Страница 17 из 28
Пит залился краской от смущения.
- Ээ...
Шейн рассмеялся снова, на этот раз уже слабее.
- Попробую угадать. Она на что-то намекнула без какой-то конкретики, позволив твоему воображению доделать за нее все остальное. Чувак, это всего лишь очередная игра. И ты на нее клюнул, поскольку сейчас ведешь себя, как настоящая марионетка.
Лицо у него посуровело, и он внезапно бросился на Пита. Все произошло слишком быстро, чтобы тот смог убежать или как-то среагировать. Огромный кулак Шейна с сокрушительной силой ударил его в живот. Воздух вырвался у Пита из легких, и он на долю секунды оторвался от земли. Упав на спину, он издал горлом тонкий звук, когда его отбитые легкие попытались втянуть в себя воздух. Из центра тела будто расходились обжигающие лучи. Он никогда еще не испытывал столь сильной боли. Будучи всю свою жизнь объектом издевательств и поколачиваний со стороны разных задир, он никогда еще не получал так крепко. Он чувствовал себя калекой. Раздавленным калекой. Совершенно не способным ни встать, ни пошевелиться.
Шейн возвышался над ним. С этой точки обзора белый шар луны будто завис прямо над его вымазанной в крови физиономией. От этого соседства он выглядел еще более чудовищным, словно некая мстительная и кровожадная ночная тварь.
- Вот реальная причина, по которой она послала тебя сюда, сучоныш. Чтобы ты испытал настоящую боль. Только так ты поймешь, насколько хреново тебе может быть, если не будешь делать то, что она хочет. - Он повертел головой, жилы на шее вспучились. После чего он вздохнул, будто испытывая глубокую усталость. - К тому же я должен доставить сообщение. Инструкции для твоего следующего хода в игре.
Пит лишь прохрипел в ответ. В любой другой момент подобная боль захватила бы все его сознание. Места на какие-либо мысли просто не осталось бы. Но некая первобытная его часть отчаянно старалась сохранять бдительность, чтобы сосредоточиться на словах Шейна. От этого могла зависеть его жизнь.
Шейн прищурился, оценивая его способность к восприятию.
- Ты еще со мной? Надеюсь, что так. Потому что у меня почти не осталось времени. Знаешь те первую мертвую сучку, которую мы оставили тебе этим утром? Ту жаркую брюнетку? Мэри хочет, чтобы ты отнес ее в дом через улицу. Там есть подпол. Ты сможешь попасть туда через дверь в задней стенке стенного шкафа, который находится в коридоре. Ты засунешь мертвую сучку в подпол и вернешься домой. Потом позвонишь Мэри и отчитаешься. Она скажет тебе, что делать дальше.
Пит сделал очередной вдох, на этот раз тонкий звук, раздавшийся из горла, был гораздо слабее. Он смог сглотнуть и обрести голос, чтобы прохрипеть несколько слов.
- Там... есть... кто-то живой?
Шейн отвернулся от него, глядя в темноту обширного заднего двора.
- Нет.
Он не стал делиться дополнительными подробностями. И вместо этого убежал во тьму. Пит приподнялся на локте и увидел, что мужчина перелез через высокий забор в дальней части двора и спрыгнул в переулок.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Прошло значительное количество времени, прежде чем боль отступила настолько, что Пит смог подняться с земли. Пошатываясь, он направился обратно к дому. Он двигался, сгорбившись и прихрамывая. Каждый шаг вызывал в голове очередную вспышку боли. Когда он открыл сетчатую дверь и ввалился на кухню, лицо у него было красным и мокрым от пота. Сетчатая дверь захлопнулась у него за спиной, но внутреннюю он закрывать не стал. К тому же в данный момент закрытая дверь не обеспечивала какую-либо дополнительную безопасность. Люди, решившие полностью разрушить ему жизнь, могут войти и уйти когда угодно. Поэтому черт с ней. Каждое движение было пыткой. И в настоящее время физические усилия, требующиеся для того, чтобы повернуться и захлопнуть дверь, не попадали под категорию строго необходимых.
Продолжая горбиться, он выбрался с кухни в коридор. Дверь в ванную была любезно открыта. Хныча, он вошел в нее и заставил себя выпрямиться, чтобы открыть аптечный шкафчик над унитазом. В центре захламленной полки стоял пузырек "Тайленола". Сдвинув в сторону другие предметы, Пит схватил его трясущейся рукой, прижал к груди и, шатаясь, вернулся на кухню.
Продолжая прижимать к груди пузырек с таблетками, он прислонился к плите и дал себе несколько секунд, чтобы перевести дух. С каждый вдохом он продолжал ощущать покалывание, но оно уже было не таким сильным, а дыхание стало более регулярным. В первые секунды после удара вероятность того, что Шейн сломал ему пару ребер, вызывала у него серьезную озабоченность. Однако думая об этом, он испытывал относительную уверенность, что удар пришелся слишком низко для этого. Та невыносимая боль, которую он чувствовал, скорее всего, была следствием высокой силы удара.
Он открыл пузырек с таблетками и поставил его на плиту. Затем, морщась, шагнул к холодильнику, открыл дверцу и слегка нагнувшись, схватил из открытой коробки банку "Бада". Затем вернулся к плите, открыл холодную банку пива, поднес к губам и стал жадно пить. Тяжело вздохнув, снова прислонился к плите. Зубы стучали. Когда дрожь унялась, он вытряхнул из пузырька себе в рот несколько таблеток "Тайленола" и запил их очередным большим глотком пива. Постоял, прислонившись к плите еще несколько минут, допил оставшееся в банке пиво и подождал, когда боль начнет утихать. Нечто более сильное, чем "Тайленол" было бы предпочтительнее, но в доме у него не было опиоидов. Количество принятого им "Тайленола" втрое превышало рекомендуемую дозу. Оставалось надеяться, что это поможет.
Простояв еще минут десять, он вернулся к холодильнику и достал очередную банку пива. На этот раз открывать дверцу и наклоняться было уже не так больно. Боль по-прежнему была адской, но минимальный прогресс - лучше, чем вообще ничего. Перед тем, как закрыть дверцу, он решил взять всю коробку пива с собой в гостиную. Изначальной целью покупки пива было успокоить нервы, но теперь он надеялся, что потребленное количество поможет ему унять боль. Поставив коробку на плиту, он запоздало закрыл заднюю дверь.
Неся коробку в гостиную, он обнаружил, что его дыхание почти полностью нормализовалось. Лишь изредка появлялось легкое покалывание. Он радовался этому, пока не увидел то, что было оставлено на подушке кресла, пока он находился с Шейном на заднем воре. Еще один кровавый комок плоти. Мэри вошла в дом - очевидно, через переднюю дверь. Та была снова закрыта и заперта, Он заметил это краем глаза, когда осторожно обошел распростертое на полу тело мертвячки номер два.
Встав над креслом, он более внимательно посмотрел на кровавый комок и определил, что это - отрезанный язык. Скривившись от отвращения, он быстро смахнул его кончиками пальцев в сторону двери. Затем сел, поставив коробку пива себе на колени. Несмотря на боль, он не смог сдержать рвущийся из него тихий, болезненный смех. Не случись всего, через что он прошел сегодня, мысль о том, чтобы плюхнуться задницей туда, где еще секунду назад лежал кусок чьей-то изувеченной плоти, показалась бы нелепой. Он, наверное, не смог бы этого сделать. Помешало бы отвращение. Но обстоятельства изменились. Он уже не тот старый Пит Адлер. Да, во многих отношениях, он был все тем же жалким нытиком, к которому с таким презрением относилась Мэри. Только теперь он был жалким нытиком, который затащил себе в дом жертву убийства и который держал в руках отрезанную человеческую голову. Отчлененный пенис лежал в пластиковом контейнере на плите. Язык, оставленный на кресле, по-прежнему вызывал отвращение, только Пит, наверное, просто уже слегка пресытился.
Он открыл банку и отхлебнул из нее, думая над тем, почему Мэри оставила на кресле язык. Было ли это каким-то символичным жестом, еще одним предупреждением, что может с ним случиться, если захочет разболтать все копам? Он решил, что такое вполне возможно. Казалось, Мэри вполне способна на такое. А, может, это вообще не имело никакого смысла, и было лишь очередной попыткой с ее стороны заставить его паниковать.