Страница 7 из 15
– Сегодня вечером должна была состояться рождественская постановка. Дети так много репетировали. Мне жаль, что мы не сможем сыграть.
– Это тебе не подвластно, потому бессмысленно волноваться.
Джуди кивнула, вновь переведя на меня взгляд.
– Нам лучше вернуться внутрь. Я замерзла.
Я встал и помог ей подняться. Обратный путь к дому оказался трудным, но в конце концов у нас получилось войти в дом. После того, как мы сняли верхнюю одежду, сверху донизу извалянную в снегу, я схватил Джуди за руку, решив отвести в свою комнату, чтобы она смогла подобрать что-нибудь сухое на смену. Едва мы зашли в комнату, я почти услышал, как в ее голове стали рождаться вопросы.
«Почему вещи твоей жены все еще здесь?»
«Почему ящики все еще полны ее носками и нижним бельем?»
«Отчего шкаф по-прежнему наполовину занят вещами Дороти?»
Однако Джуди молчала, пока я вел ее к шкафу. Он был длинным и угловым, а в самом низу в нем стояли коробки с обувью.
– Можешь надеть что-нибудь из этого, – хрипло произнес я.
Она выгнула бровь, проведя кончиками пальцев по одежде Дороти.
– Пять лет, верно?
Я кивнул, почувствовав, как сдавило грудь.
– Будет на это Рождество.
Джуди мягко мне улыбнулась.
– Раз я твой друг, то могла бы помочь упаковать некоторые вещи. Ты не можешь хранить их вечно, Кент. Ты ведь знаешь, верно?
Меня захлестнуло чувство вины. Если бы Дороти была здесь, то игриво бы хлопнула меня по плечу и сказала, что я сентиментален и совсем непрактичен. Но я просто не мог избавиться от сентиментальности.
– Может, когда-нибудь, – пробормотал я.
– Когда этот день настанет, я буду рядом, – пообещала Джуди, прежде чем ко мне обернуться. – Есть здесь что-нибудь теплое? – ее пальцы коснулись свитера с воротником. – Можно надеть это?
Внутри поднялось чувство гордости, когда Джуди выбрала именно мой свитер.
– Конечно.
Она сняла его с вешалки, но не отошла от шкафа. Ее зеленые глаза сверкнули влечением ко мне, которое я не смог проигнорировать. Нет, оно манило меня, словно огонек в темноте. Прежде чем смог напомнить себе, что мы решили быть друзьями, я приблизился к Джуди. Она пискнула, когда я прижал ее к дальней стенке шкафа.
– Тебе помочь снять мокрые вещи? – спросил я хриплым от желания голосом. Мне стало стыдно от того, как сильно я хотел ее. Разум помнил, что я все еще носил траур, но тело, похоже, было не в состоянии держаться от Джуди подальше.
– Да, – выдохнула она, и ее ресницы затрепетали.
Я нащупал пуговицы на ее блузке и стал постепенно вытаскивать их из петель. Джуди резко вздохнула, когда я сдернул материал с ее плеч. Мои глаза жадно поедали ее, я просто не мог отвести взгляда от кремовой плоти. Ее бюстгальтер аккуратно поддерживал полные груди, которые мне тут же захотелось попробовать на вкус. Джуди позволила блузке скользнуть на пол, а потом протянула мне свитер. Вместо того, чтобы последовать желанию сорвать с нее бюстгальтер, я все же решил надеть на нее свитер. Он повис на ней, и мне понравилось, какой маленькой она в нем казалась. Как будто Джуди нуждалась в защите, а я был мужчиной, который мог обнять ее и сберечь от всего.
– Это тоже? – спросил я, просунув в ее штаны палец и потянув их вниз.
– Тоже, – она словно шептала прямо моему члену.
Расстегнув пуговицу, я потянул вниз собачку на молнии. Когда я опустился на колени, чтобы было удобнее стягивать ткань по ее бедрам, Джуди положила свои руки мне на плечи. Ее сладкий аромат достиг моего носа, напомнив мне, как сильно я желал Джуди. В поле зрения показались бледно-желтые трусики, и я издал низкое рычание. Каким-то образом мне удалось стащить с нее штаны, не уткнувшись лицом между ног, что было настоящим подвигом.
– Тебе холодно? – мои ладони скользнули вверх по ее ногам, остановившись на середине бедра, где заканчивался свитер.
– Да, – Джуди задрожала.
Я задержался на коленях еще несколько мгновений, вдыхая ее аромат, прежде чем поднялся на ноги.
– Одалживай все, что пожелаешь. Пойду приготовлю кофе, – я убежал из комнаты прежде, чем сделал бы нечто непристойное. Как, например, заняться с Джуди любовью на полу шкафа рядом с ботинками моей покойной жены.
«Возьми себя в руки, Кент Кауфман, иначе ты разобьешь бедняжке сердце, и тогда оно будет совсем как твое».
После быстрого обеда из бутербродов и супа, я включил радио, избегая любых рождественских программ. Найдя станцию, где мужчина рассказывал о состоянии экономики, я закурил трубку. Джуди прошлась по моим книжным шкафам, остановившись на одном из романов, и присела рядом на диван. Прикрывшись одеялом, она положила мне на плечо голову.
Ее фамильярный жест должен был меня обеспокоить, но почему-то лишь согрел изнутри.
– Я каждый год преподаю Чарльза Диккенса, – пробормотала она, раскрывая книгу. – Впрочем, не «Рождественскую историю», это довольно забавно, учитывая, что именно она – моя любимая.
– История и у меня одна из любимых, – признался я. – И что же вы преподаете, мисс Холланд?
Джуди повернула ко мне голову и улыбнулась.
– Чаще всего «Повесть о двух городах». Ученики находят ее скучной, но мне она всегда нравилась.
– Тебе нравится преподавать литературу?
– Да, – ответила она, в ее голосе слышалась гордость. – Преподавание – полезная работа, как ты знаешь.
– Я бы не хотел заниматься ничем иным, – согласился я.
– История кажется скучной, – произнесла она, решив меня подразнить.
– Не для меня. Мне нравится переживать прошлое.
– По тебе и не скажешь, – сухо подметила она.
Я вдруг рассмеялся.
– Ты всегда такая дерзкая?
– Всегда.
Я обнял ее одной рукой.
– Хорошо. Никогда не меняйся.
Мы оба расслабились: Джуди стала читать роман, а я смотрел телевизор. В конце концов, мы так и заснули, прижавшись друг к другу.
Я проснулся от того, что промерз до костей. Вокруг было темно, если не считать едва тлеющих поленьев в камине, что могло означать лишь одно: мы остались без электричества. Я застонал, выбираясь из-под Джуди, чтобы встать и добавить в огонь дров. Совсем скоро пламя стало больше, начав разогревать комнату.
– Электричество пропало, – пробормотала Джуди сонным голосом.
– Пока мы здесь, все в порядке. Не думаю, что они заставят нас долго ждать. Оставайся под одеялом, а я приготовлю ужин.
Я оставил ее и пошел на кухню, чтобы зажечь свечи, иначе приготовить еду было бы сложно. Газ все еще работал, потому я решил приготовить консервированный суп с лапшой. Я уже налил суп в две миски, когда почувствовал, как руки Джуди обвились вокруг моей талии. Объятия были теплыми и уютными, потому безмерно меня шокировали.
– Думаю, – произнесла она, а ее горячее дыхание согрело спину, – нам следует украсить дом к Рождеству. Уверена, на чердаке найдутся украшения. Завтра Сочельник и...
Кровь в жилах заледенела, но это не имело ничего общего с падением температуры в воздухе.
– Нет, – прошипел я.
Она отступила назад.
– Я просто подумала, что, может...
Повернувшись к ней лицом, я пытался сдержать гнев.
– Даже не думай, Джуди. Не надо.
Она несколько раз шокировано моргнула, и лишь потом заговорила.
– Ты мог бы сказать и не так жестко.
Я стиснул зубы.
– А тебе следовало бы прекратить тыкать в кровоточащую рану.
Джуди сделала шаг назад, словно мои слова причини ей физическую боль.
– Я просто пыталась подбодрить тебя.
– Ну, значит, не надо, – отрезал я, отворачиваясь, чтобы взять наши миски с супом.
И снова наш ужин прошел в неловком молчании. Из-за меня. Я ненавидел себя, что до сих пор не мог преодолеть боль и дать девушке в моем доме шанс. Но едва мне казалось, что шел в правильном направлении, я оборачивался и отступал на десять шагов.
Джуди снова предложила помыть посуду, и на этот раз я ей позволил. Взяв бутылку виски, я вернулся в свою холодную комнату и сел на край кровати, испытывая тоску. Джуди напевала рождественскую мелодию Бинга Кросби, сводившую меня с ума. Рождество для меня было ужасным напоминанием, но она настаивала на том, чтобы принести его в мой дом любой ценой. Виски быстро меня согрело, и вскоре в моих венах пылал огонь. Это должно было быть мое Рождество. Где я спокойно мог купаться в виски и тонуть в своем горе. А не нянчиться с бойкой девчонкой, мечтающей об идеальном мужчине и прекрасном празднике. Джуди попала не в тот дом.