Нетерпение сердца

Порывисто поднявшись с постели, Гарри направился в собственную комнату, чтобы дойти до двери и убедиться в том, что она заперта на магический замок. Господи, у него даже уйти не получается нормально.

— Вообще-то, я не то хотел сказать, — долетел до него спокойный голос Снейпа, — я, видишь ли, крайне не люблю повторять по два раза.

Гарри мрачно смотрел на него сквозь темноту комнаты.

Северус сейчас казался чёрной тенью на фоне светлой простыни. Он сел на постели, отчего одна половина его фигуры высветилась бледным голубоватым светом луны, а вторая осталась в тени, захваченная ночью. Гарри вернулся обратно, осторожно взял его за руку и поцеловал холодную ладонь.

— А что ты хотел сказать? — спросил он.

Снейп потянул его на себя, вынуждая опуститься рядом, и промолчал. Гарри почувствовал, что его сознание будто бы уплывает куда-то, стоило ему оказаться так близко от него. По всему телу прошла нервная дрожь, сердце заколотилось неистово и рвано. Разом вспомнились все их немногочисленные поцелуи, прошлая ночь…

Неосознанно, медленно парень подался вперед, и на полпути его встретил поцелуй. В нем ощущалось нечто новое. До этого момента Снейп как будто позволял Гарри себя целовать, а сейчас инициатива исходила от него, и Поттеру это нравилось.

— Ты говорил, что мы продолжим, когда ты вернёшься, помнишь? — срывающимся шепотом проговорил он, потянувшись к нему за ещё одним поцелуем, но Северус мягко его остановил. Некоторое время он просто вглядывался в лицо молодого человека. Что он там хотел найти, Гарри не понимал.

— Поттер, я допускаю, что тебя гложет любопытство, так же я допускаю, что для тебя, внезапно осознавшего свою ориентацию, важно попробовать что-то новое, запретное. Может быть, тебе приятно видеть, как ты влияешь на более старшего, более опытного человека — меня. Ты привлекателен, молод, красив. Удержаться… нелегко. Но, призываю тебя, не стоит путать это с чем-то большим, и бросаться словами, за которые впоследствии ты не сможешь ответить.

Парень улыбнулся. Он столько времени посвятил анализу своих чувств, что ни разу не подумал о том, насколько Снейпу тяжело поверить в них. Ведь профессор говорил разумные вещи и действительно считал, что его невозможно полюбить. Может быть, потому и пытался разуверить Гарри, чтобы не поверить самому?

Он впервые задумался, насколько ранимой и недоверчивой должна была быть душа Северуса, спрятанная под множеством масок. Человек, привыкший притворяться на два фронта, привыкает к этому и в жизни. Его внутренний мир остаётся закрытым и недоступным. И главным оружием по-прежнему оставалась искренность. Что бы не сделал Гарри, он поступал от души, и это был его главный козырь.

Поттер вновь потянулся губами к Северусу и на этот раз не встретил сопротивления. Нежный поцелуй говорил больше тех слов, которые он мог произнести, несмелые, робкие и ласковые прикосновения его ладоней тоже были более красноречивы. Гарри ничего не умел, но с лихвой компенсировал своё неумение желанием и пылом.

Снейп отвечал на его ласки, и парень испытал радость, чувствуя, что постепенно движения его становятся более требовательными, дыхание — прерывистым и горячим, а объятия — судорожными.

В одно мгновение Гарри оказался прижатым к постели и втянутым в глубокий поцелуй. Он потянулся за этим поцелуем всем телом, жаждая большего, и Северус, слегка отстранившись, проговорил:

— Не торопись.

Он поднялся, отошёл зачем-то к шкафу и вернулся с небольшой баночкой.

Увидев что это, Поттер немного занервничал, и Снейп это мгновенно уловил.

— Ты уверен, что хочешь этого? Назад пути не будет.

Гарри потребовалось лишь мгновение, чтобы отбросить все сомнения. Он привлёк профессора к себе и прошептал в его губы:

— Я уверен. Я хочу только тебя.

А потом была ночь. И неторопливые, осторожные ласки, наслаждение, разделённое на двоих. В один момент Гарри стало больно, и он выгнулся на постели, закусив губы, а Северус шептал ему что-то успокаивающее, нежно гладил его лоб и целовал веки.

— Потерпи, сейчас привыкнешь…

Гарри задыхался и метался, как в горячке. Ему казалось, что с каждым движением он умирает. Боль давно потерялась в ослепляющем, нарастающем экстазе. Это было похоже на морской прибой, горячие волны накатывали вновь и вновь, раз за разом, подталкивая его к точке наивысшего наслаждения. А открыв глаза, он увидел, как Северус, запрокинув голову назад, прерывисто вдыхает, волосы его мягко взлетают вокруг лица, а его руки до боли сжимают его плечи, оставляя красные пятна на коже.

И в этот момент, здесь и сейчас, Гарри осознал, что никогда в его жизни не будет ничего прекраснее. Потому что это впервые, потому что это с ним.

Удушающая нежность сдавила грудь Поттера железным обручем, дыхание потерялось где-то по пути в лёгкие. Образ Северуса, облитого лунными лучами, будто впечатался в его память яркой картинкой, все чувства обострились. А потом пальцы на его плечах сжались судорожно, раздался короткий вскрик.

Спустя несколько мгновений, тяжело дыша, Снейп взглянул ему в глаза затуманенным блаженством взором, и медленно опустился рядом.

Гарри лежал, чуть дыша, вслушиваясь в рваное дыхание Северуса, и боялся закрыть глаза. Ему казалось, что всё это — плод его фантазии. Сейчас он проснётся и обнаружит, что ничего не было.

Горячие пальцы коснулись его висков и стёрли влажные дорожки от слёз.

— Я сделал тебе больно? — в его голосе сдержанная тревога.

Поттер повернулся на бок, спрятав лицо в изгибе локтя профессора и обнял его так крепко, как смог.

— Не оставляй меня, никогда…

***

Утро ознаменовалось тем, что в кухне что-то с грохотом упало.

Гарри вскочил, спросонья решив, что к ним вломились Пожиратели, и ворвался в соседнюю комнату с палочкой наготове.

— О Мерлин, Поттер, надень что-нибудь, не то у меня сделается инфаркт!

Драко Малфой, в чёрной слегка великоватой ему рубашке и светлых брюках, в которых явился вчера к ним домой, собирал по полу разлитую воду, водя палочкой из стороны в сторону. Опрокинутое ведро валялось рядом.

Гарри вспомнил, что на нем, кроме простыни, обернутой вокруг бедер, ничего нет, и вернулся в гостиную одеться.

Когда он снова вошел в кухню, Малфой уже поставил чайник на плиту, а сам сидел возле окна и хрустел печеньем, листая газету.

— Я смотрю, ты отживел, — недовольно буркнул Гарри, наливая себе воду из кувшина.

— Зелья Северуса творят чудеса. — Небрежно отозвался Драко, даже не подняв глаз от газеты, — кстати, он просил тебе передать, чтобы ты не торчал весь день на солнце. Видимо, беспокоится, чтобы твою голову, итак находящуюся в плачевном состоянии, не напекло.

За событиями вчерашней ночи Гарри совсем забыл, что они в доме больше не одни. Малфой развалился за столом в кухне, будто жил тут с рождения и неимоверно раздражал этим Поттера. Гарри взял стул и размашистым движением повернул его спинкой вперед, а потом уселся на него сверху.

— Слушай, Малфой, с чего это ты переквалифицировался в защитники Ордена Феникса? Ты ведешь какую-то игру, не иначе.

Драко лениво взглянул на него поверх газеты.

— Так я тебе и сказал, Поттер. Это ты у нас переквалифицировался в гомосексуалисты видимо…

Краска залила лицо Гарри. Он вскочил и наставил палочку Малфою в лоб. Драко медленно опустил газету на стол.

— Пошел ты к дьяволу, Малфой! — выплюнул парень с ненавистью, — Я ведь и заклинанием приложить могу, не посмотрю, что ты раненый. Я убил Волан-де-Морта, мне простят. Предупреждаю, если ты шпион — ты горько пожалеешь.

Блондин скептически выгнул брови и закинул ногу на ногу.

— Ты, похоже, совсем идиот. На кой-чёрт мне было приходить сюда, когда вас итак предали. Вашему хваленому Ордену давно пора пересмотреть кадры, Поттер. Пожиратели и так знали всё, что у вас творится, включая твоё местоположение, и если бы не Фиделиус, ты был бы уже мертв, как и Северус. Вас спасло только мастерство профессора Снейпа и его изворотливость.