Разглашению не подлежит

- Я против групп,- подумав, сказал , Козлов.- Группу на попутную машину не посадят, а одного или двух всегда подберут.

- Итак, вы за первый маршрут? И за самостоятельное передвижение?

- Да!

Вольф, выставив лысину, склонился над картой. Он долго водил пальцем по обеим синим линиям, не решаясь на окончательный выбор. То, что предложил Козлов, ему явно не нравилось. И вообще суждения Козлова ему нравились все меньше и меньше. Вопреки Козлову он объявил бы сейчас идти вторым маршрутом, через Бытов и Шляве, но это направление пугало его своей протяженностью.

Нажав сильно на карандаш, он сломал его и зло выругался.

- Господин капитан,- поднялся Шитаренко,- разрешите и мне сказать?

Вольф вскинул голову, облокотился на стол и, нервно сцепив пальцы, положил на них свой вечно отвисающий подбородок. Мнение Шитаренко его интересовало.

- Самым выгодным маршрутом я считаю первый,- решительно начал Николай.- Он ровно в два раза короче. Такая разница не имеет значения для самолета, поезда, наконец, автомашины… Но мы-то идем пешком! У фельдфебеля Лабко сдают нервы, он напуган Красной Армией. А где она? Намного ли мы тут отошли от Меве, но уже кругом тишина. Ни канонады, ни зарева пожарищ на горизонте. Три-четыре дня - и мы будем в Бисмарке.

И хотя Шитаренко сказал точно то же, что и Козлов, начальник школы перестал хмуриться, нижняя челюсть его подобралась и больше не вздрагивала, а в серых выцветших глазах затеплился огонек. Так бывает, когда ветер коснется угасающего костра.

- Фельдфебель Шитаренко,- оживился Вольф, - вы убедили меня. Если зондерфюрер Унт не возражает, остановимся на первом маршруте.

Унт не возражал. С того часа, как он, проявив трусость, растерял все хозяйство школы, зондерфюрер стал удивительно смирным.

- Выступим завтра на рассвете,- заключил Вольф.- Я уеду с машиной, которая повезет секретные документы. Вашу жену, Меншиков, на этот раз взять не могу. Добирайтесь вместе, как все остальные. На попутных.

«Значит, тебе теперь все равно,- подумал Александр Иванович,- явится Меншиков в Бисмарк или нет. Заложница больше не нужна. Я тоже. Ну что ж, в Бисмарк Меншиков все-таки явится. Не ради тебя, Вольф, и не ради спасения твоего питомника, выращивающего шпионов. Этот питомник, пожалуй, больше не понадобится. Ничем не поможешь ты своей армии, доживающей срок. А я своей еще помогу. И если мне суждено остаться в живых, увижу твою гибель и свою победу».

Глава девятая

Вот теперь и конец.

Нет, не жизни героя повести, хотя за эти военные годы она не раз висела на волоске.

Конец разведшколе «Абверкоманды-103». Конец всей абверкоманде. Конец гитлеровскому абверу.

Великая битва, унесшая миллионы человеческих жизней, завершалась. Красная Армия громила фашистского зверя в его логове. Мощные клинья фронтов устремились к Берлину.

В Бисмарк, как и рассчитывал Козлов, не прибыли многие разведчики. Предоставленные самим себе, они имели возможность бесследно затеряться. Жаль, не осуществилась главная надежда Александра Ивановича - школа не попала под удар нашей армии. Но собравшиеся в Бисмарке остатки не представляли никакой опасности. Вольф по инерции еще пытался наладить занятия, однако его недоучки ничего-уже не воспринимали. Он выходил из себя, злился и на них и на начальника учебной части, подумывал о замене Меншикова. Но заменить его было некем. Предложил фельдфебелю Шитаренко - тот отказался. А больше кому предложишь?

Штаб команды о нем совсем забыл. Да и нелегко было дознаться, где он и кто его возглавляет. Капитана Вербрука, по слухам, забрало гестапо и, кажется, уже кокнуло. Туда ему и дорога! Как говорится, каждому свое. А вот что ожидает тебя, Вольф? Не засидишься ли ты на тонущем корабле?

Весна сорок пятого… Апрель…

Десятое апреля в школе начинается потрясающей новостью - исчез капитан Вольф. Наказал зондерфюреру Унту в случае чего сжечь документы - и уехал. В неизвестном направлении.

Унт сам не прочь последовать примеру начальника. Да на чем удерешь? И куда? На за-ладе тоже закопошились. Боятся, как бы Красная Армия не зашла слишком далеко. На Бисмарк наступают американцы. Продвигаются вроде успешно - ведь сопротивляться-то некому, последние свои резервы Гитлер бросил на восток.

Американцы - это уже не так страшно. Но со школой надо кончать. Пока есть время - навести порядок с документами: часть прихватить с собой, часть сжечь, замести следы… Торопится Унт, хочется ему выйти из воды сухим. Подобрел даже. То все орал на Козлова, теперь по-хорошему говорит:

- Вы, Меншиков, займитесь сегодня документами. Там, в канцелярии, писаря пакуют, помогите им.

Александр Иванович направляется в канцелярию. На полках и в шкафах папки с пометками: «Секретно», «Совершенно секретно». Писаря складывают их в стопки, перевязывают шпагатом. Стараются, у них даже лбы вспотели.

И вдруг громыхнуло за окном, задребезжали и посыпались стекла. Снова громыхнуло. Переглянулись писаря - и вниз по лестнице.

Разведчики размещались в здании средней школы. Вместо столов - парты. Козлов снял с полки самую толстую, совершенно секретную папку, сунул ее под дальнюю парту. В спешке не заметят. И вторую туда же, и третью… На мгновение вспомнил, как такими же папками загружал сани в Меве. Нашли ли их наши? Да, Александр Иванович, нашли. Со временем ты об этом узнаешь. В специальном донесении? штаба 2-го Белорусского фронта от 5 мая 1945 года будет сообщено о захвате войсками? фронта расписаний занятий, учебных программ, журнала-дневника разведшколы «Абверкоманды-103» и даже какого-то реферата, написанного капитаном Вольфом.

А кто найдет эти папки? Наверное, союзники, их войска рвутся в город. Это, конечно, не лучший выход из положения.

В канцелярию влетел Унт:

- Где вы, Меншиков?- Он очень спешил.- Я достал машину, надо уезжать!

Козлов спускается вместе с зондерфюрером, выходит во двор. Действительно, у ворот пофыркивает грузовик, где-то мобилизованный главным интендантом. Писаря бросают в кузов свертки. Здесь же, неподалеку от машины, тлеет костер. Слежавшаяся бумага горит плохо.

- Все в огонь! - орет зондерфюрер и гонит писарей обратно в канцелярию.- Тащите все сюда!

Неужели он выполняет приказ сбежавшего капитана? Нет, Унт спасает себя. Эти документы расскажут и о нем. Зондерфюрер был на войне не просто солдатом. И даже не интендантом. Он калечил человеческие души. Он вместе с другими сослуживцами по разведшколе превращал слабых духом и незрелых мыслью людей во врагов того народа, который породил и вскормил их. Народа, который они обязаны были защищать до последней капли крови. Они ведь когда-то клялись в этом. А он, зондерфюрер Унт, вынуждал их отступать от своей клятвы. Тех, кто держал ее до конца, кто не боялся фашистских угроз, молодых, здоровых, сильных и честных русских ребят зондерфюрер Унт на пару со своим дружком Вурстом передавал в гестапо. Сам он далеко не молодой, ему уже за пятьдесят, и он понимает, чем занимался на войне. Потому так дрожит над костром, не боясь обжечь пальцы, выхватывает из слабого пламени тлеющие папки и, распотрошив их, бросает туда же, в огонь. Костер помаленьку разгорается, пламя поднимается все выше, густо исписанные чернилами и карандашом листы свертываются и, мгновенно обуглившись, превращаются в легкий, разлетающийся по двору пепел.

Бесследно исчезают над Бисмарком немые свидетели грязных дел зондерфюрера Унта. И только живые угрюмо толпятся у костра, надеясь, что он, Унт, спасет их. Наверное, он знает, куда надо ехать, и он непременно увезет, как только догорят эти бумажки, совершившие огромный путь от Смоленска до Бисмарка.

Вот уже денщик вынес Унту его чемодан, вот уже Унт, разогретый костром, устало вытирает свое жирное, лоснящееся лицо. Он застегивает на все пуговицы шинель, поворачивается к машине, и в это время с улицы доносится лязг гусениц.

- Танки! - истерично кричит кто-то и бросается в здание.