Считая шаги

«Что я ей скажу?»

«Как она меня встретит?»

«Она одна или с кем-то?»

«А если не одна….?»

Вопросы закружились в голове в дикой пляске, но не пьянящие, а дурные, как пыльный воздух на той стояке. Ллойд на секунду припал плечом к стене и зажмурился прогоняя прочь незваную неуверенность.

Звук его шагов глухо отражался от стен и вот раздался стук в дверь.

Затаив дыхание Ллойд Грэнсон прислушивался, вгрызаясь в тишину, которая скупо отдавала невнятной возней за этой хлипкой деревянной преградой, находившуюся в аккурат перед его надеждой.

Громогласно щелкнул замок и в ореоле тусклого света показалась седая голова старика.

Он нахмуренно осмотрел нежданного гостя с ног до головы.

Что вам надо?

Повисло секундное замешательство от столь внезапной персоны, возникшей вместо лица Эммы, которое так жаждал увидеть Ллойд. Но все же, он не отпускал зародившееся глупое чаяние, которое упиралось под натиском сомнительных доводов.

Здравствуйте… Я ищу девушку, которая здесь жила. Ее зовут Эмма.

Глаза старика на мгновение расширились, чтобы тут же загореться тревогой и спасительным недоверием. По морщинистому лицу, как — будто промелькнула горечь и тоска.

Ее здесь нет. Она уехала, — ломкий голос прозвучал невнятным шорохом.

Просвет в двери стал быстро сужаться, но Ллойд подставил руку и даже не почувствовал, как деревянный косяк больно врезался в сухожилия.

Куда уехала?

Эй, что вам надо? Кто вы, вообще, такой?! — бравада старика была хлипкой ширмой на фоне его растерянности.

От Ларсона не укрылось, что этот двухметровый здоровяк даже не поморщился от того, что дверь врезалась ему в руку, а глаза лихорадочно и болезненно блестели. Вылитый маньяк, разве что одежда приличная.

Заметив, что старик замешкался и уже с опаской поглядывал, Ллойд сокрушенно покачал головой.

Простите… Миссис Сандерс обо мне не говорила? Я Ллойд… Грэнсон. Несколько месяцев назад я буквально каждый день здесь бывал в надежде, что увижу Эмму. Мы с ней знакомы всего ничего и она вдруг исчезла. Будто ее и не было никогда… И вот за все это время я… Я проезжал мимо и увидел свет к окнах.

Дебби о вас не упоминала, — старик продолжал колебаться, но дверь нерешительно дернулась.

Он замялся и нехотя кивнул.

Проходите.

Ллойд переступил через порог, очутившись в крохотной гостиной.

Судорожно шаря глазами по комнате Ллойд замер. Обстановка была не лишена определенного очарования, свойственного для бедного, но любимого жилища. Тот, кто здесь обитал, явно пытался придать уюта и скрыть печальную данность о том, что квартире уже давно нужен хороший ремонт.

Это кидалось в глаза, хоть трещины на стенах и были прикрыты на модный манер ретро-постерами в черных рамах. В углу слева от окон стоял заваленный бумагами и книгами компьютерный стол. Монитор едва выглядывал из груды макулатуры. Посередине гостиной расположился диван, два кресла и журнальный столик. Весь ансамбль видал лучшие времена. Сомнительного лоска им придавали удивительно красивые подушки с богатым декором из бисера, вышивки и бахромы.

Гостиная была совмещена с кухней, слева расположилась еще одна дверь, наверняка ведущая в спальню.

Два подвесных шкафа, столешница с оббитой керамической плиткой. Старая духовка и маленький холодильник, составляли нехитрое убранство кухни.

Пахло дешевой едой, на столике около дивана лежали стопкой газеты, журналы с кроссвордами и шахматная доска с расставленными на ней фигурами. В квартире царил относительный порядок, если учитывать, что единственным жильцом был пожилой мужчина с проблемным зрением, судя по толстым стеклам очков, которые висели в него на груди, на цепочке.

Сухая, жилистая рука нехотя взметнулась для знакомства.

Ларсон.

Ллойд молча ее пожал, чувствуя, как разогнавшееся сердце кубарем скатывается от волнения.

Просто Ларсон?

Старик наблюдал, как парень словно превращался в статую. Он почти не шевелился пока обводил глазами внутреннее убранство.

Да, просто Ларсон. Проходи, присаживайся… Кофе нет, но могу чай сделать.

Нет. Спасибо, — Ллойд не воспользовался любезным предложением.

Так, куда уехала Эмма? Что, вообще, стряслось? — самые животрепещущие вопросы обрели волю.

Откуда такая уверенность, что с ней что-то случилось?

Мы договаривались о встрече. В начале декабря, когда я уезжал по делам в Чикаго, заручившись ее обещанием, что по возвращению мы увидимся. Несколько дней мы с Эммой созванивались и вдруг все оборвалось…

Эмма попала в больницу…, - Ларсон тяжело опустился на диван.

Ллойд впился в него тревожным взглядом.

Нет, нет… Ничего серьезного. Ну, как… На Эмму кто-то напал. Забрали мобильник, деньги, мелочь выгребли из кошелька. Ее ударили. Я сам все узнал от приятелей, таких же бездомных, как и я… Ну, теперь, как видишь я не бездомный.

Старик путано, но уверенно нес околесицу.

Погодите, Ларсон, — Ллойд молниеносно присел рядом на диван и выставил руки в успокаивающем жесте. — По порядку, пожалуйста… Кто напал и когда?

Давно… Вот как ты говоришь, в декабре, в начале месяца, судя по больничным записям… Я ведь не сразу спохватился. Эмма часто навещала меня в ночлежке для бездомных, еду приносила и лекарства. А вдруг, ни слуху, ни духу… Ну, всякое бывает. Дело молодое и она сама умница, никуда не лезет и осторожничает не по годам… Но, Даг, мой приятель, сообщил, что в районе парка один из наших помог девушке, которую ограбили. Какой-то бродяга был свидетелем, того как на нее….напали. Но лица никто не разглядел, темно было. В полиции сразу плечами пожали, в розыск объявлять мол некого, даже портрет не с чего делать. Фотопортрет…вот! Дело быстро закрыли. Это выяснилось еще, когда Эмма там лежала, — глаза старика забегали. — В больнице я ее и нашел.

Я обзвонил все больницы в городе. Эмма Кейтенберг не было ни в одной.

Да. Эта ее чудо фамилия. Когда ее оформляли, медсестра не расслышала и с ошибкой записала данные…

Ллойд тряхнул головой.

Но она в порядке? Что с ней… что-то серьезное?

Врачи говорят, нет, но было шоковое состояние. Да… и потом еще выяснилось, что ее с работы уволили, а для Эммы работа была смыслом жизни. Она деньги собирала.

Да, я знаю… Но почему ее никто кроме вас не искал? У нее, что родни здесь нет? — нетерпение Ллойда росло.

Глаза старика заблестели. Воспоминания явно давались ему тяжело.

У нее родни, вообще, нет, — произнес Ларсон с горькой усмешкой. — Она сирота. Фло и Арти, ее близкие друзья тоже сбились с ног. В полиции от них отмахивались, мол не родственники, что панику поднимать. Но и Эмму словно подменили, когда все вдруг навалилось… Сколько с ней знаком, все ее жизнь колотит, колотит, а она позлится, пожалеет сама себя и встает на ноги…Вот только на этот раз, все по-другому. Что-то в ней сломалось, а глаза как мертвые стали…

Ллойд почувствовал, что его сковывает ужас, потому как создавалось впечатление, что это были самые правдивые слова этого странного старика.

Рассказ Ларсона проливал свет на события прошедших месяцев, но совершенно не дарил облегчения. Ответы шли рука об руку с новыми вопросами.

Ллойд от досады не мог усидеть на месте и снова подскочив на ноги, заметался по комнате.

И давно она уехала?

Месяца два назад, — Ларсон кашлянул и зачем то нацепил на нос очки, чтобы тут же снять. Он заметно нервничал.

Она звонила, писала?… Хоть как-то дала о себе знать? — в голосе Ллойда все больше звучала некая мольба.

У меня телефона нет. И здесь, в квартире, он тоже не проведен. Эмма знает, что я не умею пользоваться компьютером. Ни письма, ни единой весточки не было. Хотя она обещала, что свяжется со мной. Передала меня, как дитя малое на попечение Арти и Флоре. Теперь они трясутся надо мной… Если первый ненавязчив в своем надзирательстве, приносит мне газеты, покупает иногда еду, то Флора уже замучила со своей чистотой. Порывалась разобрать завал на столе, — Ларсон кивнул на свалку, под которой был погребен компьютер, — но там у Эммы все важное… Ох и бойня была. Я не жалуюсь, но столько суеты и забот я не хочу. Не стою я того…