Дом №12

Сказавши это, он, подперев голову под локоть, кажется, задремал. А Назаров тем временем уж начал рассказывать историю про загадочную курильню:

Как я уже и говорил, история эта случилась здесь, В Петербурге, на Невском проспекте, именно там, где сейчас находится один большой склад каботажных приборов. По времени это произошло… дай Бог памяти, кажется года три назад, но зловещий след и последствия, оставленные этим событием, сохранились и по сей день.

Итак, речь идет об Льве Борисовиче Тенетникове, управителе одной курильни, ставшей запрещенной и некогда устроенной в том самом складе, об котором я только теперь же упомянул. Как-то раз мне удалось повидать его, а потому смогу вам кратко описать его.

На вид ему может лет сорок пять, ростом он не столь низок, но и не высок, но зато весьма плечист и широк; носил всегда черную как смоль бороду, усы, баки и курчавые вихры, а лоб же его, помню, также был широк, что было несоразмерно с маленькими глазенками, так, что всю его физиономию можно назвать глумливой и насмешливой. Разговор у него деловой, деликатный, речь ведет плавно и обращается вежливо, любит курнуть трубку, а во всех его телодвижениях видна дарованная самим Богом харизма и красноречие. Он весьма умен, но самая ученость и прочие сферы просвещения его мало интересуют. Интересны же ему были море, флот и все что связанно с ним, ибо он бывал когда-то простым, но задорным матросом, который дослужиться до офицера все же не смог, но однако ж почти пятнадцать лет провел в море. Слыл в экспедициях отличным плотником иочень часто путешествовал в островную Европу и Голландию. Когда-то он покинул флот и перебрался жить в Стокгольм, а оттуда и в Петербург, вместе с Бог знает откуда взявшимся капиталом.

Прошло несколько времени и он выкупил большое помещение у самых берегов Невы (этот же склад), и учредил в нем обычную курильню опия, где собирались как и простые люди, так и бывалые в этом деле любители, настоящие курильщики, причем собирались там так, словно курильня эта стояла там всю жизнь, а не месяц с небольшим, и пользовалась славой одной из лучших в мире.

Но прежде чем я приступлю к самой сути истории, уточню несколько сведений об тот самом товаре, который сбывался в этой курильне по весьма завышенной цене, и кой также доставлялся Тенетникову Контрабандой(если верить тем, кто и сам курил его и был там, то есть именно те, заядлые тамошние посидельцы, кто лично рассказывал мне об том, и кто уж давно упокоился). Самый же этот товар имел на себе некое клеймо таинства, осмотрительности и воспрещения.

Говорят даже, что он водил знакомство с предельно лихими и морально разложившимися элементами преступного мира, но точно этого подтвердить не может никто.

Так вот, самый товар есть по сути обычный опий, но, как говорят, обладающий повышенной степенью ощутимости и воздействия на человеческий организм. Казалось бы, дело обычное, да как ни так! Опий этой имел в себе некоторые алхимические добавки, ставшие запретными еще даже в средневековые времена: эти добавки были сами по себе экстрактами древних растений, которыми пользовались еще, согласно летописи, воинственные кельты для волхования, и обладали дурманными свойствами, а помимо этого еще и целебными.

Раствор и примеси, соки и прочие экстракты, выпаренные и выделенные из этих растений и преобразованные весьма тайным способом в некое снадобье или зелье, могли заставить человека уверовать в то, чего не было и в помине. Они извращали его рассудок и давали ему увидеть все то, чего быть не может, и то, что здравый мозг его никак не мог возжелать, а вот зато все низменные и подлые глубины его сознания еще как могли.

Они наделяли человека ощущением полного осознания над окружающей его средой, но в то же время усыпляли его бдительность и внимание; они давали ему плоды и фабулы таких желанных реалий, что человек, находясь в действительности всего то во сне, забывал об том и начинал верить в действенность происходящий с ним событий; он чувствовал вкус и телесные наслаждения, страх, боль, радость и все прочие чувства; он уставал но был бодр, он был силен но изнывал от усталости.

Одним словом эти алхимические ингредиенты испокон веком считались таинственными и дьявольскими, а за их использованиетогдашние вассалы объявляли человека нечистым, признавали его колдуном и и отлучали от церкви, после чего сжигали на кострах. То есть даже еще во времена писания «Молота ведьм» у многих травниц находили все те же отравляющие экстракты.

Но тем не менее, окончательно в нашем мире ничего не может пропасть, так как не смогли окончательно исчезнуть и эти травы. Поэтому и теперь, как полагают многие, эти рецепты и экстракты попали в руки к тем самым контрабандистам и крупным поставщикам опия, находящимся в Голландии, и сбываются лично в руки Тенетникову по морю, сюда, в Петербург.

Вот, пожалуй, что можно сказать об этом товаре.

– И полно! – Вмешался вдруг Гаврилов, как бы проснувшись. – Вишь как они на тебя то уставились, им этот опий сейчас дай с запретными травами, да ведь они и не откажутся.

– Нет, Архип Савельевич, ужели так делается? Уж позвольте мне досказать. – Отвечал ему Назаров и тут же продолжил историю.

Так вот, появился этот Тенетников теперь у нас в Петербурге и учредил курильню по вышесказанному адресу, и, знаете что, вот если бы сейчас наш этот самый автократ объявил бы на весь Петербург, что готов принять к себе на прием любого желающего, то и тогда бы было очереди меньше, чем она бывала у Тенетникова. Да, невероятно актуальным стал его опий: люди, позабыв обо всем, сломя голову бежали в курильню продавали и отдавали все, чтобы хоть разок успеть и попробовать одну такую дозу опия, чтобы хоть раз в жизни то испытать то счастье, познать силу мысли и величие духа. А те, кто уже пристрастился к этому опию, то мало об нем упоминал да и вообще начинал вести себя странно.

Все потребители этого опия становились подозрительными и какими-тотихими, уходили из дома в курильню и много дней их нигде не было видно; они становились замкнутыми и обособленными, а их рассудок мешался и они переставали быть похожими на сами себя; все их жены и родственники проклинали владельца курильни и мало-помалу в городе начинался ропот и недовольства, и даже были кое-какие покушения на личность Тенетникова.

Но курильня стояло железно и работала исправно, несмотря на непомерный доход, который она приносила. Сам же Лев Борисович платил хорошие налоги и пользовался многочисленной протекцией и никак более не беспокоил государство, покамест люди, то есть потребители опия, не начали пропадать и наконец находиться утопленными и совсем сгнившими в Фонтанке. То есть именно те, кто еще вчера только продавал последние вещи в ломбард за ломанный грош и отправлялся на Невский в курильню Тенетникова.

Опухших и разложившихся трупов по несколькоштук сряду вытаскивали из воды и удостоверялись в несомненном наличии насилия и убийственного умысла, ибо все они были в мешках, всюду связанные и с привязанными камнями.

Вскоре поднялся шум небывалый и многочисленные родственники писали жалобы и искали покровительства у многих чиновников и привилегированных особ, что якобы нанятые Тенетниковым люди тайно убивали их мужей и детей, с целью ограбить их и скрытно ночью выбрасывали их в реку. Проводились обыски и осмотры курильни, устанавливались следствия и слежки за ночным передвижением всех входящих и выходящих в курильню со всех ее сторон, но никак нельзя было узнать и понять: почему пропадают люди. То есть просто было видно, что вошел туда человек, и больше не вышел. Искали даже подземные ходы, но ничего не нашли.

Появились целые комиссии и инспекции в это помещение; поднимались многие толки весьма сомнительного характера и даже поступали жалобы самому императору, заканчивавшиеся просьбами и мольбами об закрытии курильни и взятия Тенетникова под арест в острог. Много проистекло тяжб и неприятных последствий. но вскоре государство убедилось в разумности народного волнения и прикрыло курильню Тенетникова, и даже чуть его самого не прикрыли.