Всё дело в душах

А малыш так любил те голубые аквамарины Джима, что сверкали переливом звёзд, когда он смеялся и ласково трепал брата по волосам. Когда он приносил ему домой редкие конфетки или фрукты. Когда грел его своим теплом, спасая от холодной смерти. Он вдруг почувствовал, что его несут к двери и без раздумий швыряют в снег, который белой подушкой окружает всё вокруг. Пушистый ковёр смягчил падение, но из-за обжигающего мороза застыло дыхание, а острые ледяные иголки пронизывали всё тело. Лео всё ждал, когда и братика вышвырнут, словно собачонку, на улицу и они смогут убежать куда-нибудь дальше. Прятаться и жаться друг к другу спасаясь от смерти.

Но раздались лишь крики Джима из-за двери. Истошные и ужасные. Малыш не понимал, что они делают, почему так поступают и от чего братик кричит. Он никогда раньше не кричал, он всегда был сильным и не показывал, что ему больно или страшно. Малыш вскочил, игнорируя скованное холодом тело, и что есть сил стал колотить по двери. Он звал Джима, и громко-громко плакал, но ничего не происходило, только совсем рядом раздался голос: теплый, мягкий и ласковый. Лео обернулся, замечая, что рядом с ним сидит тётя, которую он раньше никогда не видел. Она отдала малышу свою длинную вязаную кофту и потрепала его по волосам.

— Хочешь, я помогу тебе?

— Ты спасёшь братика? — спросил малыш, кутаясь в такую тёплую одежду, от которой исходил приятный запах цветочных духов.

— Я постараюсь, но… — она улыбнулась, протягивая ему маленькое зелёное яблоко. — Скажи мне, чтобы ты сделал со всем этим городом, если бы мог?

— Я бы сжёг его! — в сердцах прокричал Лео. — Я бы сжёг их всех! — слёзы вовсю струились по перемазанному кровью личику ребёнка. — Но сначала нужно спасти братика!

— Я не могу его спасти, — вдруг сказала тётенька. — Но могу наказать их всех. Наказать за всё, что они с вами сделали. Но мне кое-что нужно.

Малыш внимательно смотрел, как она касается его груди и улыбается. Он никак не мог понять, что имеет в виду неожиданная помощница, что он мог ей дать? У него ничего нет! Был братик, но где он? Почему так тихо?

— У меня… у меня ничего нет, — грустно ответил он. — Я не знаю, что могу дать вам…

— Кое-что у тебя есть, — улыбнулась тётя, снова потрепав его по светлым волосам. — Вот здесь, внутри.

— Всё, что вам нужно, — ответил малыш, вдруг чувствуя, как её тёплые мягкие губы касаются его ледяного лба. Так когда-то его целовала мама. Очень давно.

Она встала, улыбнулась и рывком распахнула дверь. Громкие голоса не предвещали ничего хорошего, но девушка улыбалась. Она рассматривала застывших перед ней мужчин, и откровенно радовалась такой тёплой встрече. Малыш даже испугался. Почему тётя идёт туда совсем одна? Но вдруг в её руке сверкнула длинная ослиная челюсть, и тяжёлая дверь закрылась за нею с громким хлопком. Лео встал на цыпочки, чтобы разглядеть, что там происходит, но его взгляд замер на лежащем на полу братике. Глаза распахнуты и в них застыла боль и беспокойство. Он не моргал и не шевелился, аномально худая грудная клетка не вздымалась, и даже грязные желтоватые трусики приспущены до колен.

И вдруг — смех. Высокий и женский. Лео с ужасом перевёл глаза на тётю и та вдруг криво усмехнулась, глядя на нахмурившихся уродов.

— Сделать такое с ребёнком… Мне даже не жаль будет вас убить. Обычно, я раздумываю и сомневаюсь, но не сегодня.

— Он сын Дьявола! — заорал ей один из мужиков.

— Проклятое творение Люцифера! — подхватили остальные, даже не заметив, что карие глаза девушки тут же сверкнули болотной зеленью.

— Когда у меня с ним будут дети, я обязательно сообщу, — улыбнулась та, повыше перехватывая клинок. — Вот только вы этого уже не увидите.

После того, как тётя сделала выпад вперёд, а во все стороны брызнула кровь, Лео осел на снег, не в силах смотреть на то, что там происходит. Его братик… Он спит? Мальчишка подскочил и дёрнул ручку двери, вбегая внутрь и падая на колени рядом с Джимом.

— Проснись, братик! — малыш стащил с себя кофту и накинул на братика. — Пожалуйста, проснись! Нам помогает тётя, братик, проснись!

Замершая рядом девушка рывком вытащила клинок из груди последнего урода и не сводя глаз следила за Лео. Хотя в основном за Джимом, некоторый мёртвое тело, а который ждал жнеца, ещё не зная, что тот не придёт. Старший мальчишка обнимал брата, но не мог до него докричаться, просто отчаянно плача вслух. Она осторожно подошла к Лео, даже не вытерев от крови руки и лицо. Девушка не знала, что ему сказать и просто прижимала к себе, пытаясь поделиться теплом своего тела, зная, что сожжёт этот город к чёртовой матери.

— Я хочу к братику, — вдруг пролепетал ребёнок.

— Ты встретишься с ним, — пообещала девушка, и обратно накинула на него свою кофту. — А сейчас — идём.

Они медленно вышли на улицу, и тётя вела малыша за руку на холм. Высокий, с которого открывался вид на весь город. И шёл снег. Густой и стремительный, целые хлопья сыпались на людные улицы с неба, и девушка присела рядом с Лео, вдруг показывая пальцем на ближайшие домики и дворики. Она провела ладонью перед его глазами, и малыш вдруг ахнул.

Снегопад контрастно отражался от полыхающего алого пламени, которое пожирало весь город. Ребёнок лишь откусил яблоко, которое дала ему в самом начале тётя и с упоением смотрел, как заживо горят все те люди, что годами над ними издевались. Пускай они прочувствуют на себе всё то, что терпел его братик, свои собственные грехи и действия. В его маленьких глазках блестел восторг, такой неприкрытый и искренний, что девушка рядом с ним даже рассмеялась.

Вопли раздавались так громко, что смеяться хотелось и Лео. Хотелось бегать по полянке и кричать, вопить во всю грудь, от счастья, от радости, от горящего внутри нетерпения… когда они все сдохнут, когда вечно будут вариться в Адском котле, когда понесут наказание за то, что натворили.

И вдруг он почувствовал, что упал, хотя и продолжал смотреть на себя сверху вниз. Точнее, на собственное бездыханное тело, и даже зелёное надкусанное яблочко покатилось по снегу и замерло недалеко. Он непонимающе поглядел на тётю, которая только улыбнулась и указала пальцем немного в сторону. Там стоял Джим. Он улыбался и тянул руки к младшему брату, который просто размазывал по лицу слёзы и слюни от того, что братик проснулся.

Конечно, ребёнку всё ещё не было понятно, что братик мёртв и он сам тоже, но это и не было обязательным. Они снова стояли вместе, снова вдвоём против всего мира и любовались тем, как сгорает в Адском пламени весь город. Даже сквозь многие метры до них доносились запахи жареного мяса, смолы и гари, но дети вдыхали их полной грудью. Они не знали, что будет дальше, но сейчас… им хотелось навсегда запечатлеть этот чудесный миг.

И вдруг девушка протянула им руки, и мальчишки послушно взялись за её тёплые ладони. Но стоило им коснуться её мягкой кожи, как вдруг мир смазался и они ощутили, что их двоих затягивает куда-то внутрь её. Но это не было страшно. Это было… щекотно. К тому же, она пообещала, что они навсегда останутся вместе, и что никто больше никогда их не обидит.

Когда два души впитались в её собственную, девушка вдруг упала на снег, растрепав свои светлые волосы по белоснежной поляне. Она корчилась от боли, чувствуя, как на ладони прорезается цифра шестьдесят один. Чувствуют ли поглощённые ею души, ту же боль что и она? Жаль, что никто никогда так и не сможет дать на это ответ.

— Я не думал, что ты справишься, — насмешливый голос короля Ада заставил девушку собраться и перестать корчиться от боли. — Поглотить испорченные детские души, сжечь заживо целый город…

— Я сильнее, чем вы все там считаете, — блондинка показала тому дрожащий средний палец и язык, неожиданно хватаясь за сердце. — Когда я перестану чувствовать их двоих у себя внутри?

— Никогда, — хмыкнул демон подавая ей руку. — Теперь, это твоё бремя на всю жизнь, ты никогда не избавишь от этого.

Но девушка лишь усмехнулась, принимая помощь, и выровнялась. Зато она на ещё один шаг ближе. И скоро — он придёт. А пока… Пока она будет держать себя в руках, ну, а потом разрыдается слабой человеческой девчонкой в его сильных Дьявольских объятиях.