Наши в Хогвартсе

— Инкарцеро! — сказала она уже без всякой спешки. Малфой грохнулся на пол, весь опутанный верёвками.

— Стойте, стойте! — на Локхарта было жалко смотреть. Не обращая на него внимания, Алька подошла к поверженному сопернику и тихо прошипела:

— Ещё раз откроешь в мой адрес свою вонючую пасть, я тебя живьём похороню, понял?

Легонько пнув лежащего у её ног Малфоя, Алька сошла с помоста под одобрительные крики и аплодисменты зрителей, отдала Локхарту палочку Драко и покинула Большой зал.

Уже через час за ней пришёл староста со словами, что господин декан вызывает её к себе в кабинет. Снейп сидел за столом, опершись на него локтями и крепко сцепив пальцы. Его взгляд на вошедшую Альку не предвещал для неё ничего хорошего. Алька встретила этот взгляд спокойно. Она не чувствовала себя виноватой.

— Мисс Северинова, — голос Снейпа тоже был угрожающим, — что вы себе позволяете? На каком основании вы сейчас издевались над Малфоем?

— Я? Издевалась? — недоумение Альки было искренним, — разве поединок в Дуэльном клубе в присутствии его руководителя расценивается, как издевательство?

— Поединок в Дуэльном клубе? Мистер Малфой утверждает, что вы напали на него, не дав ему опомнится, без всякого предупреждения…

— Мистер Малфой нагло врёт. У меня есть куча свидетелей, включая профессора Локхарта. Впрочем, этот павлин может свидетельствовать против меня, он ненавидит меня с первого дня нашего знакомства. Но человек двадцать учеников могут вам рассказать, как на самом деле происходила дуэль.

— Расскажите мне, как всё произошло. Я хочу услышать вашу версию.

Алька охотно и подробно рассказала о случившемся. В лицах, повторяя интонации каждого участника события. Картина вырисовывалась вполне рельефная. Малфой надавил на Локхарта, и тот представил Снейпу эту дуэль, как вероломное нападение мисс Севериновой на беззащитного Драко. Снейп с самого начала не поверил в это. Он нашёл пару учеников, бывших свидетелями этого инцидента. Их рассказ полностью совпадал с рассказом Альки. Снейп был взбешён. Мало того, что этот разряженный идиот не выполнил его указания и поставил этих двоих в пару, так он ещё и сознательно лгал ему, Снейпу. Теперь возникнут дополнительные трудности с папашей Драко. Сынок наверняка потребует у Люциуса разобраться с зарвавшейся грязнокровкой. И как в этой ситуации быть ему, Снейпу? Открыто защищать Эйлин он не хотел, но и в обиду её давать не собирался.

— Мисс Северинова, вы не человек, а ходячая проблема! — раздражённо бросил Снейп. — Кажется, я учил вас держать под контролем эмоции и не давать волю своей магической силе.

— Но, господин профессор, — Алька недоумённо-обиженно взглянула на него, — в чём здесь моя вина? Я не нападала на него из-за угла. Это была честная дуэль, по крайней мере, с моей стороны. Я не бросалась заклинаниями на счёт «два», как этот благородный отпрыск знатного семейства.

— Мисс Северинова. С этого дня я запрещаю вам посещать Дуэльный клуб.

— Подумаешь, — презрительно фыркнула Алька. — Мне там всё равно делать нечего. Там все слабее меня. Да и Малфой уже получил от меня свою порцию… Так что плевать мне на ваш Дуэльный клуб.

— Когда вас будут исключать из школы, я палец о палец не ударю, чтоб вас защитить, — в сердцах бросил Снейп.

— Меня? Исключать? За что? За то, что ваш Малфой — подлый гадёныш, а вы все готовы лизать …- Алька чуть не брякнула «задницу», но вовремя сдержалась и вместо этого произнесла: — пятки его влиятельному папаше?

Снейп вздохнул. Девчонка была абсолютно права. Какое ей дело до трудностей, с которыми столкнётся её декан, улаживая этот инцидент?

— Вы свободны, — устало произнёс он. Но Алька не спешила уходить.

— Господин профессор…- она несмело взглянула на него, — я понимаю, что это наглость, но… Вы не могли бы позаниматься со мной дуэлями? У вас так здорово получается… Я тоже так хочу.

— У меня нет времени заниматься этими глупостями. К тому же, насколько я понял, у вас и у самой всё прекрасно получается, — резко бросил Снейп, чувствуя, однако, странное удовольствие от её слов.

— Получается, — вздохнула Алька, не обращая внимания на его тон, — потому что соперники слабые. А вот с вами…- мечтательно протянула она.

Снейп смерил её долгим взглядом. Ему самому нравилась эта идея. У девчонки много врагов. Умение отбиваться от них будет не лишним. Изобразив на лице усталую обречённость, Снейп демонстративно вздохнул:

— Зная вашу навязчивость, могу предположить, что мне проще будет согласиться. Два раза в неделю. Вторник и суббота. В двадцать один ноль-ноль. Большой зал. Насколько я помню, в эти дни он свободен.

— Спасибо! — взвизгнула Алька, едва удержавшись, чтоб не бросится ему на шею.

— А теперь убирайтесь и не мешайте мне работать, — рявкнул Снейп, вновь устыдившись того, что он не смог отказать этой пигалице в очередной её просьбе. Хотел устроить ей разнос, а вместо этого поощрил. Тьфу. Не гроза подземелий, а добрая бабушка.

С этого дня Алька регулярно оттачивала свои дуэльные навыки под руководством господина декана. И если в начале он не давал ей ни единого шанса, то впоследствии Альке иногда, хоть и редко, но всё же удавалось пробивать оборону своего наставника. В такие моменты Снейп за показной злостью и досадой скрывал радость от того, что девчонка делает успехи. Согласитесь, приятно научить тому, что сам умеешь, человека, в котором чувствуешь родственную душу.

Гарри не раздумывал долго, рассказать ли Альке про дневник Тома Реддла. Всё-таки она — настоящий друг и всегда помогала своим гриффиндорским товарищам. Те считали её настоящей гриффиндоркой, попавшей на Слизерин по какой-то нелепой случайности, по ошибке, допущенной Распределяющей шляпой. Алька пользовалась у них полным доверием. Хоть Гарри и не понравилось, с каким энтузиазмом она зааплодировала Снейпу на первом заседании Дуэльного клуба. «Зато она не считает меня наследником Слизерина, — думал Гарри, — и не шарахается от меня, как от чумы». Поэтому Алька знала всё, что удавалось узнать её друзьям.

Прошли пасхальные каникулы. Гарри усиленно тренировался, готовясь к очередному матчу по квиддичу. Матч отменили непосредственно перед самым его началом. Гарри ничего не понимал, пока профессор Мак-Гонагалл не привела их с Роном в больничное крыло, где на кровати лежала оцепеневшая Гермиона. Мальчишки были в шоке. Но их ждал ещё один сюрприз. Когда они с профессором Мак-Гонагалл выходили из палаты, навстречу им попался профессор Снейп. Он нёс на рука такую же неподвижную, с остекленевшими глазами, Альку.

 — Ещё одно нападение? — Мак-Гонагалл не скрывала тревоги.

— Как видите, — голос Снейпа звучал бесстрастно.

«Вот гад, — подумал Гарри, — ему абсолютно наплевать на своих студентов. А ещё говорят, что он всегда защищает слизеринцев. Мак-Гонагалл за нас искренне переживает. А этот… Наверное, тоже ненавидит грязнокровок. Ал ведь…»

Знал бы Гарри, какие чувства испытал ненавистный слизеринский декан, когда к нему в кабинет примчалась насмерть перепуганная Миллисента и дрожащим голосом произнесла, что Эйлин лежит на полу в женском туалете перед висящим на стене у входа огромным зеркалом — ни за что бы не поверил. Снейп и сам не верил, что он способен испытать нечто подобное. Каких усилий ему стоило не броситься туда бегом, а пройти твёрдой уверенной походкой с каменным лицом. Как удалось сохранить на лице выражение холодного безразличия, когда он склонился к лежащей на полу оцепеневшей Альке. Снейп мог бы наколдовать носилки и на них переправить её в больничное крыло. Но он поднял её на руки и пронёс через весь замок, прижимая к себе и не чувствуя тяжести этого безжизненного тела. И задыхался он не от неё, а от тяжести, мучительно сдавившей его грудь тисками тревоги и беспокойства за её жизнь.

Услышав вечером разглагольствования Малфоя о том, что «наконец-то мы избавились от этой грязнокровки, позорящей наш факультет», Снейп едва сдержался, чтобы собственными руками не задушить этого гадёныша. Мерлин, до этого происшествия он и сам не понимал, насколько дорога ему эта девчонка. Такая маленькая и незаметная, но отсутствие которой так больно резало глаз. Пустоту, образовавшуюся из-за этого, невозможно было заполнить. Тревога с каждым днём росла и крепла. А вдруг не получится расколдовать всех пострадавших? «Будешь спокойно жить, как раньше, без этого «геморроя», — зло отвечал себе Снейп. Злился он оттого, что понимал — жить, как раньше, у него не получится. Он, запретивший себе все чувства и привязанности, наглухо закрывший свою душу на замки от проникновения туда малейшего намёка на нечто подобное, он, человек с каменным сердцем, куда не проникал ни один лучик солнца, ни одна искорка теплоты, привязался к несносной маленькой грязнокровке. А значит, будет испытывать страх за её жизнь и боль, если случится её потерять. Зачем ему эта новая боль? Как будто старой мало. Говорят, она со временем проходит. А вот его боль не проходила. Нет, он не хотел излечиться от неё. Наоборот, мечтал прожить с этой болью всю свою жизнь, потому что сам приговорил себя к ней. Но только с ней. Другой боли ему не нужно. Да только кто его спрашивал? Теперь эта девчонка лежит на больничной койке, неподвижная и непривычно притихшая, а он, Снейп, изводится от тревоги за неё. Нонсенс…