Лыжник

Петра Александровича недовольные взгляды бывшего сослуживца не волновали, он сейчас старался не показать, как был рад поступку сына.

– Ну что, все готовы? – хмуро спросил он у своих подопечных и, не дожидаясь ответа, пошел на выход.

Притихшие от последних событий девчонки нестройными рядами отправились за ним. Сашка шел последним, медленно отходя от возбуждения. Сейчас он уже жалел о произошедшей драке и ругал так некстати появившуюся в характере импульсивность.

Выйдя на школьный двор, все встали на лыжи и в небыстром темпе покатили по лыжне.

Разницу в проведении тренировки между отцом и Лукиным он ухватил сразу. Сейчас, когда он сам был опытным тренером, это ярко бросалось в глаза. Константин Федорович просто отрабатывал время, а Петр Александрович пытался сделать из девчонок лыжниц, претендующих на победы.

Однако долго наблюдать за работой отца не получилось. Тот, дав задание воспитанницам, вплотную занялся им. Увидев, как технично начал бегать сын, он удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Посмотрев на его бег несколько минут, отметил мелкие огрехи и, предложив дальше работать самостоятельно, вновь занялся девочками.

Сашка продолжил бегать, стараясь особо не нагружаться. Через час его ожидала вторая тренировка, где уже придется выкладываться в полную силу. Так, собственно, и произошло.

Первое, что он услышал по приходе домой, были мамины упреки.

– Вы с отцом с ума сошли, тебе что, одной тренировки в день мало? У тебя же порок митрального клапана. Все, медицинской справки больше не получишь! Понял? – категорично заявила она.

Петров мысленно засмеялся. Этот диагноз в первой жизни многое ему испортил. Не пускали туда, не пускали сюда. Если бы не мама, не видать бы ему тренировок и соревнований вообще. Правда, когда он попал на призывную комиссию, от службы его никто освобождать не стал. А еще через десять лет выяснилось, что никакого порока у него нет и никогда не было.

Вот и сейчас он не утерпел и с ходу заявил:

– Мама, нет у меня порока. А шум в сердце из-за пролапса митрального клапана.

Мама резко замолчала, а затем начала выяснять, что это за болезнь и кто ему о ней рассказал. А Сашка в это время лихорадочно вспоминал, есть ли сейчас аппараты ультразвукового исследования в больнице или нет. Отговорился он тем, что слышал разговор старшеклассников, один из которых рассказывал о таком диагнозе.

Мама слушала его скептически и сразу заявила:

– А почему ты думаешь, что у тебя такая же болезнь?

Саша терпеливо попытался объяснить свое предположение, но сослаться на данные УЗИ он не мог, поэтому дискуссия закончилась маминой победой.

– Ладно, не будем перед Новым годом настроение себе портить, – заявила та. – Давай лучше нарядим елку до папиного прихода.

Саша привычно забрался на антресоли и вытащил оттуда подставку для елки в виде креста. Сделал он это на автомате, не раздумывая. А потом удивлялся, что через сорок пять лет помнит, где что лежит.

Топориком подрубив пахнущий смолой ствол, он установил елку в подставку, после чего вдвоем принялись ее наряжать.

Александр Петрович, забыв обо всем, увлеченно продолжал наряжать лесную красавицу, когда домой пришел отец.

– Ого! Вы уже елку наряжаете! – воскликнул он, вновь с грохотом роняя лыжи в коридоре. – Ну, все! Настоящий Новый год приходит!

Переодевшись, он начал помогать родным.

– Клава, может, отметим слегка? – спросил он у жены, выразительно щелкнув себя по горлу.

Та нахмурилась, затем махнула рукой.

– Ай, ладно, уговорил, давайте посидим. Отметим Сашины оценки, не припоминаю, чтобы он так четверть заканчивал. Ни одной тройки не принес в этот раз, – улыбаясь, сказала она.

Вскоре на кухонном столе появились мисочки с солеными и маринованными грибами, свиной холодец и прочие деликатесы. Петр Александрович извлек из холодильника запотевшую бутылку «Столичной» и разлил по стопкам. В Сашиной стопке был налит лимонад.

– Ну что, дорогие мои, – сказал Петр Александрович, – поздравляю вас с наступающим Новым годом, желаю нам всем здоровья, счастья. И главное, чтобы не было войны.

Дружно чокнувшись, все выпили, после чего дружно застучали вилками.

После третьей рюмки мама убрала бутылку в холодильник.

– Петя, на сегодня достаточно, – заявила она. – Мне завтра на работу, у тебя тренировка с утра.

Муж согласно кивнул и навалился на закуску.

После чая родители начали беседовать о работе, а Саша отправился в свою комнату и попытался найти себе занятие.

Так ничего не придумав, он лег в кровать и попытался заснуть. Однако сон не приходил. Сознание взрослого человека все еще находилось в конфликте с телом подростка. Сегодняшний день для него оказался слишком насыщенным. Школа, драка с Устиновым, затем две тренировки и, наконец, сидение за вечерним столом перегрузили нервную систему. Он тихо прошел на кухню и вытащил пузырек валерьянки из шкафчика. Выпив двадцать капель, он вновь лег в постель.

«В четырнадцать лет лекарства пью, что же дальше будет?» – подумал он, засыпая.

Утром тем не менее выспаться не удалось. Мама подняла его в семь часов и заставила делать уборку.

– Мне с отцом на работу надо идти, – сообщила она, – так что бери тряпку в руки и вперед. Приду, проверю, как ты старался.

Оставшийся день прошел в суете, на вторую тренировку, как он и предполагал, попасть не получилось, потому что в четыре часа уже начинался классный вечер.

«Зачем иду? – удивлялся Саша своему поступку. – Что там делать? В прежний раз напился вермута, хоть узнал, как это пьяным побывать. А сейчас чего я там не видел?»

Перебрав свою одежду, понял, что придется идти на вечер в школьной форме. Так как серые брюки и кургузый пиджак были единственными вещами без заплаток. Критически заценив свой вид в зеркале, Саша собрался надеть пальто. Но тут на его беду мама пришла с работы. Пришлось демонстрировать свой внешний вид. После чего пришлось повязать пионерский галстук и начистить ботинки гуталином. Лишь после этого удалось все же уйти.

К школе он подошел уже в темноте. У дверей кабинета домоводства стояли несколько мальчишек. Увидев его, они приветственно завопили.

– Вы чего тут мерзнете? – спросил Саша, хотя о причине прекрасно знал.

В ответ сразу несколько голосов начали шепотом объяснять, что как только допьют вермут, так и все вместе пойдут внутрь. Петрову выпить никто не предложил, поэтому он сразу прошел в кабинет.

После уличной темноты в кабинете казалось необычайно светло. Небольшая елочка, стоявшая посередине, была украшена серебристым дождем. Девочки, сидевшие за столиками, с надеждой уставились в открывшийся дверной проем, но кроме Петрова никто в него не зашел.

– Саша, где остальные ребята? – обратилась к нему классная руководительница. Ради вечера она тоже приоделась и сейчас казалась ему молоденькой девушкой, какой она, собственно, и была на самом деле.

«Вот бы за кем приударить, – подумал он, снимая пальто и глядя на осиную талию и тяжелую грудь учительницы. – Только ударялка пока не выросла».

– Не знаю, Наталья Юрьевна, – уже вслух сообщил он. – Они вроде хотят все сразу прийти.

– А ты, значит, к ним не присоединился, – ехидно прокомментировала его слова Ирка Серова.

– Не присоединился, – согласился Саша. После чего включил стоявшую у стены радиолу и поставил пластинку с песнями Майи Кристалинской.

Девочки с раскрытыми от удивления ртами смотрели, как он после этого подошел к Наталье Юрьевне и, изящно поклонившись, пригласил ее на танец. Для учительницы это тоже оказалось неожиданностью. Мгновение она колебалась, но затем встала и, улыбаясь, положила руку на плечо своему наглому ученику. Когда она поняла, что тот уверенно ведет ее по комнате, в такт мелодии, ее глаза удивленно расширились. Несмотря на то что учительница была на каблуках, глаза партнера смотрели ей в лицо.

«А ведь он смотрит на меня как взрослый мужчина», – внезапно поняла она и неожиданно для себя вспыхнула краской.