Страница 48 из 51
— Призываю я, — проговорил Бен.
— Призываю я, — Хельга.
Стей взглянула на Кена, и он повторил:
— Призываю я.
— Призываю я, — еще раз пропела Стейна.
Кеннет сглотнул. Ему показалось на миг, что плеск воды сделался громче, и дрова в костре затрещали сильнее, луна словно стала ярче, а земля как будто завибрировала под ногами.
— Чем поклянешься ты, Бенедикт, перед невестой? — продолжала петь Старшая.
— Любовью своею.
— Чем поклянешься ты, Хельга, перед женихом своим?
— Любовью своею.
Бен протянул открытые ладони, и Хелл вложила в них свои.
— Что свидетели скажут о наших чувствах? — проговорили они в один голос.
— Скажу, что любовь ваша превыше всего, важнее всего. Ибо сама люблю и знаю, как истинное чувство различить, знаю цену его и готова платить, — ответила Стейна.
Ей даже не пришлось смотреть на Кеннета, он заговорил в свою очередь.
— Скажу, что любовь ваша превыше всего, важнее всего. Ибо сам люблю и знаю, как истинное чувство различить, знаю цену его и готов платить.
Возможно, ему показалось, но на кончиках пальцев словно собралось электричество. Кен взглянул на Стейну, но она лишь одарила его многообещающей улыбкой.
— Вручи спутнику своему самое дорогое, Хельга, — продолжила Стей, снова став серьезной.
Хелл щелкнула ремнями, что стягивали ее бедро, снимая кинжал.
— Дух воина, что ты пробудил во мне. Мастерство, которому ты научил меня. Клинок, которым ты угрожал мне, а потом подарил. Возвращаю тебе. Пусть снова принадлежит он тебе всецело. Как я.
Хелл закрепила ремни на руке Бена. Возможно, Кену показалось, но глаза Волка в этот момент подозрительно заблестели.
— Вручи спутнице своей самое дорогое, Бенедикт.
— Жизнь моя тебе принадлежит. Душа моя — твоя. С первого дня. Все мое — твое, моя Валькирия. И дар тебе — это вера моя. Пусть не только стихии, но и Бог обвенчает нас сегодня.
Бен снял с шеи кожаный шнурок с крестиком, надел на Хелл.
— Я люблю тебя, — проговорил Бенедикт тихо.
— Люблю тебя, — вторила ему эхом Валькирия.
— Воде расскажите о любви своей, пусть венчает она вас.
Пара отправилась к озеру. Они медленно входили в воду, держась за руки. Когда вода дошла Бену до плеч, а Хелл до шеи, они поцеловались и окунулись, пропадая на несколько мгновений из виду.
Кеннет повел плечами, представляя, насколько холодна сейчас вода. Он был готов откачивать новобрачных (а лучше только Хелл), тащить к машинам и гнать в город, чтобы спасти от синкопального утопления**. Но не сбылось. Вынырнули. А из озера даже не выбежали, а вышли. Медленно и торжественно, улыбаясь как блаженные. Кажется, напевный голос Стейны погрузил их в транс.
— Огню отдайте, все, что разделяет вас, — проговорила Старшая, когда они подошли к костру.
Стей встала позади Бена, кивнула Кеннету, чтобы он занял место за спиной Хелл. Старшая взялась за подол рубахи своего бывшего подопечного, потянула вверх, снимая. Кен сделал то же самое с платьем Валькирии. Он старался не смотреть на девушку, но привычки были сильнее, и взгляд таки скользнул по ее телу, отметив, что Хелл почти не изменилась. Разве что мышцы теперь не так явно выражены. Но ее красила эта мягкость.
Кеннет бросил в костер платье, повторяя действия Старшей.
— К земле опуститесь, пусть любовь ваша прорастет в нее.
Обнаженные жених и невеста опустились на колени, снова взялись за руки.
— И поцелуем в свете ночного неба и лика луны закрепите ваши клятвы.
Их губы соединились, и Стейна завершила ритуал личным пожеланием:
— Пусть сила Волков хранит вас. Благословляю ваш союз.
Она обернулась к Кену, чтобы увести его, но он проговорил, удивляя не только Стейну, но и себя:
— Пусть сила Ястребов хранит вас. Благословляю ваш союз.
Венчая череду галлюцинаций, которые посетили Кена во время церемонии, за спиной Хелл расправились крылья Валькирии. Черные.
«Просто дым», — уверил себя Ястреб, но отвести глаз не мог. Дым рассеялся, и Кеннет видел, как Бен отпускает руки Хельги, чтобы обнять ее, притянуть к себе, уложить на землю. Интуиция подсказывала, что обряд должен закончиться весьма пикантно.
— Пойдем отсюда, — позвала Стейна тихо. — Остальное не для наших глаз.
Кеннет не возражал. Он приобнял Стей за плечи, покидая поляну. Шли молча, слушая ветер и шепот леса. Только на стоянке машин Кен вспомнил, что хотел спросить:
— Разве Бен верующий?
— Похоже, — ответила Стей. — Я знала, что он к Михаилу Архангелу иногда в храм ходит, но… Сама удивилась, если честно.
— Пусть почаще ходит, — присоветовал Кен, ухмыляясь. — Теперь будет больше поводов.
— Питерский говнюк, — кашлянула Стейна в кулак, посмеиваясь.
— Ооо, Старшая, ты опять кашляешь говнюками? В своем репертуаре.
Он притормозил, привлекая Стей к себе ближе. Она не сопротивлялась.
— Кажется, мой репертуар сегодня расширился.
— Кажется, мой тоже, — Кеннет склонился, чтобы покрыть ее лицо поцелуями.
— Ты вел себя хорошо, — похвалила Стейна.
— Все твои благодарности я с удовольствием приму натурой.
Кеннет задрал ее юбку и прижал Старшую к дереву. У него снова начало срывать крышу от вожделения. Если после песни он еще был в ступоре, не мог поверить, то сейчас вполне осознал, что Стейна будет принадлежать ему. Всецело. Он имеет право желать ее, взять ее. Здесь и сейчас.
— Кини, — взмолилась она, упираясь ладонями ему в грудь, но при этом яростно целовала и подавалась навстречу горячим ладоням Ястреба. — Боже, нет. Подожди. Лагеря… Дозоры…
— Дозоров сегодня нет. Воины спят, — кратко отвечал Кеннет, успевая глотнуть воздуха между поцелуями. — Здесь, Стей. Сейчас.
Она тихо заскулила, уступая ему. Сил бороться не осталось. Собственно, и смысла в этом больше не было. Вцепившись друг в друга мертвой хваткой, они наконец дарили друг другу то, чего так истово желали.
— Мало, — пожаловалась Стей, когда он отпустил ее.
— Моя палатка на юге лагеря. Оранжевая с черным. Как обычно, — оповестил Кеннет, надеясь, что наглость все еще заводит Старшую.
Стейна облизнула губы и задумалась.
«Пошлет», — подумал Кеннет, хотя о предложении своем не жалел.
— На кой черт нам палатка, ведь есть сторожка.
Губы Кена растянулись в широкой улыбке. Он даже засмеялся, сверкая зубами.
— Метнешься за спальником? — спросила Стей, видя, как Ястребу нравится ее предложение. — Встретимся там.
— И я надеюсь, веру в сердце храня,
В один из длинных и стеклянно-звонких дней
Прийти туда, где Вы дождетесь меня, — пропел Кеннет, отчаянно фальшивя, но от души.
— Мой враг, что лучше самых преданных друзей! — закончила Стейна шепотом.
Кен поцеловал ее крепко-крепко и поспешил к палатке, чтобы взять спальный мешок и одеяла.
* Канцлер Ги — Романс Олафа Кальдмеера.
*Синкопальное утопление происходит при рефлекторной остановке сердца из-за спазма сосудов.
Эпилог
Однажды.
Где-то под Питером
.
Нори улыбалась, наливая себе и Ольге вина в бокалы.
— Тепло сегодня.
— Не особенно, — фыркнула Валькирия, кутаясь в плед. — Слава Богу, дождя нет.
Эланор поджала губы, чтобы сдержать усмешку. Каждый раз, когда они виделись в Питере, Ольга жаловалась на погоду. Или на помпезную архитектуру, которая давит ей на мозг и глаза. Или на магнитные бури, вечно бушевавшие во время ее визитов в северную столицу. Поводом для ворчания годился даже Юпитер в пятом доме. Нори давно привыкла, но все же хохотнула:
— Стареешь, Валькирия Хельга. Скоро на ревматизм мне будешь жаловаться.
Оля попыталась обидеться, но не смогла.
— Иди ты… — лишь махнула она рукой.
Отправить Нори к черту или в задницу Князева не успела, потому что из особняка Савицких на веранду выбежала Марго. Она визжала от смеха, удирая от Бена, который показался секундой позже. Девчонка рванула к столику, где сидели Хелл и Нори, и спряталась за мать.