В петлях надежды

— Прости, Рем, если будет больно. — пробормотал Нацуки, когда между ними уже ничего не осталось.

— Субару-кун, давай для разнообразия не будем говорить. — попросила Рем.

И они действительно не говорили. Только шумели тем самым шумом влюблённых, наконец-то нашедших друг друга. Запретных тем и желаний больше не было. Двигаться быстрее или медленнее? Воплотить фантазию? Дать волю рукам? С удовольствием. Они не думали о том, насколько правильно поступают, не думали, что недалеко ножи кромсают тело девочки, не думали, что их может кто-то услышать.

На какое-то время весь мир перестал иметь значение.

— И ведь это только наша первая ночь. — наконец выдохнул Нацуки, когда всё закончилось и они стали просто лежать в объятьях друг друга. — Рем, неужели ты думаешь, что я теперь на кого-то просто так переключусь?

— Я не думаю, Субару-кун, я боюсь. — прошептала девушка, вновь уткнувшаяся ему в ключицу. — Боюсь каждый раз, когда возникает хоть малейшая угроза. Я демон, мы слишком активно проявляем сильные чувства, хоть и не собираюсь этим оправдываться…

— И не оправдывайся. — Нацуки аккуратно погладил её по волосам. — Оставайся всё такой же прекрасной ревнивицей.

— Хорошо, Субару-кун. Но к Рике ревновать больше не буду, всё равно она мне не угроза и не сможет повторить всё то, что мы сейчас делали.

— В этом возрасте не сможет.

— Субару-кун, я пальцами могу не только нежно…

— Молчу и ничего не говорил.

— То-то же. — довольно хмыкнула Рем. Нацуки улыбнулся и посмотрел на ясное небо за окном. Он даже мог видеть несколько звёзд, возможно что часть созвездия…

Спать. Завтра он всё обдумает — если позволят, потому что Ханю наверняка найдут утром, поднимется шум, им придётся изображать из себя потрясённых и убитых горем… и ждать. Ждать два дня.

А затем всё закончится.

====== Часть 14 ======

Шум начался уже с утра. Рем встала намного раньше Нацуки и к тому времени, как в дом вломились полицейские, успела одеться и встретить их воплями «А я как раз к вам хотела идти, Рику искать!»

Рику-Ханю нашли у алтаря, голую, выпотрошенную, окружённую стаей воронья — и вся деревня содрогнулась от ужаса и горя. Нацуки и Рем увезли в полицейский участок Окиномии, допрашивали вместе, раздельно, разными людьми — и не посадили в камеру лишь потому, что Мион мигом взяла их защиту в свои руки. Она убедительно притворялась убитой горем и требовала у полиции искать настоящего преступника, а не хватать первого попавшегося.

А вот Кейчи не притворялся. Он ходил с абсолютно осунувшимся лицом и старался не отходить далеко от Мион — да и та, видя его состояние, далеко парня не отпускала. Нацуки его пустые, полностью безжизненные глаза слегка напугали, и он старался не смотреть на Кейчи. Впрочем, с Сатоко было ничуть не легче — девочка натурально билась в истерике. Даже Ирие забрать её не мог, потому что тем же утром был найден мёртвым — передозировка снотворного — и вызвал ещё больший переполох. В итоге девочку взяла к себе примчавшаяся Шион.

Рена пропала. Просто взяла и пропала. Её не было ни в школе, ни дома. Полиция пока об этом не знала, в курсе были лишь Мион с Кейчи, которые и рассказали об этом Нацуки и Рем, попросив их молчать и никому не говорить.

Во второй половине дня их наконец отпустили — строго потребовав не выезжать из Хинамизавы и быть готовыми в любое время дать новые показания. Мион и Кейчи задержались в участке и не стали провожать, но разрешили воспользоваться их велосипедами на обратную дорогу, сказав, что Шион подвезёт. Заодно и объяснили путь, который пролегал как раз по той трассе, на которую они выходили после источника.

Дома они решили немного прибраться, не зная, чем себя занять. Попутно Нацуки объяснил Рем про пылесос — она всё ухватила на ходу. Настроения у него не было. Да, убийство ложное, но горе Кейчи и Сатоко было реальным, и наблюдать его было невыносимо, а сказать им нельзя — слишком рискованно.

Вечер они провели за телевизором. Рем было интересно всё подряд, а Нацуки просто смотрел. Некоторые передачи он не узнавал, но это и неудивительно — тридцать лет прошло.

Этой ночью они опять занимались сексом. Рем, похоже, быстро привыкла к обстановке и была абсолютно довольна, а вот Нацуки так и не смог успокоиться — даже когда они уже привычно прижались друг к другу. Мысли в голову лезли неприятные и не желали уходить.

Завтра они, возможно, проведут последнюю такую ночь, ибо если всё удастся, то предстоит вернуться к себе, в свой мир, к Эмилии. Там он просто не сможет позволить себе спать с Рем, иначе Эмилия обязательно узнает, и как тогда прикажете её завоёвывать и убеждать, что он любит обеих одинаково сильно?

Тем более что они ещё не помирились. Он попробовал выступить в её поддержку на церемонии объявления кандидаток, но только опозорил, и от одного воспоминания об этом горели щёки и побаливали едва не сломанные Юлиусом кости. И теперь для того, чтобы просто добраться до Эмилии, им с Рем надо уничтожить культ ведьмы.

И вдвоём не справиться.

Позвать на помощь других претенденток? Но они потребуют чего-нибудь взамен, а что им дать? Или просто сделать упор на том, что культ ведьмы опасен для всех, и нужно забыть все распри? Для Круш такое может прокатить, она похожа на рыцаря и наверняка поставит общую угрозу выше своих амбиций. Но даже и так… Нацуки устало прикрыл глаза.

Если бы не Эмилия, то он ни за что бы не вернулся в тот мир со всеми его проблемами.

Эта мысль какое-то время просто плавала у него в голове. Да. Да, так и есть. Его там убивают каждую неделю, и только из-за Эмилии он стремится вернуться туда. Если бы вытащить её сюда, предложить вместе с Рем жить в его мире, втроём, без страха умереть, без волнений о престоле, без…

Нет. Нет, стоп, это неправильно. Эмилия хочет стать королевой, и не ради себя, а ради других, ради помощи всем, кто в этом нуждается. И что теперь, она всё это бросит и забудет только потому, что он захотел спокойствия? Нет уж.

Рем зашевелилась, подтянулась и натурально муркнула. Нацуки ничем не ответил и девушка взглянула на него.

— Субару-кун, всё в порядке? — встревоженно спросила она.

— В полном. — он всё же нашёл силы улыбнуться. — Прости, задумался о многом.

— Понимаю. — Рем вытащила из-под одеяла руку и погладила его по щеке. — Например, о том, что нам больше не лежать так, когда вернёмся?

— А я думал, что придётся ещё одну тяжёлую беседу проводить.

— Всё нормально, Субару-кун. Я ведь тоже попытаюсь уговорить госпожу Эмилию, особенно если у тебя не получится. Мастер Розваль учил её дипломатии и сдержанности, а с её добротой уговорить не составит труда.

— С твоей стороны это всё так легко выглядит.

— Мне всё кажется лёгким, когда я с тобой, Субару-кун. — улыбнулась Рем, и её рука от щеки поползла ниже. — И раз уж мы не спим, то давай чем-нибудь займёмся. У меня есть одна идея, думаю, она тебе понравится…

Второй день ожидания принёс ещё допросы. На этот раз к ним заявился Оиши; он и вчера их допрашивал, но теперь соизволил прийти прямо домой. В нём не было и грамма добродушия, наоборот, угрюмый и разозлённый полицейский лишь усилием воли не повышал голос. Он явно в чём-то подозревал Нацуки и Рем, но ребята упорно повторяли одно и то же — они спали, ничего не слышали, Рем проснулась первой, не обнаружила Рику и уже хотела идти на поиски. Нацуки опять назвал свой адрес в Токио, и Оиши опять его записал. Он продолжал допрос, прогоняя их по третьему кругу с одними и теми же вопросами, но тут явилась Мион и после скандала полицейский наконец сдался и покинул дом.

— Терпеть его не могу. — пробормотала Мион, выглядывая в окно и убеждаясь, что тот действиельно ушёл. — Подозревает нашу семью чуть ли не в людоедстве, столько крови попортил. Что-то произошло в городе? Ясное дело, к этому причастны Сонозаки, кто ж ещё.

Нацуки подумал, что обширная и богатая семья якудзы реально должна быть причастна к любым происшествиям, но говорить вслух не стал.