Истинно

Вокруг что-то происходило, кто-то куда-то бежал, кто-то отчаянно что-то обсуждал, а я мог смотреть только на него, и твердить себе его последние слова:

— Я не мог иначе…

Действительно, каковы наши шансы? Что бы делали дальше? Рано или поздно элементаль пробила бы Щит и напала на нас. Гарри решил, что лучше одна жизнь, чем несколько…

Начиналась метель, набиравшая обороты с самого утра. Она заметала маленькую фигуру Гарри, то и дело скрывая её из виду. Каждый раз, когда это происходило, сердце мое пропускало удар.

Гарри казался таким хрупким напротив каменной громадины элементали. Он кружил над ней, как когда-то давно кружил над венгерской Хвосторогой. Тогда я сидел на трибуне, мрачно наблюдая, как громадный дракон плюется в него огнем, и не подозревал, насколько все изменится в будущем. Насколько я полюблю его…

— Люблю… — прошептал я в отчаянии.

Внезапная догадка ударила меня в грудь, вздернула на ноги и вселила безумную надежду.

-Люблю тебя! — воскликнул я, — тебя никто не сможет убить, ты под моей защитой!

Наверное, все решили, что я тронулся умом, но мне было все равно. Я продолжал твердить одно и то же слово.

Гарри отбивал летящие в него камни, и мощное Протего озаряло небеса. Он уводил элементаль в лес, подальше от нас.

«Дамблдор говорил, что нет силы мощнее и прекраснее, и я люблю тебя!»

«Интуитивная магия — вещь крайне нестабильная…»

Воспоминание вспыхнуло в мозгу, резанув по сердцу горьким осознанием. Фрэнсис целовал его, так жарко и пламенно, а он так сладко подавался навстречу. Зачем?

А вот только это был не Гарри! Не Гарри! А ты поверил, Северус?..

«Интуитивная магия — вещь крайне нестабильная…»

«Её с легкостью может разрушить один поцелуй, в который ты поверил. Фрэнсис Конборн обвел тебя вокруг пальца одним поцелуем! Даром, что шкурка бумсланга куда-то делась у тебя накануне…»

Ты убил его!

— Нет…

— Северус, что происходит? — в ужасе проговорила Макгонагалл.

Я повернул голову. Оказывается профессора в безмолвии стояли вокруг меня, позади них сгрудились старшекурсники, которые были напуганы не меньше, а Минерва сидела поодаль на коленях прямо на снегу.

Я нашел глазами Флитвика

— Защита, она не сработает.

— Но почему, Северус? — удивился Филиус, а потом нахмурился.

В лице его я прочитал понимание, и последняя надежда умерла во мне.

Фрэнсис все хорошо продумал…

Метель кружила уже всерьез. Мы могли только наблюдать, как Гарри, превратившийся в мелкую точку в небе, планирует на элементаль. Существо оставило за собой две глубокие борозды из поломанных деревьев, отошло от Хогвартса в лес, но внезапно остановилось.

Я в ужасе увидел, как, не справившись с управлением, Гарри неловко крутанулся в воздухе и подлетел слишком близко к элементали. Как он едва успел выставить алое Протего, и его ударом отнесло прочь. Следом Элементаль двинулась на него и обрушила еще несколько ударов, первый из которых сбил его с метлы на землю.

А потом наш Щит содрогнулся.

Я поднял голову.

Сверху от Хогвартса к Щиту тянулась черная вязкая субстанция, похожая на плотный пчелиный рой. Обскур!

— Назад!

Я едва успел отскочить.

Обскур не трогал нас, отлетел подальше, разогнался и ударился о Щит с такой силой, что по заклинанию пошли мелкие трещины. Он целенаправленно бился о сияющую, вздрагивающую пленку до тех пор, пока не прорвал её. Щит мелкими лоскутами растворился в воздухе.

Обскур стремительно понесся к Гарри. Он поднялся на ноги, выставил перед собой ладони, в которых не было волшебной палочки, и Протего вновь озарило небеса. Но Обскур не думал нападать на него. Напротив, он окутал элементаль, как паук кутает свою жертву паутиной.

Элементаль заревела и слепо завертелась на месте. Гарри отбежал на несколько шагов, не снимая Протего.

— Немыслимо! — выдохнул возле меня Флитвик. Мы все следили за сражением двух сильнейших магических существ, затаив дыхание.

Элементаль старалась скинуть с себя черную удушающую массу, но Обскур не отпускал. Он заворачивал кольца, словно исполинская змея, затягивал их, дробя огненные камни в пыль. Потом взвился в воздух и ударил прямо в центр рушащейся элементали.

Послышался душераздирающий рев.

Обскур отлетел к Гарри, скрыл его внутри себя, образовав плотную сферу вокруг него. Гибнущая элементаль швырнула еще один камень, но он был поглощен вязкой черной плотью.

Наконец, пылающая гора разрушилась и осыпалась бесформенной кучей по земле. Так и осталась без движения.

Помедлив еще пару мгновений, обскур исчез.

Через несколько минут мы увидели Гарри, который выносил из леса на руках тело Марии Стюарт…

***

— … Эй, ты уснул?

Я слегка вздрогнул и вернулся в реальность.

Гарри, улыбаясь, смотрел на меня весенними глазами. Я напомнил себе, что вот он, живой, вновь спасшийся, и ему ничего не грозит. Пока…

— Вспомнил, как ты вышел тогда из леса, с телом этой девочки на руках…

Он поднялся на ноги и дотронулся до моей руки.

— Я навещал её позавчера, когда был в Лондоне. С Марией все будет хорошо. От неё отделили Обскури, она идет на поправку, на магические способности это никак не повлияет. Ну, разве что, она перестанет превращаться в смертоносное агрессивное существо. Трелони тоже полностью здорова. Ей поправили память и устранили все посторонние заклинания.

Я кивнул, а он вдруг склонил голову к плечу и озорно посмотрел на меня.

— Что? — сварливо осведомился я.

— А вот я вспомнил, как ты тогда бросился ко мне, повалил меня на землю и начал целовать, прямо на глазах у всего Хогвартса. Минерва до сих пор мне припоминает при встрече.

— Не у всего Хогвартса, а только у профессоров и старшекурсников.

Мне было досадно за тот случай. Тогда я действительно словно разума лишился.

Гарри развеселился.

— Ну да, и этого было достаточно, чтобы информация просочилась в прессу.

Я пожал плечами и, развернувшись, зашагал по тропинке вверх по склону. Гарри шел следом.

— Какая разница? Мы все равно живем с тобой там, куда даже совы не долетают. Ты пишешь книгу, я варю зелья на заказ и единственная наша связь с миром — это камин, который мы можем открыть, а можем не открывать.

Теплые руки обняли меня за талию.

— Просто мечта…

Какое-то время мы шли в уютном молчании, а затем Гарри, оживившись, потянул меня за руку за собой.

— Пришли.

Слегка запыхавшись, я остановился, чтобы перевести дух.

Вокруг расстилалась живописная поляна. Трава росла изобильнее, пышно цвели деревья, хотя по пути я не встретил ни одного цветущего, а в центре лежал идеально круглый камень…

— Это же…

Гарри улыбнулся. Он подошел к камню, положил на него руку, закрыл глаза на мгновение, словно прислушиваясь к далекому стрекоту цикад.

— Я целый год искал это место. Древние волшебники верили, что магия живет повсюду. В земле, в деревьях, в животных, в небесах. И есть места, где она выходит на поверхность. Их можно без труда найти зимой, ты знаешь, почему?

Я, чуть помедлив, кивнул, и подошел к нему. Моя мантия мягко шуршала за мной следом, цепляя желтые полевые цветы.

— Это легенды, Гарри. Старые поверья.

— И все-таки, почему именно зимой? — настаивал он.

— Потому что в таких местах всегда весна. Их легко узнать по вечно зеленой траве и алтарю. Он всегда в центре.

— Правильно.

Он смотрел на меня неописуемым взглядом. От него мне хотелось только быть рядом, ничего более, стоять, касаясь его руки, смотреть на него и греться.

— А как Древние использовали такие места, ты помнишь? В тех легендах? — тихонько спросил он.

Я улыбнулся, не сводя с него глаз. Знал, что он что-то задумал. Гарри два дня ходил молчаливый и возбужденный, точно как перед Рождеством, когда готовил мне подарок. Я смерил его теплым взглядом.

— В качестве мест для бракосочетаний.

Повисла пауза. Он взял меня за руки, подвел к алтарю, и я догадался, зачем он меня сюда привел. Если мне и хотелось съязвить что-нибудь эдакое по поводу его излишней романтичности, то не сильно.