Страница 11 из 20
Ученый, из книги которого взят данный сюжет и цитаты (Марков А., 2011, с. 400–403), считает это открытием, которое он формулирует так: «…есть все основания предполагать, что усы распространились в популяциях моллинезий как совершенно бессмысленный признак, на который случайно возникла мода». Вывод подкрепляется следующим «научным фактом»: «Усы самцов моллинезии изучили под электронным микроскопом и пришли к выводу, что это просто мягкие выросты эпидермиса, покрывающего чешуйки (значит, под ними твердая чешуя? Они могут чувствительно задевать самку? – В.Т.). Никакие нервы к ним не подходят, а значит, они ничего не могут чувствовать» (там же).
Это мнение американских и немецких ученых живодеров, а также лично А.Маркова. У рыбок может быть другое мнение. А что касается нервов, задам сакраментальный вопрос: у презервативов с усиками нервы есть? Нет. Тогда почему их продают? И главное – зачем покупают?! Надо думать, эта «бессмысленная чепуховина» предназначена исключительно для украшения.
Как старый аквариумист, наблюдавший поведение моллинезий, я знаю, что усики самцов – отнюдь не бессмысленный признак. Меня никакие ученые цирюльники не переубедят, т. к. я лично наблюдал, как самцы, подплывая под самок, тыркаются в их брюшки своими наростами, побуждая выметать икру. Это абсолютно адаптивный эволюционный признак, а не «бессмысленная чепуховина».
Удивительно, как люди, считающие себя учеными-эволюционистами, увлеченно ищут неадаптивные признаки, по сути дела, опровергающие теорию эволюции! К счастью, безуспешно.
Книга А.Маркова посвящена проблеме эволюции человека. Спрашивается, при чем здесь аквариумные рыбки?!.. А при том, что наш ученый, получивший за свою книгу (немедленно после ее выхода, как будто премия уже ждала!) премию «Просветитель», объясняет происхождение человека отнюдь не естественным отбором. Эволюционные признаки человека объясняются «случайно возникшей модой» на всякие «чепуховины». В ней, этой книге, если верить авторитетным комментаторам, даны «исчерпывающие» ответы на все вопросы о происхождении человека (разумеется, от обезьян!).
На самом деле «ответы» таковы, что остается разводить руками. Из звукоряда текста выделяются и как-то неубедительно (в качестве причинных факторов эволюции) вязнут в ушах выражения типа: «допустим, в популяции появился мутантный ген», «случайные колебания частот аллелей», «случайная прихоть превращается в адаптацию», «эта чепуховина нравится особям противоположного пола» и пр. «Чепуховина» в качестве определения какого-либо появившегося эволюционного признака встречается особенно часто. И такими выражениями, и такими примерами нас хотят убедить в том, что эволюция человека закономерна. «Хочется верить, что эта книга… поможет кому-то из читателей лучше разобраться в закономерностях эволюции», – пишет автор в предисловии. В каких «закономерностях»? В чепуховых? Выведенных на базе обоснования бессмысленности эволюционных признаков? Бритье моллинезий – не единственный пример вольного обращения с фактами, когда адаптивные признаки представляются бессмысленными чепуховинами.
Книга Маркова – типичный образец модного ныне клипового способа изложения, когда нет непрерывного логического процесса, нет строгой цепи доказательств от первой буквы до последней. Набор мелких сюжетов около темы антропогенеза. Написано много, в разные стороны, а какую-то внятную теорию выделить невозможно. Эклектика, предназначенная разорвать сознание читателя и оставить его в растерянности: а может, и правда обезьяны мы?.. Раз так много наговорено в разные стороны. Тем более что А.Марков уверяет совершенно серьезно: «Человек не произошел от обезьяны – он ею как был, так и остался» (там же, с. 36).
Когда в Интернете читаешь о «научном мужестве» А.Маркова, возникает чувство недоумения. В чем мужество?!. В повторении 150-летней глупости, что человек произошел от обезьяны, зная, что на костер за это не пошлют? Притом что показать, как все происходило в ретроспективе, Просветитель не способен, равно как сотни авторитетов «обезьяньей теории» до и после него? Когда появляется что-то по-настоящему новое, за это не премии дают тотчас после выхода книги, а бьют. Давайте еще будем давать премии за открытия типа «земля вертится» и «она круглая, а не блин на трех китах». Это будет более справедливо, ибо это по крайней мере правда, в отличие от «обезьяньей теории». Дарвин основал свою теорию полового отбора на диморфизме птиц и ровно ничего не доказал. Видимо, поэтому современные «дарвинисты по полной» за рыбок взялись. Но ни одного действительно неадаптивного признака до сих пор не нашли доказательно. Даже в этом не преуспели, хотя естественный адаптивный отбор в принципе неадаптивные признаки допускает.
«Ну хорошо, – пишет А. Марков в конце главы о бритье рыбок, – а зачем усы человеческим мужчинам? Вот загадка…» (там же, с. 403).
Напрашивается вопрос: а что для вас не загадка в человеке? Совершенно ничего, от сводчатой стопы до усов, вы не можете объяснить эволюционно. Антропологи всего мира уже полтораста лет бьются над объяснением – вдумайтесь! – всего-навсего трех признаков, остальных даже не касаются. Это «взрывной рост мозга от обезьяны к человеку», «рабочая рука» и прямохождение. Ни один до сих пор не объяснили, только и знают, что разводят руками: тут загадка, там непонятка, там «проклятый вопрос антропогенеза»…
Складывается впечатление какой-то инфантильности, будто все происходит в детском садике, в младшей группе. В человеке все «загадка». Как только находят какой-нибудь неизвестный раньше вид гоминин, опять детский лепет. «Новое открытие не только не дало ответов, но поставило новые вопросы… Итак, очередная загадка!» Эти загадки становятся темами статей, книг, диссертаций, смысл которых в следующем. Вместо ответов ученый нашел новую загадку, и получай конфетку, малыш: грант, премию, звание, должность. Какая-то детская игра в «загадайку», но без ответов.
Представьте себе зоолога, не знающего, зачем слону хобот, и при этом называющего себя специалистом по слонам. Представьте себе зоотехника, который, приехав в деревню, уставился на коровье вымя: «Вот загадка!.. А не было ли это раньше одной большой коровьей ягодицей? Не случайно ведь быкам нравится подходить сзади!» Куры засмеют? Но антропологи именно в такой ситуации и находятся! Ни в одной книге нет убедительного, последовательно изложенного обоснования решающей роли полового отбора в антропогенезе. Ни в одной, от Дарвина до Циммера и А. Маркова! Отсутствие теории маскируется нагромождением фактов на темы, по сути дела, к антропогенезу отношения не имеющие. То про птиц пишут, то про рыб, а как дело доходит до человека, мы слышим одно: «Вот загадка!..» И если следуют ответы, то от них у нормальных людей – смех до колик.
Половой отбор и эволюция
Половой отбор играет определенную роль, но в основном во внутривидовом отборе. Красота – это соответствие идеалу, а это достаточно стойкая мерка в пределах вида. «Нормально» – это синоним «хорошо». Половой отбор – это закрепитель видовых признаков, а не фактор изменчивости. Изменчивость – это «свое иное» естественного адаптивного отбора. Все «странные природные формы» можно объяснить тремя естественными факторами:
1) Адаптацией к очень специфическим экологическим нишам. Например, хвост павлина.
2) Рудиментами и атавизмами. Например, у маленького норного животного домана, которого долго считали грызуном, оказались рудименты бивней, совершенно ему не нужные (неадаптивный признак), потому что его предки были слонами.
3) Коэволюцией на генном уровне. Дело в том, что кодирующие гены выступают, как правило, в ансамбле: один ген, определяющий какой-то внешний признак, непременно тянет за собой другой, тот – третий и т. д. Поэтому далеко не все признаки адаптивны, некоторые появляются как сопутствующие. И если признак не помогает жить, но и не мешает, он остается. Однако абсолютно антиадаптивных признаков в природе на уровне популяций не бывает. Если они появляются, то носители таких мутаций быстро вымирают. Естественный отбор – это строгая таможня, он не пропустит антиадаптивную чепуховину. Неадаптивную может пропустить. Можно сравнить с тем, как вы провозите лишнюю носильную вещь или украшение через таможенную границу (женщины делают это всегда, зная, что почти наверняка не пригодится, но все равно везут). Или – пачку наркотиков. Лишние вещи и украшения не представляют опасности для популяции, только слегка утяжеляют вес. Их пропустят. Никто не станет задавать вопросов типа «зачем вам, девушка, бриллианты на пляже» или «зачем вам, бабушка, кружевные трусики, когда к папуасам едете». Наркоту не пропустят, потому что естественный отбор – это таможня без коррупции. Даже если неадаптивные признаки выявляются, это не означает, что естественный отбор перестал работать и передал свои полномочия половому. На самом деле он на своем месте и зорко бдит. Никаким перечислением хвостов пернатых и бритьем рыбок ничего нельзя доказать. Поэтому, во-первых, меня удивляет эта пустая активность. Во-вторых, меня удивляет провальность всех попыток найти неадаптивные признаки в природе. Это уже дефицит мышления и внимания.