Страница 5 из 6
Надежда удобно разместилась в кресле рядом с приятелем. Начался долгий разговор. И все это время за окном лил дождь. Казалось, сама природа слушала и вступала в беседу.
Сергей Петрович рассказал адвокату, что унаследовал от родителей дом, в котором жил с раннего детства. Три года назад он решил подарить его одному из своих сыновей. Как и полагается, договор подписали у нотариуса. Сергей Петрович хотел остаться жить в доме, и это оговорили в договоре как одно из неотъемлемых условий. Нотариус разъяснил, что без согласия отца сын не сможет продать или подарить дом другим людям. Тот не спорил.
Года два они с сыном жили прекрасно. А потом Вадим женился и ушел к супруге. У них родился ребенок. Переселяться в подаренный дом они не хотели. И стали уговаривать Сергея Петровича продать родные стены, рассчитывая купить себе новое жилье. Отец уговорам противился. Сын предлагал деньги – пятьдесят процентов от стоимости дома.
– Вадим, как ты не понимаешь, этот дом – наше родовое гнездо. Ты же знал, что я хочу до последнего жить здесь. Мне не нужны деньги, – отвечал отец.
Сергей Петрович тяжело вздохнул и продолжил:
– Август стал для меня роковым. Я улетел на море, а когда вернулся, был шокирован поступком сына. Вадим действовал быстро и решительно. Воспользовался моим отсутствием и отключил в доме газ, воду. Демонтировал и вывез газовую плиту, умывальник. Сменил замки. Выставил во двор мои вещи, мебель, которые пришли в негодность от осенних дождей. Сейчас приближается зима, а в доме по-прежнему нет отопления, и сын, как владелец, отказывается подключать газ. Я же не собственник и сделать это самостоятельно не могу. Немыслимо, но факт – сын обманул меня, воспользовался моей добротой.
Сергей Петрович настаивал на оспаривании договора дарения и признании его недействительным через суд.
Внимательно выслушав доводы, адвокат разъяснила:
– Вы оба желали заключить договор и подписали его добровольно. Никто никого не принуждал и не убеждал. Поэтому признать договор дарения недействительным по причине того, что сын вас обманул либо ввел в заблуждение до подписания договора дарения, невозможно.
Тогда, по совету адвоката, Сергей Петрович решил попробовать еще раз договориться с сыном. Он отправил ему письмо и потребовал в течение недели восстановить в доме газ и воду. А также попросил возместить стоимость испорченного имущества.
– И если он мне откажет либо проигнорирует требования, пойду в суд. Другого выхода я не вижу, – обозначил свою позицию мужчина.
Время шло быстро, наступали холода. Ситуация не менялась, Сергей Петрович не мог жить в доме, снимал временное жилье. Вадим отказался восстанавливать газ и воду. Последующий судебный спор не разрешил проблему. Сын продолжал настаивать на своем, а в суде обвинял во всем отца:
– Я не имею никакого отношения к отключениям, это сделал сам отец. Желает он восстановить газ, пускай сам и подключает, – неустанно повторял Вадим.
Допросили представителей службы межрайгаза. Они подтвердили, что отключили газ по заявлению собственника дома.
Услышав это, Вадим тут же придумал новую версию:
– Да, я подавал заявление, потому что газовая плита в доме была старая и грозила выйти из строя. Чтобы не взлететь на воздух, я и попросил газовиков временно прекратить подачу газа. Но к плите я никакого отношения не имею. Плиту мне никто не дарил. Чья плита, тот пусть и покупает новую, – хамски парировал ответчик.
– В таком случае, – сообщила адвокат, обращаясь к Вадиму, – мы поставим вопрос о расторжении договора дарения. Вот документы на плиту, срок ее использования не истек. Да и газовики не подтверждают вашу версию. Вы забываете, при заключении договора дарения отец рассчитывал на сохранение своего права проживать и пользоваться домом, который подарил вам. Это прописано в договоре. И вы нарушили это существенное условие[8]. Вы сделали все, чтобы проживание там Сергея Петровича стало невозможным. Наступил отопительный сезон, а в доме нет газа и воды.
Иск о расторжении договора дарения подали. Спор в суде закончился поздней зимой. Сын так и не установил газовую плиту, не обратился с заявлением в городские службы о подключении воды и газа. Да и требования в целом не признал.
По решению суда договор дарения все-таки расторгли, и Сергей Петрович вернул дом. Однако он не смог сразу зарегистрировать переход права собственности на недвижимость. Вадим обжаловал решение суда, и оно не вступило в законную силу.
Пока дело рассматривали в кассационной инстанции, воды и газа в доме не было. Подключить их по-прежнему могли только по заявлению сына.
В областном суде у Вадима спросили:
– Вы не согласны с расторжением договора дарения, хотите остаться собственником дома? Но у вас была возможность все устранить. Отец до суда предлагал вам подключить газ и воду. Вы отказались. Исковые требования отца об устранении препятствий в пользовании домом не признавали.
– Да, так и есть, но я готов сейчас подключить газ, дайте мне время, – пытался выкрутиться Вадим, но было поздно. Кассационная инстанция решение суда о расторжении договора дарения оставила без изменения.
Весной сын все же купил котел и обратился с заявлением о подключении газа. Отец смог оформить право собственности на дом и въехать в него.
Но Вадим не желал останавливаться и обратился в Верховный Суд с жалобой. Он требовал отменить решение суда, чтобы вернуть себе дом:
– Я устранил препятствия, газ подключил. Отец смог заселится в дом, – писал он в надзорной жалобе.
Но, как говорится, ложка дорога к обеду. Решение суда осталось в силе.
Переход
Марина решительно распахнула двери в кабинет адвоката и, не успев присесть за стол, возмущенно сообщила:
– Она меня выгоняет из дома! Все пропало! Пять лет я провела в судах и добилась только одного: я вселилась в дом и жила в нем семь лет, не зная проблем. Но не тут-то было. Изменился закон, и я должна идти на улицу! Как это понимать?
– О каком решении вы говорите? Покажите документы. Кто вас выселяет? – уточнила адвокат.
– Шестнадцать лет назад я вышла замуж. Жить было негде. Мы с Николаем решили строить дом. Получили участок земли, документы оформили на мужа и начали стройку. Нам помогали его родители. Через четыре года дом был готов. Заселились всей семьей: я, Николай и мой сын от первого брака. А через год Коля начал выставлять меня из дома. Чужим я ему стала человеком, чужим. Бил, я уходила на улицу. «Нет здесь ничего твоего, убирайся!» – кричал он вечерами, – слезы непроизвольно текли по лицу Марины.
– Я не могла терпеть его хамства, насилия и злобы. Ночевала прямо во дворе, благо было тепло, а когда похолодало, я переехала на съемную квартиру. Он воспользовался этим и сменил замки. Войти в дом я уже не смогла. Вещи забрать не успела. А через несколько дней получила иск от его матери, Веры Степановны! Иск о моем выселении из дома, – с досадой продолжала женщина.
– Почему от его матери? Кто получал разрешение на строительство дома, и за кем он был зарегистрирован на праве собственности? – уточнила адвокат.
– Дом мы строили с мужем, я это говорила. Его родители нам помогали. В суде свекровь заявила, что все документы на землю и дом изначально были оформлены на нее. А еще сообщила, что построила его за свои деньги, а я к этому не имею никакого отношения. Оказывается, сразу до начала строительства земельный участок был переписан на его мать. Дальше дело было за малым. Она получила разрешение, когда все закончили стройку, ввела дом в эксплуатацию и стала владельцем. Жестокий обман!
8
Ч. 1 и ч. 2 ст. 420 ГК Республики Беларусь:
1. Изменение и расторжение договора возможно по соглашению сторон, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом и иными актами законодательства или договором.
2. По требованию одной из сторон договор может быть изменен или расторгнут по решению суда только:
1) при существенном нарушении договора другой стороной;
2) в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и иными актами законодательства или договором.
Существенным признается нарушение договора одной из сторон, влекущее для другой стороны такой ущерб, в результате которого она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.