Наши в Хогвартсе

А Алька крепко-крепко сцепила зубы, стараясь выровнять вдруг сбившееся дыхание, не выдать себя перед ним и не наброситься с поцелуями на это тело, забыв обо всём на свете. Усилием воли она заставила себя медленно и незаметно для него опустить руки, а он так и остался лежать на воде. Алька стояла рядом и улыбалась.

— Господин профессор, вы уже больше минуты лежите без моей поддержки. Так что видите, вода вас держит.

Снейп тут же провалился в глубину, вскочил на ноги и вскрикнув:

— Ах вы обманщица! — брызнул на Альку водой. Она нырнула, подплыла к нему сзади и, схватив за ноги, утащила на дно. Они вынырнули лицом к лицу, задыхаясь и хохоча, долго брызгали друг на друга водой и пытались утопить один другого. Из воды вылезали вместе, не смущаясь, подначивая друг дружку, отфыркиваясь и улыбаясь.

И лишь выйдя на берег, Алька заметила странную татуировку у него на руке.

— Ой, что это у вас, господин профессор? — она не сводила глаз с его предплечья.

— Чёрная метка, — помрачнел Снейп.

— Чёрная метка? А что это такое?

Они вытерлись полотенцами и быстро обсохли, применив высушивающее заклинание.

— Чёрная метка — это знак, которым Волан-де-Морт отмечал своих слуг, — медленно произнёс Снейп.

— Вы служили Волан-де-Морту? — Алька была поражена.

— Да, — коротко бросил он. Ну вот, сейчас всё и закончится. Она осудит его и отвернётся, как когда-то…

— А потом перешли на сторону Дамблдора?

— Да.

— А почему вы не сразу пошли за Дамблдором? Почему служили Волан-де-Морту? Что вас толкнуло на это?

— Ну-у… Так получилось, что все мои враги оказались на стороне Дамблдора. Мне туда ход был заказан. А друзья оказались на стороне Волан-де-Морта…

«Как у дАртаньтяна, — подумала Алька, — «меня осудят здесь и на меня косо посмотрят там…»

Они уже оделись и медленно шли к палатке.

— А чего вообще хотел этот Волан-де-Морт?

— Власти. А ещё считал магглов низшими существами, которые должны служить волшебникам. И он ненавидел грязнокровок, — Снейп не собирался оправдываться в её глазах.

— И вы пошли к нему, потому что там были ваши друзья, а у Дамблдора — ваши враги?

— Да.

— Но потом вы поняли, что совершили ошибку и перешли на другую сторону?

— Да.

Алька подумала немного и изрекла:

— Каждый человек может ошибаться. Если он сумел признать свои ошибки и исправился, значит он — сильный человек.

Снейп с интересом взглянул на Альку. Вот, значит, как она рассуждает. Что ж, посмотрим, что ты скажешь, узнав больше…

— Ошибки бывают разными. Я раскаялся лишь тогда, когда из-за меня погибли люди. Я стал причиной их смерти, — его голос был глухим и безжизненным. Зачем он исповедуется перед этой девчонкой? Хочет получит отпущение грехов?

— И теперь вы всё время вините себя в этом и не можете простить?

«Мерлин, да откуда же ты всё знаешь? Как тебе удалось понять всё так быстро?»

Снейп промолчал, отводя взгляд. Они уже пришли к палатке и уселись на прогретые за день камни, отдававшие теперь своё тепло. Солнце уже утонуло в море, становилось темно. Снейп смотрел на отливающий алым горизонт и ждал, когда же она наконец скажет, какой он негодяй и мерзкое чудовище.

— Если вы совершили что-то плохое и имели мужество признать свою ошибку и раскаяться в этом, вы уже достойны прощения. Передо мной вы ни в чём не виноваты. Я знаю только одно. Вы —очень хороший человек, что бы ни случилось там, в вашем прошлом. Хорошие люди тоже имеют право на ошибки.

Алькин голос неожиданно прервался. Темнота скрывала выражение их лиц, и Снейп был благодарен ей за это. Что-то сжало ему горло, так, что он не смог бы выдавить из себя ни звука даже под страхом смерти. Алька придвинулась ближе к нему, как там, на обрыве, и, не стесняясь, склонила голову ему на плечо. Снейп положил руку ей на плечо и, собрав все силы, тихо произнёс:

— Спасибо.

Роскошная южная ночь милосердно укрыла их своим таинственным пологом, сотканным из мириадов звёзд над их головами, из шума прибоя вдалеке и стрекота цикад, из лёгкого морского бриза и терпкого аромата степных трав, смягчая боль и затягивая душевные раны. И казалось, не было сейчас во всей Вселенной никого, кроме них, да этой волшебной, чарующей ночи. Эти двое, не нужные никому на свете, были нужны друг другу. И не было для них ничего на свете выше и бесценнее этого понимания, осознания своей общности и признания душевного родства. Каждый из них чувствовал, что теперь не одинок в этом мире.

Южная ночь — волшебная ночь. Это Снейп осознал чётко. Теперь он был полностью согласен с Эйлин: море — это счастье. Только вот его всё время терзали сомнения, достоин ли он этого счастья? Ведь он приговорил себя к страданиям, не так ли? Тогда на каком основании он устроил себе этот отдых от мук? Почему ему так хорошо? Да потому, что этого захотела мисс Эйлин, его маленькая ведьма, дочь или сестра — неважно. Потому что она должна быть счастлива, а устроить это для неё пока может только он, Снейп. И не его вина, что рядом с ней и сам он немного отогревается и оттаивает душой. Разве можно не отогреться рядом с такой «печкой»?

Им обоим трудно было прервать этот сказочный отдых. Но вскоре заштормило, пошли дожди, и это помогло им без сожаления покинуть гостеприимное побережье.

После возвращения с моря их жизнь в доме Снейпа потекла своим чередом. Вот только Альке иногда стали сниться сны, в которых она осуществляла то, чего ей так захотелось тогда, когда Снейп лежал в воде на её ладонях. Она целовала его, а он во сне отвечал ей. От его ласк Альке было немножечко жутко и невыносимо приятно. Ей было стыдно перед профессором за эти сны и за то, что они ей нравятся. В то же время расстаться с ними Алька не согласилась бы ни за что на свете.

Где-то в середине августа Алька притащила в дом котёнка. Маленький мокрый грязный комок весь трясся, открывал рот, но не издавал ни звука.

— У него стресс, — пояснила Алька, — его мальчишки чуть в речке не утопили. Я отбила.

Котёнка вымыли, накормили, отогрели и приласкали, купили для него лоток и поселили в картонную коробку. Он был абсолютно чёрным. Даже глаза ещё были тёмными по причине юного возраста.

— Как вы собираетесь его назвать? — поинтересовался Снейп.

— Сева. Севушка, — хитро улыбнулась Алька.

— Вы что, издеваетесь? — нахмурился Снейп.

— Почему? — искренне удивилась Алька.

— Назвать кота моим именем! Вы же заберёте его в Хогвартс, и вся школа будет надо мной смеяться.

— Во-первых, его зовут вовсе не как вас. У него старинное русское имя Всеволод, сокращённо Сева. А во-вторых, я быстро отобью охоту смеяться над вами у кого бы то ни было. Правда, Севушка?

Алька погладила котёнка, и он заурчал, как трактор. Снейп махнул на всё рукой. Пусть называет, как ей хочется. Спорить всё равно бесполезно.

Котёнок быстро научился выбираться из коробки. Место для сна он выбирал себе сам. С вечера приходил к Альке в постель, залезал к ней на грудь и умиротворённо мурлыкал. А после перебирался к Снейпу на подушку, долго вылизывался там, а потом начинал сооружать себе гнездо из его волос. Изгнать этого бесёнка с подушки было невозможно. Сколько раз Снейп ни сбрасывал его, котёнок всё равно возвращался обратно. Усталый Снейп, смирившись, засыпал, предоставляя котёнку полную свободу действий. Тот беспрепятственно вил гнездо из снейповых волос и затихал в нём до утра.

Лето пролетело незаметно. Алька со Снейпом вернулись в Хогвартс, как обычно, за день до начала занятий. Новый учебный год обещал быть весёленьким. Хогвартс окружали дементоры.

====== Глава 12 ======

— Эй, болезный! Тебе нехорошо? У тебя припадки? — Алька сочувственно смотрела на Малфоя, в очередной раз изобразившего падение в обморок.

— Это у дружка у твоего припадки, — злобно ощерился Малфой, — его нежное сердце не выдержало встречи с дементором. Наш герой хлопнулся в обморок.

Кривляние Малфоя было встречено довольным хихиканьем Крэбба и Гойла.