Страница 20 из 31
Но вот пора и за ученье, детские игры окончены, и меня отвели к домашней учительнице.
Глава 2
Годы учения. Уфа
Добрая старушка Мария Васильевна Сидорова, проживавшая в собственном трехоконном домике, усадила меня за ломберный стол с тремя другими мальчиками, а за соседним столом сидели еще два мальчика и две девочки.
«Я вас буду учить по-новому, – сказала Мария Васильевна, – не “аз, буки, веди”, а “а, бе, ве”»[110]. Дала в руки букварь и медную указку, водить по строчкам.
И перья были новыми, не гусиные, какими писали мой дед и отец, а стальные «86 номер»; зеленого стекла чернильница, такая же песочница (пропускной бумаги[111] еще не было), грошевая бумага (на копейку два листа) и квадратик для линования. Вскоре появились учебники Ушинского «Родное слово. Год первый», «Родное слово. Год второй». Затем учились по хрестоматии Паульсона, географии Ободовского, арифметике Евтушевского и «Ветхому завету» Рудакова[112]. Проглотили эту ученость; нас повели в уфимскую классическую гимназию[113], куда и был я принят в первый класс, с которого и начиналось обучение латинскому языку.
Уфа в семидесятые годы была удаленным глухим городом, хотя уже и губернским, а до 1869 года[114] входила в состав Оренбургской губернии как уездный город. На двадцатитысячное население города было немного учебных заведений: начальные городские училища, названные приходскими по районам города, разделявшимся не только по полицейским трем частям, но и по приходам четырех главных церквей; уездное училище, ступенью выше приходского, мужская и женская гимназии, семинария; женское духовное училище, где обучались дочери священников; татарское училище, небольшое ремесленное и одно специальное землемерное училище. <Учителя приходских училищ ходили по домам учить ребят более состоятельных жителей, учителя же гимназии, как привилегированное сословие, домашними учителями и репетиторами не ходили>[115].
Уфа отличалась патриархальными обычаями. Отрезанная от железных дорог, от центра, связанная лишь шестисоткилометровым путем с Казанью, она, с отходом последних пароходов на зимовку в затоны, замирала. Сообщение с другими большими городами шло долгими поездками на лошадях по Сибирскому и Казанскому трактам. Жизнь города [тогда] мало чем отличалась от жизни в сороковых, пятидесятых и шестидесятых годах. И только проведенная в 1890 г. Самаро-Златоустовская железная дорога[116] оживила Уфу.
Редкие каменные здания, казенные, главным образом в два этажа, выстроенные по шаблонным проектам в последних отголосках николаевского классицизма[117], были скучны и бесцветны. <Гладкие оштукатуренные стены, желтый их тон перебивался белыми тягами и наличниками. Внутри сводчатый первый этаж, высокие комнаты второго, при доме огромный пустой двор, заросший травой>[118]. Архитектура церквей – тот же дряблый классицизм в двух церквях, но красив был стройный массив собора с тремя дорическими портиками[119], выстроенный по проекту архитектора В.П. Львова в сороковых годах прошлого века[120]. От семнадцатого века сохранилась первая церковь города – Троицкая, пятиглавая, в древней части города, так называемой Старой Уфе, небольшой женский новой постройки монастырь; за городом [находилось] небольшое кладбище (Сергиевское). Верстах в трех мужской монастырь глядел с вершины высокого холма на реку Уфу (или Уфимку), тихо вливавшуюся в реку Белую.
Панорама Уфы со Случевской горы. Фото 1910-х гг.
Архитектура жилых домов примитивная. В основном – сплошная масса деревянных одноэтажных домов в три, пять окон, часто еще крытых тесом, проросшим зеленым мхом, а ближе к центру города – железом. Выделялся каменный двухэтажный дом Дворянского собрания постройки 60-х гг. XIX ст[олетия] с розовыми стенами и белыми пилястрами[121], с полукруглыми окнами второго этажа над карнизом и аттиком[122] с гербом города Уфы – бегущей куницей[123]. Куниц много было в уфимских лесах, и на базаре постоянно продавали охотники пушистые шкурки. Окраска домов темно-желтая или темно-красная, и без всякой окраски дощатая обшивка или натуральный сруб с мягким, теплым сероватым тоном. Ставни желтые, белые или голубые. На окнах цветы незатейливые, вроде герани. Дворы большие с травой, колодцем, сараем, собаками, сады с яблонями и кустами малины и смородины. Овраги, пруды с зеленеющей водой и ветвями над ней; чем дальше в Старую Уфу, тем зеленее улицы, скоро теряющиеся среди сплошных яблоневых садов.
Большой архиерейский дом каменный двухэтажный с заросшим дубками садом на горе, под горой широкая, спокойная, светлая река Белая, а за ней голубая даль степей с их чудными закатами. <У домов скамейки, чтобы вечерком посидеть, полущить подсолнухи и обменяться бесцветными разговорами, слухами и обязательными сплетнями. Серая масса домов купалась летом в зелени дерев, а [нрзб.]>[124].
Зимой по городу лежали сугробы снега, его сгребали с тротуаров и улиц в целые горы, чтоб только можно было проехать и пройти, снег не вывозили, и весной текли целые потоки, и грязь, грязь непролазная. Весной и осенью нас отвозили в гимназию, и лишь бедные школьники приходских училищ акробатически пробирались по улицам, цепляясь за заборы, борясь с вязкой глиной и жидкой грязью. Немощеные улицы превращались в озера грязи, и на базарной площади даже ставили вехи, указывавшие, где можно было проехать. Тротуары лишь на трех главных улицах были покрыты плитами вразброд из местного известняка, на других были иногда доски, а чаще грунт естественный. Осенью Старая Уфа бывала отрезана от центра, проехать туда было чрезвычайно трудно, а пройти могли лишь смельчаки, и жила эта часть города своей жизнью, имела свой «нижний» базар, свою церковь, свое кладбище и свою пожарную деревянную каланчу, шатавшуюся при малейшем ветре; медицинская помощь при одном фельдшере больше отправлялась старухами, лечившими заговорами и травами. Среди садов и покосившихся домишек был пруд, где мальчишки купались, и тут же бабы полоскали белье. Плашкоутный мост[125] соединял заречную сторону, «забелую», где стояли три лесопилки. У моста постоянные плоты, с которых купались, и мальчишки ловили рыбу. Патриархальные были нравы: не заводили купален и купались все с плотов, мужчины ближе к мосту, поодаль женщины, дружелюбно перекликаясь между собой. Бани у всех были собственные; единственные общественные бани, довольно грязные, находились в овраге на Телеграфной улице, но ходить туда считалось предосудительным.
Панорама Уфы. Фото 1910-х гг.
За рекой Белой шла «урема», мелкий перелесок до реки Дёмы, а дальше лес и степи сливались в необозримую даль.
110
Аз, буки, веди – названия первых трех букв старославянской азбуки (кириллицы).
111
Пропускная бумага – промокашка, промокательная бумага.
112
Перечислены учебники для начальной школы: Ушинский К.Д. «Родное слово» (1864), Паульсон И.И. «Книга для чтения и практического упражнения в русском языке» (1868); Ободовский А.Г. «Краткая география Российской Империи» (1844); Евтушевский В.А. «Методика арифметики» (1872) и «Сборник арифметических задач»; Рудаков А.П. «Священная история Ветхого Завета, составленная по новой программе для испытания желающих получить от гимназий аттестат в знании предметов гимназического курса» [1870-е].
113
Уфимская губернская мужская гимназия находилась в здании на Большой Ильинской ул. (ныне Фрунзе, 47; Башкирский государственный медицинский университет). По уставу 1871 г. классическими гимназиями являлись средние учебные заведения с обязательным преподаванием двух древних языков – латинского и греческого, изучению которых уделялось особое внимание. Обучение длилось восемь лет (седьмой класс был двухгодичным).
114
И.Е. Бондаренко ошибается – Уфа с 1802 г. была губернским городом Оренбургской губернии, а с 1865 г. – центром отделившейся от нее Уфимской губернии.
115
РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 27. Л. 25.
116
Самаро-Златоустовская железная дорога – одна из крупнейших российских железных дорог конца XIX – первой трети XX в. Была построена в 1885–1890 гг. за счет государственной казны. Пролегала по территории Самарской, Оренбургской и Уфимской губерний, соединила Поволжье и Южный Урал.
117
Классицизм – художественный стиль европейского искусства XVIIXIX вв., одной из важнейших черт которого было обращение к античному искусству как высшему образцу и опора на традиции высокого Возрождения. В период правления императора Николая I (1825–1855) в России устанавливаются каноны зрелого позднего классицизма (николаевского классицизма). В облике зданий преобладает безупречная пропорциональность, сдержанный декор, лаконизм геометрических форм. Одновременно в архитектуре развивается стиль эклектики, характеризующийся обращением к другим стилям – готике, барокко, стилю Помпей и т. д.
118
РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 27. Л. 25.
119
Дорический ордер – один из трех основных архитектурных ордеров, для которого характерны сужающиеся кверху каннелированные колонны без баз, завершенные эхином (нижней частью дорической капители в виде плоской круглой подушки) и абаком (плитой, составляющей верхнюю часть капители колонны, полуколонны, пилястры и имеющей в дорическом ордере простую четырехугольную форму).
120
Вероятно, речь идет о Воскресенском кафедральном соборе города Уфы (построен в 1833–1841 гг., освящен в 1841 г., Соборная площадь). В нем хранилась икона Казанской Божьей матери. Собор закрыт в 1931 г., через год разобран. На его фундаменте в конце 1950-х гг. возведено здание Башкирского государственного академического театра драмы имени М. Гафури.
121
Пилястра – вертикальный выступ стены, обычно имеющий базу и капитель, условно изображающий колонну.
122
Аттик в архитектуре – декоративная стенка над карнизом.
123
Герб Уфы вошел в обиход в 1740-х гг., официально он был утвержден в 1782 г. На гербе изображена бегущая по зеленой земле куница, что символизировало, как отмечает далее мемуарист, богатство территории Башкирии этим пушным зверем с ценным мехом.
124
РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 27. Л. 25 об.
125
Плашкоутный мост – плавучий мост, опирающийся на плоскодонные суда.