Двигаться дальше

Ни с кем не общаясь. Уходя в прострацию от мира. Интересуясь лишь науками. И при этом продолжая ухаживать за собой, покупать платья и учиться готовить, в надежде, что тот мальчик однажды вернётся.

Какой бы стала Котоми, не развернись я и не уйди?

— И что теперь? — спросила Кё, поглядывая заодно и на меня.

— Теперь? — Котоми тоже отпила немного чаю. — Теперь Томоя-кун вернулся ко мне. И… — она помедлила. — не знаю.

— Будешь продолжать дело родителей?

— Да.

— И после окончания школы?

— Да, я… — Котоми немного смешалась. — Мне предлагали улететь в Америку, по программе обмена, но сейчас, когда Томоя-кун вернулся ко мне…

— Делай то, что должна, Котоми. — поспешно сказал я. — Исполни свою мечту.

— Хорошо, Томоя-кун. — она улыбнулась мне.

— Котоми, ещё вопрос, если ты не против. Почему ты всех называешь задирами?

— А… — Котоми поставила чашку с чаем на стол и обхватила себя руками. — Я… когда пошла в школу, то не понимала, о чём говорят другие дети… а они не понимали, о чём говорю я… и они стали портить мои книги, толкаться, задираться…

— Ладно-ладно, поняла! — вскричала Кё, увидев, что девушка вновь начала плакать. — Извини.

— Ничего. — Котоми слабо улыбнулась. Я продолжал молчать, тупо не зная, о чём с ней говорить. О том, как она жила всё это время? Что перенесла? Не могу напоминать об этом, не могу бередить её раны. Кё посмотрела на меня, на Котоми, тяжело вздохнула — и залпом выпила всю чашку.

— Короче. — мрачно сказала она. — Томое негде жить, а у тебя охренительно пустой дом. Предлагаю это совместить.

Мы оба уставились на неё, а она на нас.

— Чего так смотрите? Знаете, как я за него переживаю? Вдруг учителя поймают в момент, когда только становиться человеком начинает? А тут дом, кровать мягкая, ванна и там ещё что в архиве хрен найдёшь. Только учтите, начнёте тут забавляться — прибью!

— Ты ей точно чай налила? — с подозрением спросил я Котоми. Та захлопала ресницами, а Кё вздохнула.

— Томоя, ты дурак. Соглашайся давай, здесь и думать нечего. Буду к тебе забегать, сидеть тут, присматривать.

— Я согласна, Томоя-кун. — сказала Котоми. — Сегодня же приберусь и ужин вам сделаю, буду ждать.

— Но обеды по-прежнему я готовлю — заявила Кё. — И завтраки.

— Не надорвёшься? — поинтересовался я. Кё погрозила кулаком и не стала отвечать. — Ладно, согласен. Надо будет только несколько вещей из архива перетащить…

— Если ничего важного, то завтра и перетащишь. А так уже сегодня тут и спи. — Кё повернулась к Котоми. — А ты разберись с калиткой, она у тебя только так открывается. И окно на шпингалет закрой.

— Какое окно? — Котоми повернулась и словно лишь сейчас увидела распахнутое окно. — Ой, а почему оно открылось…

— Скорее всего, ветер распахнул. — без тени смущения заявила Кё.

— Ладно. закрою… а калитка закрывается, я её открытой для Томои-куна оставила…

— При этом заперев дверь, логика ясна.

Когда мы с Кё пошли вниз по улице, то Котоми помахала нам вслед и закрыла калитку.

— Томоя, готовься к тому, что она её так закрытой и оставит, так что придётся стучать и вопить. — сказала мне Кё.

— Учту. И Кё, чего это ты вдруг?

— Чего это я вдруг? — она прижалась ко мне. — Чего это я вдруг что?

— Решила позволить мне жить тут, в одном доме с другой девушкой…

— С которой вы лишь друзья.

— Да. но…

— Томоя, я верю тебе. — перебила меня Кё. — Да, я думала, что раз ты встретил подругу детства, перед которой так виноват, то теперь уйдёшь к ней. Но когда ты обнял меня и сказал, что любишь… — она ненадолго прервалась. — Живи там, Томоя, тебе идеально. Только не заставляй меня ревновать и нервничать.

— Постараюсь. — улыбнулся я. — Спасибо тебе огромное, Кё, за всю помощь, даже за открытое окно.

— Только не рассказывай никому, я как бы за такое и сесть могу. — попросила она.

— Нем как рыба. — провёл рукой по губам, и Кё облегчённо улыбнулась. Мы дошли до намеченной автобусной остановки и там поцеловались — горячо и долго. Потом Кё заскочила в подкативший автобус, помахала и уехала, а я побрёл назад к дому Котоми.

Миядзава определённо расстроится, но Кё права, дома лучше сейчас и подыскать сложно.

По крайней мере, оттуда меня никто не выгонит.

========== Рё Фуджибаяши ==========

Я ненавижу эту работу.

Весь день на ногах, постоянно нужно помнить, кому что нести, клиенты норовят заглянуть под платье, хоть это и строго запрещено, свистят и пытаются флиртовать. Повезло ещё, что коллектив попался нормальный: будь это гадюки, пинающие новенькую за каждую мелочь — уже ушла бы.

Каппей давал мне несколько советов, как после долгой ходьбы можно расслабить ноги и чувствовать себя лучше, а в субботу вообще вздумал попробовать понести меня на руках. Разумеется, я его отругала — сравнил, тоже, мой вес и свою силу — но было приятно. Он вообще остаётся единственным, кто хоть как-то помогает, остальные уже давно забили на то, что со мной происходит. Томоя и вовсе ещё одну девушку к себе присосал и думает повторить трюк с посадкой на два стула сразу.

Как же я всех ненавижу. Ноги болят так, что на приглашение Каппея сходить в воскресенье до кафе сразу ответила отказом. Хватит с меня и ходьбы, и кафе. Однако он сумел настоять, сказав, что хочет очень серьёзно со мной поговорить. И просил так настойчиво и упрямо, что даже заинтересовал. Предложение руки и сердца, что ли? Да ну, у нас на свадьбу-то денег нет, не то что на совместную жизнь. На кафе-то деньги еле найдутся, из той мелочи, что я за неделю заработала. Так что, когда мы туда пришли, то заказали лишь по булочке с соком.

— Ну, Каппей, о чём хотел поговорить? — спросила я, припав к соку. За всё время раздумий пришла к выводу, что парень попросит секса, и собиралась отказать — моя любовь к Томое ещё не прошла, да и пройди она — пусть ни на что не рассчитывает. Каппей долго не отвечал, пока наконец не съел булочку и не выпил весь сок, после чего положил руки на стол и сказал:

— Рё, я хочу с тобой расстаться.

Ч-что? Но… почему?

— Ты не можешь, Каппей! Ты же любишь меня! — выпалила я вся в растерянности.

— Люблю. — согласился он. — Но должен расстаться. В этом городе для меня нет работы, а я должен её получить и не хочу жить на твоей шее. Поэтому придётся идти в другой и искать там, а тебе остаться здесь и жить своей жизнью.

Я растерянно смотрела на него, не понимая, о чём речь. Почему парень опять меня бросает? Что со мной не так?

— Что за чушь, Каппей, как это нет работы, просто возьмись за любую, какую угодно, и терпи, что бы это ни было, терпи, если любишь меня. — бормотала я, но Каппей лишь покачал головой.

— Прости, Рё, но ради тебя должен найти особенную работу. Такую, при которой ты ни в чём не будешь нуждаться. А здесь такой нет, и мне придётся уйти. Не плачь обо мне. — заметил он пробежавшую по моей щеке слезинку. — Ты сможешь найти кого угодно вместо меня — а не сможешь, так я обязательно вернусь с кучей денег. — Каппей пытался говорить весело, но его руки дрожали. Тебе ведь тоже плохо от этого, так зачем уходишь?

— Фух, ну и жара. — Каппей вытер пот со лба. — Прости ещё раз, Рё. С тобой всё в порядке, это лишь моя вина…

— Ничего со мной не в порядке! — взорвалась я. — Почему вы все уходите?! Почему сближаетесь со мной, говорите, что любите, заставляете себе верить, а затем просто уходите?! Плевать мне, что у тебя там с деньгами и работой, хочешь сидеть на шее — так сиди, только не уходи, пожалуйста, не оставляй меня одну, я не хочу быть одной!

Посетители кафе повернулись к нам, а официантки поспешили на шум, так что швырнула так и не съеденную булочку на стол и выбежала наружу. Каппей выскочил вслед за мной и попытался схватить, но я вырвала руку.

— Рё, прости, я действительно должен уйти! — крикнул он.