Страница 4 из 10
– Ну почему она отключила телефон? – теперь уже вздохнула Ирина. – Знаешь, если сначала я подумала о том, что она на самом деле отправилась на этот пляж с каким-нибудь мальчиком и ей просто не до нас, хочется побыть с ним – понимаешь? – то теперь и я начинаю думать: случилось что-то нехорошее. Ну не могла она так поступить с нами, мы не так ее воспитывали! Паша, мне страшно!
Павел Николаевич присел к жене на диван и обнял ее.
– Ира, а ты не знаешь домашнего телефона этой… Рысиной?
– Знаю. Он у нас в телефонной книжке записан. Позвоним?
– Да. Поговори с ней как женщина с женщиной. Если это сделаю я – просто наору на нее, и она бросит трубку.
– Это точно!
Ирина легко поднялась и отправилась в переднюю. Павел Николаевич последовал за нею.
Встал, опершись о дверной косяк, скрестив руки на груди, и обратился в слух.
– Это квартира Рысиных? – мягко, вежливо поинтересовалась Ирина. – Валентина? Добрый вечер. Это Ирина Плетнева вас беспокоит. Скажите, Светлана дома? Как, тоже нет? Понятно… Вернее, ничего не понятно. Мы с мужем просто не знаем, что и думать. Уже девятый час, а Дины нет! Куда они отправились? К «Трем дубам»? Понимаете, нам с мужем это ни о чем не говорит. Где это место? Может, взять такси и тоже туда отправиться? Пристанное? Паша, запомнил? Пристанное! Да, я представляю себе, где это. Послушайте, Валентина, может, поедем туда вместе? Мы бы захватили вас или вы, наоборот, – нас… Нужно же что-то решать! Как-то действовать. Вы только представьте себе, что с ними, двумя девочками, могло произойти на безлюдном пляже! Им хоть и по двадцать лет, но ведут они себя порой как совершенные дурочки. Вбили себе в голову, что они ничего не боятся, мол, невозможно всю жизнь ото всех прятаться, а мужчины – скоты, которых надо отстреливать. Вы тоже такое слышали? Это новое поветрие у молодежи или только наши девочки с ума сходят? Ой, вы уж извините, что я так резко разговариваю, но мы просто места себе не находим. Так что решим? Как вы думаете, стоит еще подождать или все же лучше поехать, попытаться их поискать? – Павел Николаевич делал энергичные жесты: мол, надо ехать! – Муж мой уверен, что надо их найти. Да, я не спросила вас о главном: Светланин телефон включен? Вы говорили с ней? А… Понятно… Да что это я?! Конечно, если бы вы дозвонились до нее, то сразу бы мне все сказали: где они и что с ними. Поймите, без вас мы не найдем это место. Вы думаете? Хорошо, давайте договоримся так. Ждем еще час. Если они не позвонят и не включат телефоны, тогда поедем. Ждите нашего звонка, хорошо?
Она опустила трубку с тяжелым сердцем: ничего не узнала. Все плохо, Валентина и сама нервничает.
– Паша, подождем еще час. Она сказала, что у Светы есть газовый баллончик, она умеет им пользоваться. На нее как-то вечером напал один идиот, и она брызнула ему в лицо.
– И тебя это утешило? Ира! Думаю, ты была с этой Валентиной слишком уж вежлива. Не заслуживает она этого! И вообще… Инициатива проведения этого пикника принадлежит Светлане! И машина – ее. И вообще, они с матерью ведут такой образ жизни…
– Какой? Что ты о них знаешь, Паша?
– Какой-какой, – передразнил ее муж. – Она не замужем! Вот какой! А как может себя вести незамужняя женщина?
– И как же?
– Ира, хватит! Словно ты не понимаешь, что я имею в виду?! Мужчины в доме нет, женщина ищет себе партнера, приводит в дом кого ни попадя…
– Почему ты так плохо думаешь об одиноких женщинах, Паша? Ты судишь о них по себе? Это мужчина долгое время не может обходиться без женщины, а вот женщина спокойно живет без мужчины годы и даже десятилетия.
– Скажи еще: века! Я знаю, о чем говорю. Ну не внушают мне доверия одинокие бабы.
– А почему ты так завелся? Ты вообще-то видел ее?
– Кого?
– Валентину.
– Так… Мельком. Да ты же помнишь! Она как-то приходила к нам. Обыкновенная женщина. Баба.
– Неправда! Выглядела она прекрасно. Молодая, стройная, следит за собой. Да ей и не дашь ее возраст.
– Я ничего такого не заметил. И вообще, для меня существует только одна женщина.
Он привлек ее к себе, обнял.
– Только бы она вернулась, только бы вернулась. – Он зарылся лицом в волосы жены. – Знаешь, в такие минуты начинаешь понимать: как я был счастлив еще утром, когда вы все были со мной. И как, в сущности, мало надо мужчине для счастья…
– Ладно, Паша, постарайся взять себя в руки. Думаю, найдется наша Дина.
От телефонного звонка оба вздрогнули, словно были цельным организмом. Павел Николаевич стиснул пальцами плечо жены так, что она вскрикнула от боли.
– Ну же, бери трубку! – Ирина встала и показала мужу на дверь в прихожую. – Не пугай меня!
Он медленно, словно заранее зная, что звонок будет тяжелый и сейчас он узнает, что с дочерью стряслась беда или – а это вовсе невозможно – ее уже нет в живых, побрел в переднюю. Взял трубку, поднес к уху, но, услышав голос Дины, даже застонал, чувствуя немыслимое облегчение: жива!
– Пап, меня задержали в милиции. Это недоразумение, скоро все прояснится, но сейчас мне нужен адвокат, срочно, слышишь? Найдите с мамой самого хорошего адвоката!
4
Рита сделала глубокие надрезы в большом куске свинины и поглубже затолкала зубчики чеснока. Минутку подумав, добавила к ним узкие полоски моркови. Густо посолила, поперчила мясо, обернула фольгой и сунула в духовку. Это для Марка. И салат из сельдерея тоже для него. И яйца фаршированные – для него, любимого. Вот только где он сейчас? В прокуратуре? На месте очередного преступления? В морге? И когда же он освободится, вернется домой, чтобы нормально поесть, побыть с женой, поговорить?
Фабиоле, их дочке, скоро исполнится год, и она почти всю свою маленькую и тихую, как сон, жизнь провела в Пристанном. С помощью деятельной и практичной Ксении Илларионовны, матери Риты, в доме появилось паровое отопление, было закончено оформление большого, с английским экраном, камина, построена теплица, где, правда, росли пока что петрушка с укропом и немного огурцов – эксперимент Ксении Илларионовны. В кухне появилось много новых кастрюль и сковородок, спальня облагородилась широкой кроватью и купленным в антикварном магазине туалетным столиком на кривых ножках (Рита так и не определила, к какому стилю отнести покупку). Приобрели жилой вид остальные комнаты и детская, а огромную гостиную украсил большой персидский ковер. Словом, жить теперь можно в Пристанном хоть круглый год. Когда Рита поняла это, было уже поздно: Марк прочно обосновался в городской квартире. Пока Рита с матерью занимались благоустройством загородного дома, Марк как-то отстранился от семьи, ушел в работу, и Рита, привязанная к маленькой дочери, к своей новой мастерской и новым работам, все реже и реже выбиралась к мужу. Она подозревала, что он питается одним кофе с бутербродами, в квартире скопилось много пыли, и в городской мастерской, расположенной на нижнем этаже двухэтажной квартиры, тоже давно никто не убирал. Нанимать женщину, которая присматривала бы за городским хозяйством, она не рискнула: в мастерской имелось много ее работ, стоимость которых могла бы вызвать у постороннего человека желание совершить тихое подлое преступление.
Однако когда Марк привез ее в город, Рита обнаружила, что в квартире не так уж все и плохо. Полы вымыты, вероятно, бедный Марк готовился к встрече жены, и пыль вытерта. Разве что в вазах замумифицировались некогда роскошные букеты цветов, в холодильнике засохли и испортились продукты, да и состояние ванной комнаты требовало принятия незамедлительных мер. Не считая переполненной корзины с грязным бельем.
Теперь, когда уборка была закончена и в окна ворвался свежий воздух, стиральная машинка уютно и монотонно работала, а в духовке запекалось мясо, можно было немного расслабиться и даже поспать.
Телефонный звонок привел ее в чувство. Она так и не поняла, удалось ей уснуть или нет. Ее мысли о Марке постоянно словно перетекали из снов в реальность и обратно. Она взяла трубку и, услышав голос своей подруги Миры, улыбнулась. Вот уж действительно кого бы она хотела сейчас увидеть, так это Миру.