Ветка Лауры

Однажды на берегу Клязьмы прохожие наблюдали необычную сцену. Молодые люди мяли руками глину, показывали друг другу и радостно смеялись, словно нашли нечто невероятно ценное. А порадоваться было чему! Художникам удалось составить палитру, ничем не отличающуюся от рублевской. Краски несли множество разнообразных оттенков.

Около трех месяцев непрерывно трудились художники. Когда они представили свою работу в музей, то специалисты очень высоко оценили ее. Кто-то сравнил художников с лесковскими мастерами-умельцами!

Глядя на работу, привезенную из Владимира, посетители вспоминают интересный отзыв о творчестве Рублева, данный старейшим знатоком древней живописи академиком И. Э. Грабарем. Он писал в одной из статей: «Рублев вышел, вне всякого сомнения, из Московской области, культура которой, выросшая из Суздальской, была ее прямым продолжением. Отсюда черты чрезвычайной близости творчества Рублева с искусством Владимиро-Суздальской земли, столь несходным с искусством Новгорода. В противовес новгородскому — энергичному, могучему, „мужицкому“, — оно тяготеет к изяществу форм и линий, оно женственнее и аристократичнее.

Новгородский иконник пишет яркими, но не всегда колористически согласованными красками; яркие краски Рублева всегда приведены в тонкую гармонию, они не только голосят, но и поют».

Во владимирском отделе музея широко представлена литература, свидетельствующая о все возрастающем интересе к истории нашего отечественного искусства, как со стороны русских, так и со стороны зарубежных ученых. Одна из польских газет напечатала недавно целую страницу, посвященную Андрею Рублеву. В газете опубликована репродукция рублевской картины, статья о творчестве художника. В этой статье горячо приветствуется идея организации музея А. Рублева. В Варшаве издана обстоятельная монография «Русские иконы». В английской юношеской энциклопедии, посвященной искусству всех времен и народов, изданной в 1954 году, имеется статья и о русском искусстве. Чтобы понять, как высоко ценят в Англии творчество Андрея Рублева, можно привести такой факт: из восьми красочных репродукций, отведенных в этом томе искусству всего мира, одна воспроизводит знаменитую «Троицу».

Интерес к музею огромен. Студенты Московского университета читают рефераты в кругу своих преподавателей и однокурсников, иллюстрируя свои мысли выставленными в музее произведениями. Студенты художественного института им. Сурикова слушают лекции своих профессоров в стенах музея, приходят сюда для того, чтобы воочию увидеть всю прелесть, глубокое мастерство выдающихся мастеров. Московские художники, работающие над историческими темами, являются завсегдатаями музея.

Выдающаяся немецкая писательница, неутомимый борец за мир Анна Зегерс записала в книге отзывов: «Этот музей и художник Андрей Рублев принадлежит культурному достоянию мирового значения». Известный мексиканский художник Диего Ревиера оставил такую запись: «Я испытываю восхищение и уважение к древнему искусству страны Андрея Рублева».

Нельзя не вспомнить такой эпизод: в музее турист из Франции долго смотрел на каменные слепки масок украшающие владимирские соборы. Потом сказал- Искусство роднит народы. Глядя на эти маски невольно вспоминаешь Собор Парижской богоматери!

Знакомясь с работами живописцев далекого прошлого, начинаешь глубже понимать родное искусство а следовательно, еще больше любить свою страну.

ВСЛЕД РАДИЩЕВУ

Что вслед Радищеву восславил я свободу.

АДИЩЕВУ довелось много ездить по России. Он мог с полным основанием сказать, что знает родную страну. Его детство прошло в имении Верхнее Аблязово Саратовского наместничества. Сюда он приезжал и зимой 1774–1775 годов. Юный Радищев учился в Москве, Петербурге, а затем в Лейпциге. Особенно много пришлось Радищеву исколесить дорог в период работы в Коммерц-коллегии под руководством А. Р. Воронцова. Радищев объездил всю Прибалтику, бывал в центральных губерниях, на Севере, в Архангельске. Много доводилось Радищеву гостить во владимирских местах, у своих сородичей — здешних дворян.

Конечно, в основу «Путешествия из Петербурга в Москву» писатель положил впечатления от поездки по тракту от Санкт-Петербурга до белокаменной столицы. Недаром писатель, подчеркивая документальный характер книги, дал главам произведения названия почтовых станций и селений. Но не может быть сомнения и в том, что в «Путешествии» Радищев отразил все свое глубокое знание России.

Не сохранилось ли каких-либо следов пребывания Радищева на владимирской земле?

Кому приходилось бывать во Владимирском краеведческом музее, тот видел старинный портрет, выставленный в одном из залов исторического отдела. Перед портретом невольно останавливаются посетители. На домотканном холсте маслом изображен еще не старый, но уже убеленный сединами человек.

При первом взгляде на портрет обращаешь внимание на прекрасные темные глаза, на их задумчивое и печальное выражение. Увидев раз, надолго запомнишь и упрямо сжатый рот, и высокий открытый лоб, на котором запечатлено раздумье, и мученически обострившееся лицо человека, много видевшего и пережившего. Во всем облике чувствуется сила, несгибаемое мужество. Под портретом надпись: «Александр Николаевич Радищев. Работа неизвестного художника XVIII века». Изображение великого писателя, революционера и философа уже несколько десятилетий находилось в стенах Владимирского музея.

До наших дней дошло очень немного изображений Радищева. Известно, что долгое время имя писателя было под запретом, что длительный период хранения его замечательной книги «Путешествие из Петербурга в Москву» был связан с опасностью. Это, надо думать, и объясняет тот факт, что радищевская иконография, дошедшая до нас, небогата.

Какова история владимирского портрета Радищева? Как имя художника, написавшего прекрасное изображение замечательного писателя-революционера? Кто сумел с таким большим мастерством передать одухотворенный облик петербургского изгнанника?

— Ты хочешь знать, кто я? — спрашивал Радищев в одном из своих стихотворений, написанном по дороге в ссылку в далекую Сибирь:

Просматривая многочисленные дореволюционные работы владимирских краеведов, тщетно вы будете искать упоминание имени свободолюбивого писателя в связи с местным краем. В пухлых изданиях можно найти самые различные сведения — о посещениях владимирской земли августейшими особами, о явлениях «чудотворных» икон, о ценах на сало, пеньку и водку… Но ни в одной из работ, посвященных местному краю, вы не встретите имени Радищева.

А, между тем, писатель не только неоднократно бывал в здешних местах, вел переписку с деятелями местного края, но и упоминал о Владимире и других городах губернии в своих произведениях. Не прольет ли свет на историю портрета выяснение связей Радищева с владимирским краем?

Обратимся к сочинениям Радищева. В его «Дневнике путешествия из Сибири» содержится огромнейший и ценнейший для нас материал. Возвращаясь из ссылки, Радищев с протокольной точностью записывал самые различные путевые детали.

В сибирскую ссылку, в Илимск, Радищев ехал свыше пятнадцати месяцев. Обратный путь занял у него лишь шесть месяцев. Даже малейшие задержки в пути ему казались невыносимыми — так спешил Радищев возвратиться на родину.

7 июля 1797 года Радищев прибыл в Муром. В этот день он записал в своем дневнике: «От Монаково до Мурома 31 верста, до Монаково еще дорога спускается с высоты, берег волжский и окинский составляющей.