Страница 50 из 57
— Ее сегодня забрали. Куда — не знаю. Правда, не знаю.
— Когда?
— Вы опоздали на час.
Разбитая и уставшая, я поплелась к машине, раздумывая по пути, что делать дальше. На душе было пусто и гадко. Вряд ли мне когда-нибудь представится возможность увидеть Андрея. Скорее всего, я так и не узнаю о его дальнейшей судьбе и уже не смогу помочь ему. Но что-то подсказывало мне, что это еще не конец. А раз не конец, значит, надо действовать. Но самое большее, до чего я смогла додуматься, — это позвонить шефу и рассказать обо всем, не забыв, про запертых в подвале Егора с Советником.
Вспомнив их взаимные симпатии, я кисло улыбнулась. У них было достаточно времени, чтобы выразить друг другу свои чувства.
[1] Действие вытекает из бытия (лат.)
[2] Дорогу осилит идущий (лат.)
[3] Пустые угрозы (лат.)
[4] С молчаливого согласия (лат.)
[5] Умному сказанного достаточно (лат.)
[6] John B. Calhoun – американский ученый.
День шестой. Снежная королева
И вновь меня разбудил надрывный звонок.
Я опустила руку и пошарила под кроватью. Пусто. Пока я недоумевала, куда мог запропаститься мой смартфон, телефон неожиданно заткнулся. Я облегченно перевернулась на другой бок, но заснуть не успела — очередная душераздирающая трель сорвала меня с кровати. С трудом сообразив, что надсаживается вовсе не мой мобильник, а пережиток века минувшего — городской телефон, я поплелась в коридор.
— Да, — буркнула я, не открывая глаз.
— Мне надо с вами поговорить, — взволнованно сообщила трубка.
Я зевнула. Голос знакомый, но спросонья я никак не могла сообразить, кто домогается меня в такой час.
— Это Константин Верховский.
Вот уж сюрприз! От неожиданности мои глаза раскрылись.
В коридоре темень, за окном глубокая ночь.
— Сколько времени? — спросила я, переступая с ноги на ногу на холодном полу.
— Почти три. Прошу прощения, но дело не терпит отлагательств.
Черт! Я спала всего три с половиной часа! Неудивительно, что голова не варит, а глаза слипаются. Какие уж тут дела, тем более, безотлагательные. Но Верховский, словно почувствовав мое состояние, нашел, чем меня заинтересовать.
— Я видел Крылова, — быстро сказал он, опасаясь, что я положу трубку. — Вас еще интересует его судьба? Тогда я вас жду, я сижу на скамейке возле вашего дома.
— Ладно, сейчас выйду, — буркнула я, сдерживая очередной зевок.
Джинсы, кеды, плеснуть воды на сонную физиономию, мобильник… Куда, к черту, делся этот мобильник? Ах да, он же вчера остался в кармане Джамала.
Поеживаясь от ночной прохлады, я вышла во двор. Шумный и суетный днем, теперь он отдыхал от дневной суеты. Припаркованные машины сонно помаргивали глазками сигнализации. Лишь вокруг тусклого фонаря танцевали ночные мотыльки, да где-то вдалеке, бахвалясь перед сородичами, выл кот.
Верховского я заметила не сразу. Сгорбившись, он сидел на качелях рядом с песочницей. Доктор был жалок, он не только смотрелся старше своих лет, но и казался каким-то сильно потрепанным и нездоровым.
— Плохо выглядите, — заметила я подходя.
— Три операции за два дня. Длинные и очень тяжелые.
Он снял очки и устало протер глаза.
— Радуйтесь, теперь вы сможете реабилитироваться перед Советником, и тогда наконец-то прекратится вся эта беготня, — язвительно заметила я.
— Увы, реабилитироваться не удастся. Первые два пациента скончались прямо на операционном столе, кровоизлияние в мозг. Третий операцию перенес, из наркоза вышел нормально, но нужных качеств не показал.
— Ну ничего, с этими не получилось, будут следующие. У вас ведь целый конвейер налажен.
Я даже не пыталась скрыть сарказм в голосе.
Верховский исподлобья тяжело посмотрел на меня.
— Я знаю, вы считаете меня монстром, вивисектором, чудовищем, — сказал он. — Но я ни то, ни другое. Я ученый. Государство нуждалось в этих экспериментах, требовало все больше и больше. Поверьте, если бы не я, так был бы кто-то другой, еще хуже.
О, сколько раз люди, делая мерзости, прикрывались этим «кем-то, кто еще хуже»!
Верховский поднялся с качелей и обвел долгим взглядом спящий двор.
— Может, мы куда-нибудь пойдем? Скорее всего, разговор будет долгим, и мне не хотелось бы здесь, у всех на виду…
На виду? Что-то я не наблюдаю зрителей. Нет уж, к себе я тебя звать не буду. Не дождешься, — сказала я ему мысленно и добавила вслух:
— Есть два варианта. Или к нам в контору, или в любое общественное заведение, открытое ночью, но кроме ночного клуба мне в голову ничего не приходит. В первом случае будет тихо, но к моему обществу придется добавить и общество полковника Ремезова. Во втором — будет шумно, но зато разговор останется между нами. Возможно, останется, — поправилась я. — Обещать ничего не могу. Решать вам.
— Ночной клуб. Пойдемте.
— Куда? Вы на машине?
— Нет, я не умею водить. Но есть такси, — и Верховский показал рукой на припаркованное в конце дома такси.
В машине Верховский назвал адрес и, задумавшись, забился в угол. Я тоже молчала, изредка поглядывая на его кривящийся профиль — так кусать губы мог только абсолютно отчаявшийся человек, дошедший до финальной точки.
Машина остановилась на тихой улочке где-то за Бульварным кольцом.
— Куда это мы приехали? — с удивлением спросила я, разглядывая темный фасад невысокого старого здания.
Никоим образом я не считаю себя знатоком ночной жизни Москвы, мы с ней существуем в параллельных пространствах. Нет, конечно, я бывала в клубах, но удовольствия мне эти походы не доставили. Легкомысленная публика, громкая музыка, культ праздности вкупе с эпатажем — мне не по нраву такие развлечения. Да и не сказать, чтобы работа оставляла мне много свободного времени для развлечений. Но даже мой небогатый опыт сейчас пребывал в недоумении: ночные клубы выглядят по-другому. Вместо привычной броской неоновой вывески на входе висела неприметная медная дощечка. Вместо яркой рекламы — темные окна. А где призывно распахнутые двери, громкая музыка, очередь из страждущих? Только кодовый замок и тишина.
— Это несколько своеобразное заведение. Специфическое, я бы сказал, — видя мое недоумение, извиняющимся тоном пролепетал Верховский. — Но здесь нам никто не помешает. К тому же меня здесь знают, — несколько смущенно добавил он.
Верховский нажал на кнопку звонка, дверь распахнулась, и на пороге возник молодой человек в темном костюме с солидными бицепсами. Мельком взглянув на визитку, протянутую ему доктором, он посторонился, пожелав нам хорошего отдыха. Однако, я успела перехватить его цепкий взгляд, направленный в мою сторону.
Миновав полутемный холл, мы оказались на мигающем неоновыми огнями танцполе. Грохотала музыка. Я заозиралась вокруг — и это называется «можно спокойно поговорить»! Здесь даже сесть некуда! Все ложи, расположенные тремя ярусами вокруг небольшой танцевальной площадки, были заняты.
На сцене крутила выдающимися частями своего тела темноволосая полураздетая певица. Песня показалась мне знакомой, да и певица тоже. Я остановилась приглядеться. Неужели латиноамериканская дива, клипы которой не сходят с верхних строчек муз-парадов, унизилась до какого-то непонятного ночного клуба в далекой северной стране?
Я прокричала в ухо Верховскому известное имя, добавив:
— Это она или я еще сплю?
Но Верховский лишь неопределенно мотнул головой, схватил меня за руку и решительно потащил дальше.
Еще один полутемный холл, плотно закрытая дверь и нас уже встречал другой молодой человек, на этот раз с ухватками метрдотеля. Тоже далеко недешевого.
— Самый тихий столик, — шепнул Верховский метрдотелю и сунул ему в руку купюру.
— Что вам заказать? — спросил меня доктор, как только мы уселись.
— Кофе, если можно — спать хочется, — пробормотала я, оглядываясь по сторонам. — Но здесь и без кофе не заснешь.