Страница 63 из 70
Я вдруг понял, что кричу "ура!"
Дротик еще не успел упасть на пол, как Иунио обнажил меч, взметнул его в гладиаторском салюте и, выкрикнув "Слава Цезарю", взял на караул.
Как он поносил их всех! Он ясно объяснил, что думает о тварях, которые не то что не римские граждане, но даже не варвары!
Ого, сказал я себе, матч, кажется, подходит к концу. Все! Крышка тебе, человечество.
Иунио вопил без остановки, призывая на помощь своих богов, грозя расправой, придумывая все более и более изощренные ее методы, подробно расписывая, что с ними со всеми сотворит Цезарь. Я надеялся, что даже в переводе Крошка не поймет и половины, хотя надежды мои вряд ли были обоснованы: она вообще более понятлива, чем следовало бы.
Но я почувствовал, что начинаю гордиться легионером.
В тирадах Черволицего звучало зло, но его не было в речах Иунио. Под ломаной грамматикой, смачными ругательствами и грубой натурой заскорузлого старого сержанта жили отвага, человеческое достоинство и смелость. Может, он и был старым негодяем, но он был негодяем моего сорта.
Кончил он вызовом - он требовал, чтобы они выходили на бой против него; пусть выходят по одиночке или выстроятся черепахой - он согласен драться сразу вместе со всеми.
- Я сложу из вас погребальный костер! Я выпущу вам кишки! Я покажу вам, как умирает римский солдат - у могилы, заваленной трупами врагов Цезаря!
Он остановился, чтобы перевести дыхание. Я снова заорал "браво", и Крошка подхватила мой крик. Иунио глянул на нас через плечо и усмехнулся.
- Перерезай им глотки, когда я начну сбивать их с ног, парень! Сейчас поработаем!
- Вернуть его обратно в пространство-время, откуда он был взят,произнес холодный голос.
Иунио встрепенулся, громко призывая Марса и Юпитера, когда его потянули за собой невидимые руки. Меч его упал на пол, но тут же взлетел вверх и сам вошел в ножны.
Иунио молнией пронесся мимо меня. Сложив руки рупором, я крикнул ему вдогонку:
- Прощай, Иунио!
- Прощай, мальчик! - ответил он, пытаясь вырваться.- Трусят они, трусы! Ни на что не способны, кроме грязного колдовства!
И Иунио исчез.
- Клиффорд Рассел...
- А? Я здесь.
Крошка сжала мою руку.
- Ваш ли это голос?
- Погодите-ка,- скаэал я.
- Да? Говорите.
Я перевел дыхание. Крошка прижалась ко мне и зашептала в ухо:
- Постарайся, Кип. Они ведь всерьез.
- Постараюсь, малыш,- ответил я и продолжал.- Что здесь происходит? Мне ведь сказали, что рассматривается вопрос о человечестве?
- Верно.
- Но ведь это невозможно! У вас нет достаточных исходных данных. Одно колдовство, да и только, как сказал Иунио. Вы взяли пещерного человека, потом признали, что это ошибка. Но это не единственная ваша ошибка. Вот здесь был Иунио. Какой бы он ни был - причем я вовсе его не стыжусь, я горжусь им! - он не имеет никакого отношения к нашему настоящему. Он уже две тысячи лет как мертв, и все, чем он был, тоже мертво. Хороший ли, плохой ли, он не представляет сегодняшнее человечество.
- Мне это известно. Сегодняшнее человечество представляете вы двое.
- Нет, вы и по нам судить не можете. Крошка и я никак не являемся средним показателем. Мы не претендуем на то, чтобы быть ангелами,- ни она, ни я. Если вы осудите наш род на основании только наших поступков, вы совершите величайшую несправедливость. Судите нас, или меня лично...
- И меня тоже!
- ...на основании моих собственных поступков. Но не привлекайте за это к ответу моих сородичей. Это не научно. Это математически не обосновано!
- Обосновано!
- Нет! Люди - не молекулы. Все они очень разные.- Относительно их юрисдикции над нами я спорить не стал. Черволицые уже пробовали.
- Согласен, люди не являются молекулами. Но не являются и индивидуумами.
- Нет, являются!
- Они не могут считаться независимыми индивидуумами, они являются частями единого организма. Каждая клетка вашего тела повторяет один и тот же образец. По трем пробам организма, именуемого человечеством, я могу определить его потенциал и предел его возможностей.
- Им нет пределов! И никто не способен предсказать наше будущее.
- Весьма вероятно, что ваши возможности беспредельны,- согласился голос.- Это следует определить. Но если это так, то отнюдь не в вашу пользу.
- Почему?
- Потому, что вы неверно представляете себе цель настоящего рассмотрения. Вы говорите о "справедливости". Я знаю, что вы имеете под ней в виду. Но ни разу не было еще случая, чтобы две разные расы вкладывали в это слово одно и то же значение и пришли к соглашению. Я не ставлю своей задачей исходить из этой концепции. Наш суд не является юридическим судом.
- Что же это тогда?
- Можете сказать "совет безопасности". Или "комитет бдительности". Неважно, как вы назовете его, потому что передо мной стоит одна лишь задача: рассмотреть ваше человечество и определить, представляет ли оно собой угрозу для нашего выживания. Если да, я сейчас же покончу с вами. Есть только один надежный способ предотвратить суровую опасность - сделать это, пока она еще невелика. Данные, которыми я располагаю о вас, заставляют думать, что когда-нибудь вы можете вырасти в серьезную угрозу безопасности Трех галактик. И сейчас я намерен установить факты.
- Но вы говорили, что для этого вам необходимо по крайней мере три образца. А пещерный человек не подошел.
- У нас есть три образца - римлянин и вы оба. Но установить факты можно и по одному. Три образца - традиция, оставшаяся с древних времен, результат осторожной привычки проверять и перепроверять. В мои задачи не входит отправление "справедливости", я должен не допустить ошибки.
Я хотел было сказать ему, что он неправ, хоть ему и миллион лет, но он добавил:
- Итак, рассмотрение продолжается. Клиффорд Рассел, ваш ли это голос?
Снова зазвучала запись моего рассказа, но на этот раз из него не было выпущено ничего - ни красочные эпитеты, ни личные оценки и мнения, ни суждения о разных проблемах.
Наслушавшись, я поднял руку:
- Ну ладно, хватит! Это я говорил, мой голос.
Трансляция прекратилась.
- Вы подтверждаете?
- Да.
- Хотите что-нибудь добавить, изменить или снять?