Пророчество

Установилась тишина.

Теперь я понимала, почему он выжил. И почему Фригга и Один благодарили за его воскрешение меня.

— Я рос в тени брата, — негромко продолжил Локи, — всегда был более слабым, и поэтому горячо взялся за изучение магии, и много в ней преуспел. Меня обучала мать. И, поверь мне, в бою я опасен.

В этом я не сомневалась. Я видела, на что способны его чары, да и клинки тоже.

— Но мысль о том, что можно стать неуязвимым, не покидала меня многие годы. Я стал искать девушку на земле.

Внутри меня стремительно разгоралась обида, но я никак не показывала её. Я не хотела превращать всё в истерическую сцену, мне хотелось его понять. Я пыталась его понять, но мои эмоции мешали мне. Должно быть, Локи это чувствовал. Он не трогал меня, хотя я видела, насколько ему этого хочется.

— Значит, были и другие?

-Да.

Нет, не то чтобы я надеялась, что мой великолепный мужчина достался мне, не познавшим девичьих объятий, но получалось, что это был холодный расчёт для личной выгоды.

Я вспомнила, как Тор впервые появился передо мной в моей Нью-Йоркской квартире. Он тогда сказал, что Локи выбрал для себя ужасающее имя на этот раз. Тогда эта фраза пролетела мимо моих ушей, но теперь я её оценила.

А ещё я вспомнила, что Локи обладает магией, способной влиять на восприятие и разум.

«…Тебе стоит задуматься над природой возникновения твоих чувств. Ты влюбилась резко, сразу, ничего не успев понять. И он мерещился тебе везде некоторое время, занимал все твои мысли целиком, пока не остался единственным, что имело смысл в твоей жизни. Так?..»

— Именно так, Тор, — прошептала я.

— Что?

Я проигнорировала вопрос Локи и спросила прямо:

— Изначально ты применял ко мне магию?

Взгляд моего любимого потускнел. Я уже знала ответ, но мне важно было, чтобы он произнёс его вслух.

— Да.

— Значит всё это просто трюк?

Мой мир дал трещину и со стоном рушился у меня на глазах. Не выдержав моего молчания, Локи взял меня за руки и горячо зашептал:

— Вивиан, у меня… у меня ничего не было с теми девушками.

— А что так? — спросила я надтреснуто, — они оказались не настолько податливыми на твои заклинания? Или может быть, более умными, чем я?

Его лицо исказилось болью, он теребил мои безвольные пальцы и никак не мог подобрать слова.

— Послушай, — он попытался говорить спокойно, — смысл пророчества состоит в том, что смертная должна полюбить меня. Все девушки, которых я…

Он запнулся, и я подсказала.

— Которых ты околдовывал, называй вещи своими именами, Локи.

— Да.Да. — покладисто согласился он, — околдовывал. Все они переставали отвечать мне взаимностью, как только я снимал заклинания. А ты — нет. Вивиан, ты понимаешь, что это значит? Я искал именно тебя, пророчество было именно о тебе, и никакая другая девушка не смогла бы его исполнить.

Он говорил быстро, будто скорость произношения могла сделать его слова менее болезненными для меня.

— Допустим, — на одной ноте сказала я, — но это не меняет того факта, что моя любовь к тебе…

Внезапно меня задушили слёзы. Я проглотила ком в горле и глубоко вздохнула. Локи бросился ко мне, не в силах смотреть, насколько он сделал мне больно. Схватил моё лицо в ладони, порывистыми поцелуями покрывал мои веки, щёки, губы. Я не сопротивлялась и не отталкивала его, но и не отвечала. Когда я смогла снова говорить, я мягко отодвинулась от бога обмана.

— Я думала, что ко мне явилась настоящая, искренняя, всесильная любовь, о которой слагают песни, которая живёт в легендах и сказках, но оказалось, что это просто заклинание. Морок.

Некоторое время мы молчали. Локи пытался ещё что-то придумать, но я не представляла, что ещё ему можно было привести в своё оправдание.

— А когда ты снял с меня заклинание?

Локи помолчал.

— Вечером перед тем, как на тебя напали на улице. Я не пришёл тогда, так как привык, что после снятого заклинания девушки теряли ко мне интерес, но когда Хеймдалль сообщил, что ты в опасности, я не смог тебя не защитить.

Я смотрела на Локи пристально и спокойно. В моем сердце разворачивалась пустота. Я не чувствовала ненависти к мужчине рядом, я не чувствовала никакого негатива, я просто не чувствовала вообще. Всё, что было между нами — чертова магия, и ничто больше. А он, как я и хотела, просто позволял себя любить, и постельные сцены шли бонусом.

— И когда ты разогнал эту стаю ублюдков, ты заметил, что я всё ещё влюблена в тебя, и решил, так сказать, закрепить эффект?

Локи вздрогнул. Я не сомневалась, что он понимает, о чём я говорю. В ту ночь между нами впервые произошла любовь, и он не мог этого не помнить.

— Нет! — вскричал он внезапно, потеряв терпение, так что я даже дёрнулась, — господи, нет! Как ты можешь так думать обо мне? Кто я, по-твоему? Я же говорю, ни с одной из тех девушек у меня не было ничего, было только с тобой, и вернулся я тогда, потому что полюбил тебя. Я понял, что ты мне дорога.

Я вспомнила, что Локи в ту ночь просил меня остановиться, но я настолько была ослеплена своим желанием, что не послушала его.

— Получается, это я виновата, что затащила тебя в постель?

Локи покачал головой.

— Ты не виновата. Ни в чём. То, что было между нами — прекрасно, я не испытывал такого ранее. И сомневаюсь, что буду испытывать впредь.

Я посмотрела на него.

Бог хитрости уже ничего не пытался объяснить, смирившись с тем, что своими руками всё разрушил.

Я скользила взглядом по его чёрным длинным волосам, аккуратно зачёсанным назад, по ладной, тонкой фигуре, изящным пальцам, тёмным ресницам на опущенных веках. Меня одолевала обида, но я осознавала, что, несмотря на его обман, я всё еще люблю его. Люблю так, как никого в своей жизни мне полюбить не посчастливится.

Я представила, что отвергну его сейчас — видит бог, я была близка к этому — но тогда разрушится нечто огромное, сильное и вместе с тем чрезвычайно хрупкое, то, что мы создавали вместе, а ведь ломать — не строить.

Пророчица была права. Я была предназначена судьбой для того, чтобы сделать его непобедимым своей любовью.

Мне пришла в голову мысль, что такое волшебство есть и между простыми людьми, ведь когда нас любят, мы сильны, а когда некому любить — несчастны.

Я подняла руку, чтобы провести ею по его мягким волосам.

Локи поднял голову, взглянул на меня таким взором, что у меня занялось дыхание. В нём жила надежда, и сожаление, и робкая радость, и вопрос, так много всего, что вовек не разобраться.

— Я верю тебе, Локи, — проговорила я тихо.

Последовала пауза, в которой я приблизила к нему своё лицо и нежно поцеловала его в губы, а его руки несмело, словно спрашивая, дозволено ли им это, легли на мою талию.

— Все ошибаются. И все заслуживают попытаться ещё раз.

Подумать только, я сказала, что верю богу обмана и хитрости. Парадокс!

Лицо Локи просветлело, расцвела улыбка, глаза зажглись восхищённым огнём, и он притянул меня к себе в таком сокрушительном объятии, что я тихо вскрикнула.

А потом он поцеловал меня, и это было совсем по-новому. Внутри него будто прорвалась плотина, сдерживающая его искренность и чувства, будто он стыдился проявления того и другого. Его поцелуй длился так долго, что мне стало не хватать воздуха. Когда Локи понял это, он отодвинулся ровно на столько, чтобы взглянуть мне в глаза.

— Я прощён?

Всмотревшись в его лицо, я открыто и нежно улыбнулась, и ответ не потребовался.

Взгляд моего бога поменялся, стал глубже и темнее. Он втянул меня ещё в один поцелуй, медленнее, неспешнее. Чуткие пальцы расстегнули застёжки на платье, и оно упало к моим ногам.

Локи, выпустив мои губы, припал к шее, ключицам, груди и, встав на колени передо мной, спустился ниже. Его тёплое дыхание и меня наполняло теплом, Погрузив пальцы в его гладкие волосы, я чувствовала, что то, что происходило — правильно, что не может быть никак иначе, он — мой, а я принадлежу только ему.