Страница 5 из 12
Собственно говоря, из систем таких идеальных квазиобъектов и вообще идеальных явлений и состоит сознание (хотя не только из них). Оно не может быть сведено к психике, к психическим явлениям и объяснено простым переносом чувственности в само это сознание. И уж тем более сознание нельзя определять как состояние бодрствования, как это делает, например, Дж. Сёрль [Searle 2002: 7–8], ограничивая его биологически и лишая его какой бы то ни было объективности и интерсубъектности, а значит, исключая возможность объективного изучения сознания.
«Чтобы проникнуть в процессы, происходящие в сознании, Маркс производит следующую абстракцию: в промежуток между двумя членами отношения “объект (вещественное тело, знак социальных значений) – человеческая субъективность”, которые только и даны на поверхности, он вводит особое звено: целостную систему содержательных общественных связей – связей обмена деятельностью между людьми, складывающихся в дифференцированную и иерархическую структуру. Затем он изучает процессы и механизмы, вытекающие из факта многократных переплетений и наслоений отношений в этой системе, по уровням и этажам которой объективно “растекается” человеческая деятельность, её предметно закрепляемые общественные силы» [Мамардашвили 2011: 223].
Отдельные предметы окружающего мира и мир в целом человек способен воспринимать только через сознание: «Характер деятельности людей отражается обратно в их сознании в виде определённым образом значащих предметов» [там же: 228]. Но мы неспособны знать мир непосредственно (подобное допущение было бы идеализмом), а всегда через образ, через отражение мира в нашем сознании. Парадокс, однако, состоит в том, что действовать нам приходится как раз в этом реальном мире вещей и событий, о котором мы знаем только по его образу. «Мы всегда находимся в таком положении, что как бы сидим сразу на двух стульях или, как хитрые игроки, сразу играем на двух карточных столах: на столе мира и на столе сознания, или образа мира… Если мы что-нибудь можем знать о мире, то лишь получив информацию из самого этого отражения…» [Мамардашвили 2012: 48]. И всякий раз нам приходится, не замечая того, сопоставлять мир и его отражение, чтобы в этом мире двигаться, действовать настолько, насколько отражение адекватно миру: «Говоря об образах мира, или об отражении мира, мы всё время предполагаем сопоставление мира с отражением мира» [там же].
Можно сравнить в этой связи высказывание Э.В. Ильенкова: «“Идеальность” сама по себе только и существует в постоянной смене этих двух форм своего “внешнего воплощения”, не совпадая ни с одной из них, взятой порознь. Она существует только через непрекращающийся процесс превращения формы деятельности в форму вещи и обратно – формы вещи в форму деятельности (общественного человека, разумеется)» [Ильенков 2009а: 212–213]. Вспомним также приведённое выше суждение Д.В. Пивоварова о том, что формирование идеального образа есть взаимное отражение субъекта и объекта.
Указанный парадокс может быть разрешён введением понятия деятельности.
1.2. Деятельность и образ мира
Ниже мы кратко остановимся на основных положениях деятельностного подхода в отечественной психологии с целью обоснования использования его как базиса для изучения перевода.
Деятельность в общих чертах является не реакцией или совокупностью реакций, а целенаправленной активностью, системой, имеющей определённое строение, свои внутренние переходы и превращения [Леонтьев А.Н. 1977: 81–82]. Вместе с тем следует понимать, что деятельность является двунаправленным процессом, таким, «…в котором порождается психическое отражение мира в голове человека, т.е. происходит переход отражаемого в психическое отражение, а с другой стороны, как процесс, который, в свою очередь, сам управляется психическим отражением» [Леонтьев А.Н. 1974: 9]. Ср. также ещё одно высказывание А.Н. Леонтьева: «Деятельность… не только проявляет в объективной форме отражение, но оно вместе с тем… способно переводить образ в объективно-предметную форму – вещественную или идеальную, безразлично» (цит. по: [Леонтьев А.А. 2001: 190]).
Деятельность в основе своей интенциональна (обусловлена мотивом и направлена на достижение определённой цели, самостоятельной или подчинённой другим целям и мотивам), результативна (конечный или промежуточный результат деятельности соотносится с поставленной целью и степенью её достигнутости) и нормативна (деятельность осуществляется под субъективным и общественным контролем). Следуя марксовой логике, А.Н. Леонтьев в зазор между субъектом и объектом вводит ещё одно звено – активную деятельность субъекта по преобразованию объекта: «…С одной стороны, субъект, действуя в соответствии со своей ориентировкой, изменяет предметную среду, а с другой – в этом же процессе происходит возникновение состояний, отражающих свойства предметной среды» [Леонтьев А.Н. 2001: 51].
Остановимся подробнее на тех принципах деятельностного подхода, которые отличают его от иных психологических концепций.
Прежде всего скажем о принципе предметности как противопоставлении принципу стимульности, характерному для других психологически направлений. [Леонтьев А.Н. 1977: 84]. В самом общем виде предмет – это то, на что направлена деятельность. Однако все её составляющие носят предметный характер: «Природные вещи, занимая разные места в структуре деятельности, становятся предметами с определёнными характеристиками: превращаются в мотивы, цели, орудия» [Тарасов 1987: 112]. А.Н. Леонтьев отмечает, что когда в общение включён объективно происходящий трудовой процесс, то происходит как бы перекрещивание связей «субъект – орудие (общественный предмет) – объект труда – субъект (другой индивид)» [Леонтьев А.Н. 2001: 84]. Мы бы несколько изменили составляющие этого комплекса: субъект – способ осуществления деятельности – объект (предмет) – другой субъект. Причём три последние составляющие могут быть не представлены материально, а являться образами в сознании субъекта деятельности. Тогда деятельность можно понимать как систему процессов, осуществляющих взаимодействие организма именно с предметной средой [там же: 50]. И сам термин «деятельность» является сокращённым – от термина «предметная деятельность», т.к. деятельность всегда предметна.
Другой специфической характеристикой человеческой деятельности является её двоякая опосредованность: «Трудовая деятельность опосредствована орудиями труда, то есть средствами осуществления этой деятельности, и, вместе с тем, она является опосредствованной теми отношениями, в которые человек вступает с другими людьми в процессе труда, прежде всего в процессе материального производства» [там же: 82]. Эта характеристика обусловлена тем, что «…предмет деятельности выступает двояко: первично – в своем независимом существовании, как подчиняющий себе и преобразующий деятельность субъекта, вторично – как образ предмета, как продукт психического отражения его свойства, которое осуществляется в результате деятельности субъекта и иначе осуществиться не может» [Леонтьев А.Н. 1977: 84].
Двойная опосредованность присуща любой деятельности, не только трудовой, она обусловливает то, что человеческая деятельность является деятельностью продуктивной, находящей своё выражение в некотором продукте, который, в свою очередь, может затем функционировать в обществе и быть носителем общественного опыта. Опыт осуществления деятельности, её формы фиксируются в орудиях её осуществления, которые несут в себе общественно выработанные способы действия [Леонтьев А.Н. 2001: 82–83]. Однако орудия, будучи наделёнными общественными функциями, не изобретаются для выполнения только какой-то одной деятельности, они полифункциональны. В этом отношении и орудия (средства) осуществления деятельности, и её продукты являются идеальными предметами, по Э.В. Ильенкову: лишь обладая общественно выработанной функцией как существенной характеристикой, они и могут быть орудиями деятельности.
Следует сказать о принципе активности как противопоставлении принципу реактивности. Он следует уже из того положения, что образ, строящийся в ходе деятельности и управляющий ею, не просто возникает в сознании, а именно строится, порождается человеком. Деятельность активно воздействует на предмет, изменяя его в тех или иных аспектах и характеристиках, предмет деятельности не остаётся неизменным (равно как и образ), даже если при поверхностном рассмотрении никаких изменений не наблюдается.