Большая книга Шамана

– Но он сам из западной цивилизации.

– Это – Колыма. Он мог бы частично выживать где-нибудь в обильной сибирской тайге или в тамбовском остаточном лесу. Здесь частично не получится. Или он полностью задействует все свои ресурсы в борьбе за жизнь, или сдохнет.

– Ох и суров ты. Вообще не нужно помогать?

– Наоборот: хочу, чтобы он имел шанс. Можешь давать гостинцы. Но немного и несистематично. Чтобы он на них не рассчитывал. Пусть рассчитывает только на себя.

– А мог бы городской выжить без начальных припасов?

– С теплого сезона, подготовившись, некоторые. Но к морозам нужно добыть большого зверя и научиться регулярной добыче.

– Как большого без оружия?

– Ямы, петли. Тросов море много выносит.

Шаман не стремится ничего скрывать, но говорит медленно, подбирая слова. Это напоминает мои объяснения сложных концепций студентам, не владеющим терминологией. Прекрасно знаю, что ограничения опыта не дают объяснить многое, даже при владении языком. Как объяснить семилетнему про любовь, например? Просто говоришь знакомые для него слова, которые так и остаются словами.

– Почему не пьешь чай?

– Пью, когда захочу.

– При мне не пил ни разу.

– Пью кипяток и отвары.

– Откуда знаешь о травах?

– Из книг, из жизни.

– А как составляешь новые отвары?

– Чувствую, что надо делать. Иногда мне снятся составы. После этого просто знаю.

– Но как ты делаешь отвары для больных?

– Они болеют тем, чем я уже болел, и я знаю, что нужно.

Присматриваясь к лечебным процедурам, я следил и за состоянием Шамана, предполагая, что он как-то влияет на больных. Ничего необычного в его внешности не было, но после лечения он, примерно в четверти случаев, был сосредоточен и даже грустен.

– Что заботит тебя после процедур?

– Не заботит, напоминает.

– Что?

– О том, как начал лечить.

– Можешь рассказать?

– Встретил однажды в городе знакомую юности. Когда-то она была слишком красива, а я слишком застенчив. И не подходил к ней. При встрече ей было сорок, выглядела плохо и была тяжело больна. Ночью проснулся, вспомнил про нее и вдруг понял, как полечить на расстоянии.

– Вылечил?

– Облегчил.

– Ты знал, где она находилась в тот момент?

– Не имеет значения.

– Зачем тогда больных привозят к тебе?

– Можно и без этого. Кто-то может рассказать, что-то показать. Но гораздо увереннее и лучше, когда вижу.

– Почему ты вдруг понял, как ее лечить?

– Очень сердечно пообщались. Воспоминание было тоже очень «сердечным», и очень хотел помочь.

Шаман предложил мне забрать несколько килограммов красной икры для родственников. Раньше он не говорил о хозяйстве, но я предполагал, что, живя в столь суровых местах, Шаман ведет жестокую борьбу за существование. Это предположение заставляло меня захватывать лишние продукты и не налегать на угощения Шамана. Сегодня выяснилось, что мои предположения неверны. Наоборот (!), Шаман думает, что он живет в хороших условиях, а я в городе тяну с большим напряжением.

– В городе прожить легче. Оставь икру себе.

– Скоро будет новая. Хорошо бы, вы съели эту до июля. В городе потруднее прожить.

– У тебя так много икры?

– Солю бочку в путину[30]. Если разделить на все дни года – около ста пятидесяти грамм на день. Ни один человек столько не съест.

– Что еще заготавливаешь на зиму?

– Бочку грибов, пару бочек лосося, бочку разнорыбицы, пару-тройку банок краба, бочонок брусники морожу, по банке рябины, голубики, морошки, шикши, потом папоротник, морская капуста, шишка, красный корень, черемша, дикий лук… Глянь в леднике.

– Сейчас понял, почему ты не взял витамины. А тогда подумал, что из-за щепетильности насчет химии.

– С витаминами здесь получше.

– Килограммы ценнейших продуктов на день! Зачем Кузьма тебе привозит крупу, картошку? Зачем мы охотились?

– Крупы, картошка, хлеб – углеводы. Охотимся редко, это – практика.

– Значит, тебе не нужны продукты, которые я приношу?

– Разнообразие радует. Апельсин, лимон, томаты, киви эти интересны. А консервы или концентраты…

– И сколько времени у тебя уходит, чтобы кормиться год?

– Если считать рабочий день по пятнадцать часов, то дней десять-пятнадцать.

– Десять дней кормят год?

– Говорю же, в городе жить труднее. Зря ты пренебрегаешь добычей.

– Теперь призадумаюсь. Почему так?

– В городе ты должен покупать родне и себе то, что не нужно для жизни: модные вещи, технику, мебель, напитки, подарки… Всего не перечесть. Здесь свободен от этого.

– Но это нужные вещи. Отношения, уровень, престиж, наконец.

– Тебе пока лучше жить и практиковать в городе.

Солнечные склоны в крутых распадках хорошо прогреваются днем. Появились проталины. На них сухо, так как вода моментально стекает с крутого склона. Высокая, желтая с осени трава и множество кустиков с прошлогодней брусникой.

Я так увлекся брусникой, что подскочил на месте, когда молчавший неподвижный Шаман вдруг спросил:

– Что ты говорил о «жестокой борьбе за существование»?

– Ну, в столь суровых условиях нужно бороться за выживание.

– Имей в виду: как только начнешь бороться – это первый шаг к смерти.

– А не бороться, так сразу замерзать?

– Не бороться и не замерзать. Просто действовать в гармонии с окружающим миром.

– Как?

– Не противопоставлять себя Природе, даже не думать об этом. Природа всегда тебя победит.

– Но без напряжения сил не обойтись.

– Обойтись. Старайся делать то, что нужно, «по течению» дня, часа, мига.

– Но как?

– Начни, старайся чувствовать и поймешь.

Наблюдая за общением Шамана с больными, я обратил внимание на «привязку» его действий к приливам и отливам, фазам Луны или Солнца, ветрам, камням, растениям, животным и рыбам. Предполагая, что Шаман использует какие-то местные потоки энергии и существ, решил, что умения Шамана должны быть не универсальными, а «местными».

– Ты мог бы лечить, например, жителя Украины?

– Не сразу. Надо пожить там, почувствовать воздух, воду, ритмы.

– Но врач лечит в любом месте.

– Я учился в Хабаровске и работал участковым. Медицина в кризисе.

– Что ты имеешь в виду?

– Сегодня врач – не целитель.

– А ты – целитель?

– Не вмешиваюсь, если меня не просят. И я лечу не болезнь, а человека с его миром.

– Любой может лечить, если научится?

– Нет. Больной должен верить целителю.

– Что-нибудь, кроме сложившейся репутации, влияет на доверие больного?

– Репутация мало что значит. Главное – сила действий.

– Что это?

– Целитель должен быть уверен в том, что делает.

– Откуда больной знает об уверенности целителя?

– Местные – стихийные герменевты, сразу это чувствуют и не будут лечиться, если целитель не уверен. Да и ты можешь чувствовать.

– Мне говорили, что ты пляшешь с бубном и камлаешь.

– Довольно часто. Бубен, наверное, войдет в арсенал врачей будущего.

– Для чего?

– Большинство болезней происходит из-за рассинхронизации человека с его миром. Танец и песни с бубном помогают человеку снова синхронизироваться.

– Никогда такого не слышал. А как же вирусы, бактерии?

– Вирусы, бактерии, психосоматика – материальные проявления потери гармонии с миром.

– Как бубен вводит человека в гармонию?

– На твоем профессиональном сленге это называлось бы вроде «настройка динамического стереотипа».

Шаман уверенно смешивает из своих заготовок, минералов, свежих растений, насекомых, морской и земной живности лекарства от болезней. Сотни, а может быть, и тысячи составов, которые никогда не повторяются.

30

Стандартный деревянный бочонок – 50 л. Икра тяжелее воды.