает крайне сильное нервное напряжение при упоминании фамилии Грэнсон (вздрагивает, дергается, вдребезги разбирала две кружки и одну тарелку при упоминании вышеуказанной фамилии).

Когда объект находится в приподнятом настроении, то с утра поет в душе песни Макла Джексона или Мьюз (по мне так лучше первое, от второго — мороз по коже, волки и те красивее воют, наверное), а первым признаком плохого настроения являются песни Элтона Джона.

Второй признак плохого настроения — приготовление овсянки на завтрак и зеленый чай без сахара (может это есть попытка взрастить в себе желание убивать, а может быть самый быстрый путь свести меня в могилу).

Объект не оставляет попыток научиться готовить и они в основном не приносят положительных результатом, а с отрицательными результатами, я потом читаю газеты исключительно в сортире (извиняюсь за подробности, но это уже крик души). Отдельно могу отметить, что принесенная свиная нога радует меня уже несколько дней, стесняюсь только спросить сколько она стоит. Кажется, называется хамон.

Режим дня однообразен и по моему, носит патологический характер, хотя пойди разбери вас, творческих личностей. Если объект не в офисе, что бывает редко, она просиживает или за компьютером, или у окна, пока не подскакивает, как ужаленная и тогда стирает по карандашу за час. Обзывает это дело эскизами и если не разрывает их потом в клочья, то значит работа идет в нужном направлении, а объект идет жевать сигареты на пожарную лестницу (не курит, а именно жует. Дебби подтвердит).

Из друзей, активность проявляет только Арти.

По работе ее беспокоят мало, то есть непосредственные коллеги. Звонит некий Мэдсен и Джесси. Кто такие — не знаю. И итальяшка!

Странно, но душевные разговоры с этим типом длятся иногда больше полу часа. Звонит он редко, по работе говорят мало, в основном она слушает и изредка улыбается. Что она в нем нашла?

Объект потом долго молчит и тяжело вздыхает, идет пить успокоительный чай или гулять.

Гуляет она очень долго и не известно где. Хотя Руди, наверняка знает ее маршруты. «Дас ист» инструкция!

Мое личное мнение — молодая, красивая женщина просто погибает от того, что кто-то ждет от нее каких-то признаний или первых шагов, или черт его знает чего еще! Как говорит один мой знакомый коп: «Признания, иногда нужно выбивать!». Это ни в коем случае не руководство к действию, но небольшая провокация не повредит. И тебя, Ллойд, я уверен, результат больше чем порадует.

Зачахнет ведь такая хрупкая, тонкая, человечная натура…. (не верь ей, она не такая толстокожая, как хочет казаться)»

P.S. Спасибо за третий сезон!

Ларсон.

— Ты серьезно?! — Тесса внимательно прочитала письмо.

Доктор Лаутон, как обычно сидела в своем кресле, в кабинете, расположенном на четвертом этаже офисного здания по Каньон оф Хаос. Ненавязчивая обстановка и мягкий, спокойный голос темнокожей, симпатичной барышни никак не вязался с тем, что она была одним из самых востребованных специалистов в своей профессии.

— Вполне.

— Я должна сделать выводы по этому….письму? — сняв очки, Тесса внимательно изучала лицо своего постоянного клиента и его то дела, были как на ладони.

Неубедительная ложь, нашла выход и спустя год, Ллойд вновь вернулся к своей навязчивой идеи. Разумеется он не забыл о девушке, которая исчезла два года назад, и после того, как она внезапно объявилась, его покой был нарушен непоправимо, а попытки разобраться в ее безразличии, грозили паранойей.

— Пожалуйста.

Тесса никогда не позволяла себе поверхностно относиться даже к самым абсурдным просьбам своих клиентов.

— Могу сказать точно, что человек, который это писал, крайне не уверен в себе. Будь он молод, я бы не сказала, что это представляет собой проблему, но здесь явно пожилой мужчина с признаками тремора. Обозначенный возраст — семьдесят лет это подтверждают. И писал он это письмо, явно скрывая что-то куда более серьезное, чем свои чрезмерные переживания, за некую молодую леди. Информация, которую он переваривал не давала ему писать такие слова, как «обзывает, вздрагивает, разговаривает, изредка улыбается…» — однородно, то есть описывая ее действия, он тщательно обдумывал, какое слово подобрать. Вот посмотри… Здесь нажим на ручку слабый, а потом заметно сильней… Мелкий почерк, округлые буквы — этот мужчина, добрый, отзывчивый, замкнутый. Буквы узкие, указывают на подсознательное стремление к рациональности. И если он понимает, что дальнейшее замалчивание определенно важной информации будет продолжаться, то девушка, за которую он так беспокоится, а он явно беспокоится, может пострадать. Вот и подсказка тебе, Ллойд. Ты, ведь был с ней знаком?