Перерождение

А я все это время наблюдала, записывала и составляла графики зависимости размера, цвета, насыщенности ауры каждого от времени суток, настроения, погоды, места нахождения в доме и еще множества параметров. Жаль, подопытных мало.

Сказать, что я открыла для себя много нового, будет неверно. Нового для меня было не просто много, новым было все! Если в месячном возрасте, когда я впервые увидела ауры Ольги и Алексея, это было лишь ореолом свечения вокруг тел, то сейчас я различаю цвет, рисунок, размер, плотность, насыщенность…. И изменения ауры в течение дня, и затемнения, говорящие о неблагополучии со здоровьем, и истинную реакцию человека на то или иное событие, даже если он не хочет этого показать. Как много можно сказать о человеке, только взглянув на него. Теперь я точно знаю, что возможно диагностировать человека, не прикасаясь к нему, не проводя его через серию утомительных процедур при обследовании.

Занятие оказалось на удивление увлекательным. Я делала, на мой взгляд, огромные успехи в своих исследованиях, несмотря на некоторые ограничения в силу моего еще довольно слабого физически тела.

Хотя, не буду скромничать, на фоне прочих пяти-шестимесячных грудничков я выглядела бы наверняка вдвое, а то и втрое старше. Этакий маленький упругий гуттаперчевый человечек. Движений мне хватало. Перемещаясь по дому я настолько выматывалась, что основным занятием деда и Веры стало блуждание по разным этажам, в попытках определить, в каком уголке я в очередной раз уснула, не добравшись до своего обиталища.

Так незаметно подошла зима. Маргарита Львовна уже с месяц как переселилась обратно в наш блок. Поахав над тем, как я повзрослела и изменилась, она снова взялась за меня, но уже без жандармских ограничений. Под строгим присмотром деда, она постепенно влилась в наш режим и с удовольствием проводила утренние и вечерние часы в общей компании с дедом и со мной. Каждый занимался своим делом, лишь изредка озвучивая какие-либо мысли, не обязывая к ответу, и разбавляя общее молчание. Постепенно в таких посиделках установилась вполне комфортная легкая атмосфера взаимопонимания и мы сообща наслаждались этими часами.

Близился декабрь, со дня на день мы поджидали Ольгу с Алексеем.

В доме царила легкая возбужденность и суматоха. Василий постоянно курсировал между городом и усадьбой, докупая необходимое теперь уже двум хозяйкам. Как уж там Вера с Маргаритой поделили кухонное царство, не знаю, но ни споров, ни нравоучений или указаний со стороны Маргариты Львовны я не слышала. Ни дед, ни Татьяна не принимали явного участия в подготовительной суете, тем не менее, и их коснулась общая атмосфера ожидания и нетерпения, когда день за днем приезд дорогих людей откладывался по производственным причинам. Алексей, как обычно, ждал окончания испытаний новых приборов, а Ольга и мысли не допускала уехать без него.

Оленька моя! Нянюшка родная! Как же я по тебе соскучилась!

Ты и не узнаешь меня сейчас!

Маленькая, подвижная, золотоволосая и большеглазая куколка — это я. Была бы на принцессу похожа, но увы! Платья не приемлю! И в старой жизни, и теперь предпочитаю брючки, бриджи, шорты… только не юбки! Пыталась меня бабуля нарядить по случаю приезда родителей в пышное платьице, несмотря на мои протесты. Но я такой рев устроила, что меня тут же оставили в покое и вернули мне мягкие пластичные штанишки, в которых и ползать, и ходить, и на брюшке валяться удобно. Вообще, одежду я теперь выбираю самостоятельно.

Дед провел небольшую перепланировку в моей комнате, все полки, необходимые мне разместил не выше полуметра от пола, привез выдвижные ящики на колесиках, которые удобно задвигаются под полки, и вывалил все из шкафов на пол, посредине комнаты.

С каким огромным удовольствием я перетряхивала многочисленные тряпки, что накопились здесь за полгода. Ну чисто женское — в тряпках копаться! Наверное, со стороны я напоминала деду муравья, ползающего по куче. Я передвигалась то ползком, то на двоих, то вообще зарывалась по макушку, выбирая желаемое. Но в итоге рассортировала все на две кучки, одна поменьше — «хочу носить», вторая, по прежнему огромная — «остальное». Все свои вещи самолично разложила по ящикам в привычном мне порядке, а на полочках разместились другие, необходимые для ребенка, предметы — ножницы, клей, бумага, карандаши-фломастеры и прочее для развития мелкой моторики и творческого восприятия. Отдельное место здесь отведено так любимой мною «канцелярии» — авто-карандаши, линейки, угольники, резинки, бумага писчая, блокноты, блоки для записей и т. д., и т. п. Зачем, спросите? А я и не отвечу. Вроде бы и не нужно, но хочется. Вместе с дедом в магазины ездили выбирать. Так удивленно смотрели продавцы на деда с малявкой на руках, который покупал все, во что малявка ткнет пальчиком.

Здесь же появились зарядные устройства для айпада и айфона. Да-да! Уже сама слежу за этим. Фотографии в рамочках, куда же без них! Встроенный, вернее, пристроенный столик с маленьким сиденьицем, где я проводила некоторое время за рисованием и черчением. Не ахти как, но получалось. Добивалась своего.

В целом, обустроилась я неплохо и вполне комфортно проводила время.

А что еще нужно для счастья! Дом, семья, любимая работа со мной, никаких материально-финансовых проблем, да еще и безграничные возможности для исследований. Теперь я почти уверена, что мне очень повезло в этой жизни, и, по крайней мере на сегодняшний день, она мне однозначно нравится.

Наконец наступил долгожданный день приезда родителей! Середина декабря! Хорошо, что хоть к Новому Году успевают, а то все уже устали ждать и приуныли.

Алексей позвонил из аэропорта уже направляясь домой.

Женщины засуетились на кухне, мы с дедом скромненько сидели в гостиной, а Василий перемещался туда-сюда между крыльцом и воротами в ожидании машины.

И как только стукнули ворота, впуская джип Алексея, все разом бросились к выходу. Ну и я, конечно же, следом. Уф! Чуть не зашибли дверью! Едва успела выскочить за Татьяной. В суматохе никто не обратил внимания, что я быстренько сползла с крыльца и потопала на своих двоих к машине. Куда им там под ноги на меня смотреть, все заняты встречалками-обнималками.

А я добралась до нянюшки и обхватила ее ручками за коленки, дальше еще не достаю. Как же я рада родному человеку! Даже не думала, что настолько привязалась.

Ольга, ошеломленная встречей, не сразу поняла кто и что там ухватило ее за ноги. А когда опустила взгляд и увидела мою уже зареванную мордашку, вырвалась из объятий деда, подхватила меня на руки и бегом бросилась к дому, пытаясь одновременно прикрыть меня полой своей курточки.

— Машенька! Как же так! Почему ты не одета? Кто же тебя выпустил в таком виде на мороз?! Девочка моя родная, солнышко мое, — причитала она без перерыва.

Надо же, раньше я что-то не замечала за ней таких способностей, все больше молча общались. Вот ведь как меняет людей замужняя жизнь. Это она еще не поняла, что я босиком прибежала. А я что, подумаешь метров двадцать до машины по морозцу пробежалась. Да и морозец-то градусов десять, не больше. А что босичком… так закаленная я, не простываю, не болею, не капризничаю… не о чем беспокоиться.

Ну все! Началась паника вокруг меня. Ольга ревет, бабушка дедушке выговаривает, дед оправдывается, Вера пытается мне ножки пледом укутать, а Алексей не знает, кого утешать.

— Все! Хватит! — я хотела рявкнуть, но вышло пискляво, и так по детски, что после пятисекундного общего молчания все дружно заржали. Да-да! Именно заржали хором. Ну и ладно, это лучше, чем реветь. Зато расслабились, стали снимать куртки, заносить вещи, перекидываться так необходимыми при этом фразами, типа, «куда поставить», «неси осторожнее», «скоро вы к столу» и прочими соответствующими ситуации.

Наконец спустя полчаса, когда Ольга уже выяснила, что ничего смертельного мне не угрожает, так как я частенько пробегаюсь таким макаром по терраске и прилегающим тропинкам, и вещи определены по местам, и даже руки помыты с дороги, за чем особо проследила Маргарита Львовна, нас допустили в столовую.