Скала и Пламя

— Хватит, Нори. Прекрати брыкаться, — уговаривал Савицкий. — Давай просто сделаем это. Ты же хочешь. Ты всегда меня хотела.

— Всегда, — всхлипнула она, не смея отрицать очевидное. — Хочу.

Артур глухо простонал, чувствуя, как Нори расслабляется. Он отпустил ее руки, краем глаза заметив покрасневшие запястья, ласково потер их пальцами, успокаивая боль. Он провел руками по ее телу, жадно сжал груди, спустился к попке. Но сумасшедшее желание, которое бурлило в нем, начало затухать, едва девушка перестала протестовать. Артур расстегнул ее блузку, собираясь прильнуть ртом к груди, но не стал. Он дернул ее на себя, заставляя сесть, и Нори послушно поднялась. Она чуть покачивалась, словно безвольная марионетка.

— Поцелуй меня, — потребовал он, желая снова раздуть пламя вожделения, чтобы забыться в острых сексуальных потребностях, которые всегда так умиротворяюще действовали на его тело, затуманивая разум.

И Нори послушалась. Она подняла руки, приложив ладони к его щекам, нежно погладила. Ее губы коснулись его рта, целуя так трепетно и ласково, едва касаясь. Артур сжал челюсти, ненавидя себя и ее за абсолютно неправильную трогательную нежность, которая окутывала их тела и пропитывала души ядовитой аурой. Он запустил ладонь в ее волосы, грубо сжимая их в кулаке, взял инициативу на себя, сминая ее рот в жестком поцелуе. И Нори тут же перестала ему отвечать. Она замерла, словно окаменела, превратилась в глыбу льда. А Артур снова и снова терзал ее губы, добиваясь отклика страсти. Но тщетно.

Он бесился все больше и больше, не в силах пробудить в ней ответной реакции. Теряя голову от собственной беспомощности, Артур снова повалил ее на стол, снова сжал руки, хотя Нори даже не думала вырываться. Она лишь тихо стонала, когда он больно прикусывал ее кожу и грубо давил на запястья.

— Хочешь! Ты хочешь, Нор! Хочешь меня, — повторял Артур, как заведенный, не понимая уже, кого он хочет в этом убедить, ее или себя.

— Хочу. Конечно, я хочу тебя, малыш, — вторила ему Нори. — Я всегда тебя хотела.

— Черт. Черт. Черт, — ругался он, понимая, что не получит от секса на рабочем столе с женой собственного дяди того горького запретного удовольствия, которое было ему так необходимо.

— Кини.

— Ммм.

— Ударь меня.

— Что?

Он аж отшатнулся, услышав ее просьбу.

— Тебе надо. Нам обоим это надо.

— Зачем? — прокаркал Артур, еле выдавив из себя слова.

— Я не хочу получать удовольствие, а тебе… Тебе ведь хочется, правда?

С трудом сглотнув, Артур уставился на Нори. Она лежала, чуть раздвинув ноги. Ее руки все так же были заведены за голову, и он изо всех сил прижимал их к столешнице, нависая над ней. Савицкий ослабил хватку, а потом и вовсе отпустил. Он отступил назад. Нори села, моргнула.

— Кини, — позвала она, протянув к нему руки.

— Уходи.

— Что? — пискнула девушка еле слышно.

— Убирайся, — заорал Артур, хватая ее за ворот блузки.

Он потащил девушку к выходу, вытолкнул из кабинета и закрыл дверь.

Нори упала на колени в коридоре. Слезы брызнули из глаз. Она неуклюже поднялась, запахивая на бегу блузку, влетела в свой кабинет, схватила пиджак и сумку, рванула прочь. Ее всю трясло от возбуждения и шока. Запястья горели огнем, а соленая влага разъедала лицо.

Добежав до машины, девушка вставила ключ в зажигание, даже смогла повернуть его. Но давить на педали не было сил.

Потоки слез лились по щекам, а сердце колотилось, как бешеное.

Ей было страшно и больно.

Но самое удивительное — не за себя, а за Артура.

1 часть

Коль сбежать ты не смог -

Пусть поможет нам Бог

Удержаться на грани припадка.

Нори сидела в машине, пытаясь убедить себя, что нужно ехать. Она несколько раз пыталась найти ногой педали, но конечности не отзывались на приказы здравого смысла. У нее не было сил уехать от Артура, оставить его. Девушка понимала, что лучше не играть в опасные игры с тем, кто был в них мастером. Она знала, что должна бежать, уезжать от своих тайных желаний и старой страсти, которую Артур разбудил неистовыми поцелуями и томным шёпотом.

Но Нори просто не могла. Она заглушила мотор и вышла из машины, возвращаясь обратно в офис. Дверь его кабинета была распахнута настежь. И даже в коридоре она почувствовала запах дыма. Артур курил в открытое окно, запуская в помещение прохладный влажный воздух. Он стоял к Нори спиной, не замечая, что она вернулась.

Девушка подошла к нему и молча стояла позади, наблюдая, как он подносит сигарету к губам. Артур чувствовал ее присутствие, слышал дыхание, но не знал, что сказать. Правильно было бы сейчас взять Нори за руку, выволочь на улицу, затолкать в машину и велеть ехать домой к мужу и дочери. Но он не мог. У него не было сил даже извиниться. Он знал, что не имел права целовать ее, но целовал. Он знал, что не имел права желать ее, но желал. Он знал, что не имел права наслаждаться ее присутствием сейчас, но наслаждался. Он знал, что не имел права быть таким слабым, но он был.

Затушив одну сигарету, Артур сразу прикурил вторую, затянулся глубоко, уже не чувствуя удовольствия, а лишь жжение в горле. Сначала Савицкий почувствовал, как Нори уткнулась лбом ему между лопаток, а потом ее ладони заскользили по его спине вниз, и руки сцепились кольцом у него на поясе.

Артур затушил сигарету и накрыл своей ладонью ее тонкие пальцы.

— Что с тобой происходит? — шепотом спросила Нори.

— Я не знаю, — так же тихо ответил он.

— Посмотри на меня.

Она чуть отстранилась, расцепила руки, безмолвно прося его обернуться. Артур сдержал вздох разочарования из-за потери физического контакта и тепла, которое ему дарили объятия Нори. Не сразу, но он повернулся, взглянул на нее. Савицкий нацепил на лицо непроницаемое равнодушное выражение, но оно тут же сменилось истинной гримасой боли, потому что Нори смотрела на него так ласково и нежно. Артур не нашел сил играть в безразличие. Он был на грани. И Нори знала это, чувствовала. Перед ней не было смысла притворяться.

Девушка подняла руку, погладила его по щеке, провела большим пальцем по пухлым губам. Несколько лет назад она отдала бы все на свете за то, чтобы Артур так целовал ее. За то, чтобы он так хотел ее. И сегодня ее душа пела, возрождая в уверенной молодой женщине юную, порывистую девчонку, которая была по уши влюблена в опасного, но такого обаятельного засранца. Нори улыбнулась ему и так легко проговорила:

— Я люблю тебя, Артур.

Он сморщился, явно не обрадовавшись ее признанию.

— Не корчись, — передразнила его Нори. — Ты всегда это знал.

— Нор, не усложняй все еще сильнее. Я не хочу… — начал Артур, но она положила ему палец на рот.

— Ты хочешь, дорогой, — уверенно опровергла она его заявление. — И ты нуждаешься в этом. Если бы ты хотел потрахаться, то поехал бы в клуб. И если бы тебе приперло трахнуть именно меня, то мог бы вполне обойтись без поцелуев. Я прекрасно помню твои привычки, малыш.

— Мы можем сделать вид, что ничего не было? — зашел он с другой стороны.

Нори лишь отрицательно покачала головой.

— Черт, Цветочек, почему ты все усложняешь?

— Ты сам все усложняешь. Я не при чем.

— Ладно, — согласился Артур.

В конце концов, это он проявил инициативу, а потом и силу применил. Савицкий снова отвернулся к открытому окну, схватился за сигареты. Нори запрыгнула на подоконник, поглядывая на него хитрыми глазами.

— Ты играешь с огнем, Нор. Езжай домой, — велел он, стараясь игнорировать желание оттрахать ее на этом самом подоконнике, чтобы крики жены его дяди были слышны даже на Финском.

— Ты скучаешь по Наташе? — Нори игнорировала его приказ.

— Нет.

— Врешь.

— Ладно. Скучаю. Тебе-то что?

— Съезди к ней.

— Она не хочет меня знать.

— Когда тебе это мешало?

Артур хмыкнул, затянулся, повел плечами.

— Пожалуй, никогда.