Перерождение

Сказать что это был шедевр — ничего не сказать. Наши хозяюшки, Вера с Маргаритой, пожалуй, превзошли себя. Памятуя первый выход няни к устроенному Верой застолью, я начала щелкать айфоном, чтобы сохранить эту красоту. И пусть кто-то считает, что я подражаю взрослым, имитируя фотосъемку, мне фиолетово. Главное успеть, пока не нарушили композицию. А для этого конечно же седлаю свою бессменную лошадку — деда, — и еду вокруг стола.

Все. Конец съемки, можно запускать страждущих к столу.

Ольга все еще недоверчиво смотрит на меня, словно не узнает. Да и как узнать, чуть не полгода прошло. Я уже практически самостоятельный ребенок — хожу хорошо, бегаю прилично, ползаю вообще прекрасно, зубы уже на месте, кроме коренных, говорю чисто, даже букву «р» почти выговариваю. И внешне уже не малипусик в люльке. Глаза огромные, синие, а не голубые, как у Наташи. Локоны светлые волнистые ниже попы. Кстати, я их сама научилась закалывать, или шнурком завязывать, кривоватенько, но без посторонней помощи. Кстати, я уже вообще стараюсь обходиться без помощников, как-то привычнее, увереннее себя чувствую.

В общем, все у меня удалось на славу, и лицо, и ручки-ножки на месте, вся из себя кукольная. Очень красивая девочка, без преувеличения говорю. Да и умом господь не обидел, к слову сказать. А что в грязноватеньких штанишках и с босыми ногами, так должен же быть хоть один недостаток у идеального ребенка.

Мда… Чувствую, снова привыкать нам друг к другу надо с моей няней-мамой. Мне- то попроще, Оленька и не изменилась почти, разве что оттаяла, светится вся, да уголки губ подрагивают, словно улыбнуться готовы каждую секунду. А вот я для нее совсем другой ребенок сейчас. И сижу вот рядом с дедом, а не с ней. Смотрим друг на друга через стол и молчим. И вообще за столом какое-то выжидательное молчание.

Ну хватит, надо брать инициативу на себя.

Я подняла свой маленький стаканчик с соком и начала, не вставая, поскольку ноги высоко над полом, разве что на стульчик забраться.

— Мама, папа! Мы так давно не виделись! Мы все очень ждали вас! И счастливы, что наконец мы вместе. Я скучала! Я люблю вас!

Поднимем бокалы за встречу?

Ой, кажется я перегнула… теперь не только родители, а и все остальные впали в ступор. А что такого я сделала? Ведь все прекрасно знают, что я давненько разговариваю. И ничего особенного не сказала. Фразы коротенькие, как положено ребенку, смысла особого нет, что их так стукнуло?

— Няня! Отвисни! — вспомнила я внука, который в четыре года мне ручкой проводил перед лицом, когда я задумывалась, и говорил коронную фразу: «баба, отвисни!»

Ольга вздрогнула и снова сыпнула градом слез.

— Машенька! Девочка моя! Какая же ты большая выросла! А я все пропустила! — выдохнула она.

Ну положим, далеко не все. Я еще так молода, еще надоем. А вот слезы у няни неспроста, ох неспроста. Неужели? Да… скорее всего пора поздравлять. Я внимательно всмотрелась в ауру Ольги. Так и есть! Ой, что творится! Так и хочется сказать словами нашего любимого героя — «стабильности нет»! Сплошные всполохи и колебания по периметру и равномерное золотистое небольшое пятно в районе живота. Мне и напрягаться, как оказалось, не нужно. И так вижу — мальчик, три месяца, здоровенький. Братец будет.

Я соскочила со стульчика, едва не грохнувшись от спешки, и побежала к няне. На секунду задержалась, подумав, а можно ли к ней на колени теперь? Махнула рукой и взобралась к Алексею. Ольга тут же обняла нас обоих, всхлипывая и улыбаясь, а я прошептала так, чтобы было слышно только им двоим:

— Поздравляю!

Ну вот, снова ступор. Сколько можно!

— Ну откуда? — хором оба. И тут же спохватились.

— Видишь? — опять хором. Спелись!

Я кивнула в ответ.

— Ну все, довольно тут обниматься и слезы лить! Остывает! — вспомнила наконец Маргарита Львовна. — Мы старались, готовили, быстро все съесть!

— Куда же деваться, придется есть, — засмеялся дед, за ним расслабились остальные. И столовая наполнилась шутками, звоном бокалов, стуком приборов.

День прошел, как и положено — в разговорах, суете и вручении подарков с последующими посиделками у камина. Слишком много эмоций выплеснуто сегодня, поэтому сейчас здесь царила атмосфера покоя и расслабленности. Не хотелось ни двигаться, ни говорить, чтобы не нарушить невзначай состояние внутреннего комфорта и уюта, возможное лишь в компании самых близких людей, либо наедине с собой.

Я так вросла в эту семью, что порой и сама уже начинаю воспринимать ее как родную, а Ольгу с Алексеем, как моих настоящих родителей. И очень не хочется мне терять вновь приобретенное счастье. Не могу сказать, что была несчастлива прежде, я любила детей, внуков, они тепло относились ко мне, но всему свое время. Дети повзрослели, внуки выросли, мы отдалились друг от друга, у каждого своя жизнь. Я и теперь частенько вспоминаю своих родных, пытаясь представить, что и как у них там. Но на данный момент моя жизнь и моя семья здесь, я не хочу ее терять и сделаю для этого все, что в моих силах.

Глава 23

Наташа нервно нарезала круги по комнате, иногда резко приостанавливаясь, сжимая руки и беззвучно шевеля губами.

Ну где же они! Уже несколько часов как должны были приехать.

А что если ничего не получится? Не отдаст Алексей ребенка! Зря они

это затеяли! Но Витя… Витенька…

Когда в конце июня Наталья покидала усадьбу, она чувствовала, что уже никогда не вернется сюда. Она сожалела о том, что так получилось. И не потому, что потеряла дармовое обеспечение. Не знавшая другого, поскольку всегда о ней кто-то заботился, она пока даже не поняла этого. Просто ей было жаль расставаться с придуманной сказкой о счастливой жизни с ее Витенькой. Она досадовала на себя, опять же не за то, что завела разговор об этом, а за то, что поспешила. И была уверена, что стоило подождать недельку-другую, и все могло сложиться хорошо. Да уж… теперь ничего не поделаешь…

Дома встретила ее запертая дверь и новый замок. Василий, загрузив чемодан в лифт, уехал. А Наталья, не зная, что предпринять, присела у дверей, прислонясь к стене.

Виктор вернулся поздно. Увидев задремавшую у порога девушку, он быстро отомкнул дверь и втянул Наталью в квартиру.

— Ты что себе позволяешь?! — прошипел он, — Опозорить меня решила?

— Почему? Я же не могла попасть в квартиру, ты замки поменял?

Я уже весь день жду, устала…

— Устала она! А зачем приехала, не предупредив?

Наталья недоуменно смотрела на него, хлопая ресницами и не знала, что ответить. Виктор развернулся и ушел к комнату. Наталья, постояв еще пару минут, подняла чемодан и поплелась следом. Присев на краешек дивана, на котором сидел Виктор, нервно перещелкивая пультом, она робко начала:

— Вить… я ведь домой пришла, со своим ключом… Ты не предупредил, что замок менять собираешься…

— Только не надо мне тут права качать! Еще я и виноват, видите ли! Не нравится, могу сейчас же уйти! — бросая пульт и отвернувшись, демонстративно надулся Виктор.

— Нет, что ты, родной мой! Прости меня, я не хотела тебя обидеть!

Наташа попыталась обнять его, но он, дернув плечом, отодвинулся.

— Ты документы принесла?

— Нет, но…

— А чего приперлась тогда? Я же сказал, без документов не возвращайся!

— Документы мне выдадут завтра, уже договорились с юристом.

— Ну хоть так… Я уж думал, ты опять зависнешь у своего папика, — хмыкнул Виктор.

— Витя! Как ты можешь! Ты для меня единственный мужчина! Я же тебя люблю! И никогда-никогда не предам! — шмыгнув носом прошептала Наталья.

— Ладно-ладно… успокойся… Завтра во сколько тебе? Я тоже с тобой поеду.

А сейчас иди… я устал, как собака. — Он снова откинулся на диван и взял пульт.

Наталья, посидев еще минутку, поднялась и поплелась на кухню.

Заглянув в холодильник, обнаружила там несколько упаковок пива и нарезку рыбы. Порывшись в шкафчиках нашла чай, кусок зачерствевшего батона и пригорюнившись решала для себя, пойти ли в магазин, или ограничиться этим на ужин. Есть хотелось зверски, за весь день она только выпила чай на завтрак.