Скала и Пламя

Кен смутно помнил все, что происходило в хижине. У него темнело в глазах от каждой новой вспышки похоти. Он дурел, глядя, как девушки ласкают друг друга и его. Его рвало на части, когда жена раздевала Старшую, покрывая поцелуями ее тело. Он скулил, как щенок, пока они вдвоем вылизывали его член. А потом с наслаждением слушал стоны, сжимая и дразня, целуя и прикусывая полные груди Стейны, теребя и посасывая соски Анны.

Но даже на таком щедром пиру похоти и вожделения ему чего-то не хватало. Было мало. И Кеннет никак не мог понять, в чем дело.

Анна оперлась ладонями о стену, и Кен привычными жесткими выпадами трахал ее сзади, вырывая из горла жены звонкие крики. Стейна стояла рядом, поглаживая Анну по спине, груди, волосам, не забывая при этом, ласкать себя. И тут его озарило.

Она не целовала его. В губы. Вообще.

Ее рот пометил все его тело, но не подарил ни одного поцелуя. Только Анна.

И он не трахал ее. Только Анну.

— Иди сюда, — прохрипел Кен по-русски, замедляя движения.

Стей лишь усмехнулась и отрицательно покачала головой.

— Прекрати, — процедил он сквозь зубы, остановившись.

Стейна сузила глаза, сверкнув бешеным взглядом, впервые проявив эмоции. Она шагнула к нему, провела рукой по заднице и надавила, побуждая Кена двигаться с прежней силой.

— Трахай свою жену. Ты же за этим сюда пришел, — шептала она злым голосом по-русски.

— Тебя, — выплюнул Кеннет в ответ, — я пришел трахать тебя.

Стейна игнорировала его заявление.

— Заставь ее кончить, Кини, — заворковала она по-английски.

Анна среагировала на ее приказ протяжным стоном.

— Пожалуйста, малыш, — заскулила она. — Сильнее. Еще.

Кену ничего не оставалось, как сильнее толкнуться, вышибая из Анны оргазм и дух. Его бедра звонко шлепались о ее зад, а в голове вертелось лишь желание скорее покончить с этим.

Стейна опустила руку вниз, чтобы нащупать клитор и усилить оргазм девушки. На лице Старшей играла довольная улыбка, а глаза были полны злости.

Едва судороги кульминации прокатились по телу Анны, и звонкий визг взлетел к потолку, Кеннет оттолкнул ее. Он схватил Стейну за руку, притягивая к себе, подхватил ее под попку и усадил на подоконник. Она не сопротивлялась, наоборот. Ее пальцы вцепились в его волосы, притягивая к себе губы. Кен набросился на ее рот, жадно терзая его, не желая отрываться ни на минуту. Он скользнул в нее сразу, задвигался быстро и резко, не позволяя привыкнуть, посмаковать.

— Черт, Стей. Господи, — вскрикивал он, теряя голову. — Я люблю тебя. Черт меня дери, я люблю тебя.

Она всхлипывала и дрожала, цепляясь за его плечи, спину, волосы, вдавливая ногти в кожу, царапая до крови.

— Люблю тебя, я люблю тебя, — повторял Артур снова и снова, не в силах остановиться, заткнуться. — Люблю, люблю.

Последнее признание он прокричал в потолок, кончая. Его слова обернулись рычанием, когда он почувствовал, что его член извергается в рот Анне.

***-

Устав скучать у края ямы и держаться в седле,

Я озверел от неумелых атак;

Я по следам бегу упрямо, припадая к земле -

Ищу тебя, о мой единственный враг!

Артур чувствовал себя полным придурком, выслеживая Стейну весь вечер. Он сам толком не знал, о чем с ней говорить, но необходимость этого разговора не оставляла сомнений. Потягивая из бокала шампанское и потирая ссадину на брови, которую подарил ему вчера кулак Тони, Савицкий перемещался по залу, улыбался старым знакомым, поддерживал разговоры о грядущем Северном сезоне и собственном возвращении. И все время держал в поле зрения Наташу. Она была одна, и Артура это несказанно радовало. Он надеялся, что Тони сольется после его красноречивых ударов, но и не исключал варианта, при котором Стейна убедит юного Волка остаться при ней.

Видимо, не убедила. Артур предпочитал думать, что и не пыталась. А еще он полагал, что сам Антон не большой любитель странных сексуальных связей и острых ощущений, замешанных на похоти, ревности и ненависти. То, что Тони не присутствовал в качестве сопровождения Старшей Волчицы, прекрасно подтверждало догадки Артура. И это не могло его не радовать.

Савицкий не знал, что скажет Наташе. Он, конечно, собирался для начала извиниться, хотя не очень понимал за что. За что именно. За разбитое лицо Тони или за то, что вообще пришел на концерт? С чего-то нужно было начать.

Увидев, что Стейна отошла к столику с закусками, Кен поспешно закончил разговор и двинулся к ней.

— Наташ, — проговорил он тихо и мягко, аккуратно касаясь ее ладони своей.

Стейна резко отдернула руку, почти отпрыгнула в сторону и задрала голову, пронзая Кеннета яростным взглядом.

— Не трогай меня. Не заговаривай со мной. Не подходи ко мне. Видеть тебя не хочу. Знать не желаю.

Наташа развернулась и уже собиралась уйти, но Кен прихватил ее за локоть, не позволяя.

— Перестань, — процедил он сквозь зубы, — нам нужно поговорить.

— Не нужно, — обрезала она, выдернув локоть.

Артур загородил ей дорогу и уже открыл рот, чтобы продолжить настаивать, но тут за спиной Наташи вырос Бен.

— Проблемы, Кеннет? — приподнял бровь Командир Волков, покровительственно положив руку на плечо Старшей.

— У нас с тобой вагон проблем, Бенедикт. Не хватит и года у психотерапевта, чтобы склеить наш нелепый брак, — съехидничал Кен.

— Я не против поговорить об этом, — усмехнулся Бен, — наедине. Отпустим Наташу, хорошо? Она не поклонница семейных разборок.

Артуру ничего не оставалось, как отступить. Они и так уже привлекли внимание, что было лишним для того, кто только что вернулся из изгнания.

Наташа поспешила удалиться в дамскую комнату, и Кен тут же подумал, что стоит аккуратно проскользнуть за ней. Но он не учел одного. Бена.

— Даже думать забудь, Савицкий, — тут же сменил тон Гриша. — Советую оставить ее в покое.

— Засунь свои добрые советы в задницу, Волк, — предложил ему Кен, но все же повернулся к столу, отказываясь от преследования.

Он тут же наткнулся на вопросительный взгляд и вздернутые брови Эрика и отрицательно помотал головой, предлагая дяде расслабиться и одновременно обещая не устраивать сцену при всех. Артур уже корректировал в уме свои планы, полагая, что Стей останется в поместье на ночь — почти всегда оставалась — и он проберется в ее комнату. Так будет даже лучше. Возможно, не придется извиняться с помощью слов, а сразу делом. Что-что, а наедине, без свидетелей диалог у них всегда строился лучше, и взаимопонимание усиливалось с помощью поцелуев и прочих приятностей.

Савицкого слегка передернуло от желания поцеловать Стейну, которое вернулось усиленным в сотню раз. Аж губы загорелись. Вчера он так и не получи желаемого, хотя так получил. Намного больше, чем хотел. Слишком много. Слишком даже для него.

Продолжая гулять от компании к компании, погружаясь в разговоры, рассказывая о себе, Кен не забывал поглядывать на Наташу. Но еще он заметил, что теперь и за ним следят. Бен и Эрик, оба время от времени перехватывали его взгляд. Дядька отводил глаза без лишних эмоций на лице, а Бен всегда вздергивал бровь и склонял голову. Словно говорил: «Да-да, я слежу за тобой, урод». Артур едва сдерживался, чтобы не показать ему средний палец, а то и вовсе язык. Но воспитание и уважение к присутствующим брало верх, и он подавлял неуместные желания. Не без труда.

Время тянулось мучительно долго, но гости все же начали рассасываться. Кто по комнатам, кто в сторону выхода. Артур потерял Наташу из виду и решил, что она тоже отправилась наверх. Он вышел покурить на балкон, чтобы успокоить нервы и набраться решительности. Но едва он сделал несколько затяжек, как увидел подъезжающую к парадному входу машину и Стейну. Она прощалась с Эриком и Нори, улыбалась им, даже обняла обоих. Бросив сигарету в пепельницу, Артур помчался через зал к черному ходу, чтобы быстрее добраться до гаража. Он не знал, что сделает, догнав машину Старшей, но был уверен, что просто обязан это сделать. Однако его намерениям не суждено было сбыться. Не успел Кен добраться до Порша, как его схватили за руку.