Страница 15 из 25
– Нет, не совсем. Они помнят только один день.
Алина вопросительно подняла бровь и переспросила:
– Они не вспомнят того, что было двадцать четыре часа и одну минуту назад.
– Нет, не совсем так. С восходом солнца они забывают прошлый день, как ненужную и лишнюю информацию. У них есть долгосрочная память: они помнят свои имена, помнят, наверно, какие-то крупные и важные вещи. Но это скорее на уровне инстинктов. В основном они опасны ночью, так как знают, что скоро рассвет и они рискуют не выполнить задание, на которое они наняты. В их работе главное нюх. Они берут след и ищут жертву. С рассветом они забывают всё: и запах, и смысл своего присутствия в данном месте и в данное время. Сама понимаешь, грамоте они не обучены, так бы могли записывать себе в блокноты что-нибудь…
– То есть, они не опасны?
– И да, и нет. Подёнки помнят лишь сутки… В этом свойстве и их слабость, и их сила. Они опасны тем, что им нечего терять, потому что у них ничего нет. Они злы от природы – им свойственно ненавидеть всё вокруг, поскольку они не помнят, кто им друг, кто враг. Их легко подкупить, и потому они хорошие наёмники. У них есть одна особенность – они очень дорожат жизнями своих собратьев. Так как память у них коротка, они стараются уничтожать врагов сразу. Поэтому стоит убить одного подёнка, как на его место прибудут несколько. Это выгодно нанимателям: можно нанять троих, а когда их убьют, сбежится целая толпа и будет сражаться, не жалея жизни… Они очень опасны. Но не бойся, когда ты вернёшься домой, они не вспомнят ни о тебе, ни о твоём доме. Тот, кто нанял их, ищет меня, о тебе ему точно ничего неизвестно. Ничего не бойся, хорошо?
Легко было сказать. Алине казалось, что теперь она будет перманентно находиться в тревоге. Вчерашний день и эта ночь совершенно выбили её из колеи. Хорошо, что утром не надо на работу. Она не представляла, как сможет трезво и по делу мыслить после подобных приключений.
Девушка чувствовала, что одежда, хоть и не до конца высохла, но зато больше не казалась холодной. Можно было надеяться, что скоро всё это закончится: перестанет быть мокро, она вернётся домой и этот странный мужчина уйдёт из её жизни. Только следовало поторапливать эти события, так как Алина чувствовала, что начинает испытывать сожаление при мыслях, что Лёша скоро покинет её.
– Я хочу оказаться дома как можно скорее, – сказала она.
– Тогда в путь, – легко согласился мужчина. – Гроза довольно близко, – заметил он, поднимаясь с пола.
Девушка не ожидала, что он не станет противиться. Она думала, что он хоть как-то попытается продлить её пребывание в его доме. Но он не намеревался более задерживать её.
Из-за этого Алине уже не так хотелось покидать этот дом. Она неожиданно нашла во всём происходящем какое-то своё волшебное очарование. Тут было тепло и уютно, одежда почти высохла, а невероятные вещи, что рассказывал мужчина, очень напоминали байки у костра, которые девушке приходилось слушать редко, но от этого она любила их ещё сильнее.
Тем временем Лёша вышел на улицу, но вскоре вернулся с ведром дождевой воды. Зачерпнув кружкой воду, он залил огонь в камине, отчего угли сердито зашипели, и от них повалил дым. Стало темно.
– Пойдём? – позвал он, дотрагиваясь рукой до плеча Алины.
– Да, пойдём, – откликнулась она, поднимаясь с пола и направляясь вслед за Лёшей к дверному проёму, что вырисовывался светлым прямоугольником на фоне тёмной стены.
Мужчина закрыл дверь, подперев её доской. Никаких замков не было предусмотрено. Алина последний раз глянула на этот небольшой домик и улыбнулась. Сколько же всяких глупостей ей довелось сегодня услышать!
Лёша шёл чуть впереди, а девушка следовала за ним. Ни тропинок, ни дорог не было и в помине, словно это был дикий лес. Шли они довольно долго, лес поражал своим однообразием, а где-то вдалеке уже гремел гром. Надвигалась сухая гроза, судя по всему. И это нравилось Алине. Мокнуть снова не было никакого желания.
Заметив впереди ельник, Алина забеспокоилась:
– Мы ведь не пойдём через кладбище?
– Нет, нам немного в другую сторону, – успокоил Лёша.
Больше девушка ни о чём не спрашивала. Они действительно не стали заходить в ельник. Хотя девушка и не могла утверждать, что попавшееся ей тогда на пути кладбище располагалось именно за этими деревьями. Но всё равно было бы не очень приятно заходить в тёмный и мрачный лес.
Пока они шли, гроза заметно приближалась, и потому Лёша прибавил шаг. Алина старалась не отставать. Она и сама не поняла, как они пришли на место. Мужчина остановился, и девушка встревоженно спросила:
– Мы сбились с пути?
Лёша улыбнулся, дотрагиваясь ладонью до ствола сосны.
– Нет. В этом лесу я не могу сбиться с пути. Мы на месте. Неужели не узнаёшь?
Девушка не ответила. Для неё все деревья в лесу были похожи, и она могла отличить лишь очень запоминающиеся кривые экземпляры, коих здесь не наблюдалось.
– Давай же, – позвал Лёша. – Надо держаться за ствол, иначе останешься тут…
Алина вздохнула. Следовало играть по правилам этого человека. Если он считает, будто они сейчас в его мире, пусть будет так. Если уверен, что может проводить её до дома только после того, как она прикоснётся к дереву во время грома – да не вопрос! Лишь бы поскорее выбраться из леса.
Она положила обе ладони на шершавую кору.
– Лёша… Ты… безумен… – призналась она, и он только улыбнулся в ответ.
Светало. Молнии не были слишком заметны. Девушка даже не знала, сколько сейчас времени. Было достаточно светло, несмотря на грозовые тёмные тучи. Они хотя бы прогнали те ужасающие облака, что господствовали на небосклоне так недавно. Раскат грома раздался неожиданно, так как Алина не успела заметить предшествующую ему молнию. Девушка зажмурилась и прижалась к дереву, пока раскатистый долгий звук не стих.
Она неуверенно открыла глаза, встречаясь взглядом с сиреневыми глазами мужчины.
– Испугалась? – участливо поинтересовался он.
– Теперь мы в моём мире? – задала встречный вопрос Алина, недовольная тем, что Лёша снова заподозрил её в немотивированной трусости.
– Да, – последовал утвердительный ответ. – Осталось лишь проводить тебя до дома, и… – он прикусил нижнюю губу, подбирая слово, но когда нашёл нужное, оно ему не понравилось и потому прозвучало вопросительно: – … попрощаться?
Он рассчитывал, что она обнадёжит его, но она снова не стала этого делать:
– Да, проводить и попрощаться. Всё верно, – деловито отозвалась она, отстраняясь от сосны и оглядываясь по сторонам.
Небо было чистое, предрассветно тусклое. Солнце ещё даже не начинало всходить, но всё-таки темнота уже отступила. Девушка заметила, что, вроде бы, лес действительно изменился вокруг, но не стала ничего говорить по этому поводу, поскольку ей не хотелось давать Лёше ложную надежду, что она может поверить в реальность всего произошедшего сегодня с ней.
– Пойдём, Алина, – позвал Лёша, протягивая ей руку.
Девушка скептически посмотрела на неё, не собираясь прикасаться к мужчине снова, и он просто напомнил, начиная идти без неё:
– Сейчас будет неприятный ельник, иди за мной, чтобы не пораниться.
Алина глянула на свой повреждённый локоть, и вспомнила, с какой заботой Лёша отнёсся к ней, когда увидел рану. Он был милым. И обаятельным. Девушка тяжело вздохнула, глядя на его широкую спину.
Ельник напомнил о недавних событиях и Алина, подозрительно прищурившись, спросила:
– Это точно не то кладбище, окружённое ёлками?
– Нет. Оно осталось в моём мире, – получила она уверенный ответ.
Алина только вздохнула. Конечно, оно осталось в том, другом мире. Она не собиралась спорить. Ей хотелось оказаться в посёлке и больше никогда даже не заглядывать в лес. И никогда не разговаривать больше с незнакомцами в поезде.
Девушка следовала за своим провожатым, и он, как и в прошлый раз, отгибал ветки и придерживал их, чтобы они не причинили Алине неудобств. Девушка следила за ним: все его движения были хорошо отработаны, он не сломал ни единой веточки и не получил ни малейшей царапины. Несомненно, он частенько проходил этим путём. Алина поймала себя на мысли, что любуется им. Не боится, совсем не боится больше. Возможно, даже доверяет. Именно доверие, а не страх разозлить его, движет ею. Она шла за ним, и иногда он оглядывался на неё, проверяя, всё ли в порядке. Девушке каждый раз удавалось угадать, когда он собирался обернуться к ней, и она делала вид, что смотрит вовсе не на него, а на ветки или себе под ноги. Мужчина был красив. Она видела его шрамы, но несмотря ни на что, он всё равно казался ей прекрасным. Абсолютно прекрасным. И неважно, что он постоянно неправильно понимал её и часто говорил не то, что следовало бы. Зато он был искренним. Это подкупало. А ещё было в нём что-то своё… что-то забытое, что она никак не могла вспомнить.