Игрушка демона

Не скрывая облегчения, я почти бегом добралась до покоев, скинула туфли и только хотела заняться волосами, как в дверь постучали. Пришла рабыня с подносом, полным еды. Игнорируя мое удивление, она опустила свою ношу на диванный столик, поклонилась и молча покинула покои.

Я же, непонимающе хмурясь, подошла к оставленным тарелкам. Запеченное мясо, тушеные и свежие овощи, паштет, еще горячие булочки, большой кусок шоколадного торта, бокал красного вина… Я могла назвать почти каждое блюдо, но вкус большинства из них был мне незнаком.

Осторожно, будто опасаясь, что сейчас из-под подноса выскочит низший, я опустилась на диван и отломила крохотный кусочек мяса. Попробовала его… и тут же отломила кусок побольше. До чего же вкусно!

Нервное напряжение, державшее меня будто когтистыми лапами в последние несколько дней, требовало выхода, и, кажется, я нашла его в еде. Я пробовала и пробовала, открывая для себя новые грани вкусов. Наконец решилась пригубить вина.

Терпкий напиток пронесся по языку, едва ощутимо стягивая его, нежно коснулся неба и устремился в горло, чтобы потом скатиться теплой каплей в желудок.

Заметно повеселев, я принялась за телятину, бесстыже таская сочные куски руками. Какое счастье, что Амарелия, решившая лично заняться моим обучением, не видит этого! Боюсь, для демоницы подобное отсутствие манер стало бы ударом… если высших вообще может хватить удар.

Я допила оставшееся вино и поставила бокал. Потом нахмурилась, глядя на него, – казалось, количество алкоголя не изменилось ни на каплю. Словно я и не пила вовсе.

Почему-то это открытие разозлило. Настолько, что я решительно осушила бокал до дна. Отставила его, внутренне ликуя, и замерла… неверяще глядя, как темно-рубиновая жидкость медленно поднимается по пузатым стенкам.

– Вот ведь дерзкий бокал! – чуть заплетающимся языком выдала я. – Ну-ка, пустей быстро! – И снова попыталась достичь задуманного. Мир закружился. – Неужели все в этом демоновом замке будут игнорировать мои желания? Я не игрушка! – выкрикнула обиженно. – Я живая! И чувства у меня есть! Мне больно! И страшно! Ты понимаешь это, дурацкая стекляшка?!

– Чего же ты боишься? – услышала я бархатный голос и икнула.

Бокал говорит?!

– Всего, – призналась нехотя. – Боюсь оставаться в этом замке и того, что меня здесь ждет… При этом еще больше боюсь, какой будет моя жизнь, когда демоны наиграются и вышвырнут меня за ненадобностью. И демонов этих высших тоже боюсь. – Я тяжело вздохнула, но тут же упрямо вздернула подбородок. От резкого движения мир закружился еще сильнее. – Только вот я ни за что не покажу им своего страха! Пусть катятся к низшим со своими угрозами, ужасными характерами и жалкими попытками мной мини… мани… манипулировать. – Длинное слово поддалось не с первого раза. – Я не сдамся!

– Почему? – вкрадчиво спросил бокал. – Что заставляет тебя дерзить, когда от страха душа бежит в пятки?

– Гордость! – не без этой самой гордости ответила я. – И упрямство, – добавила тише, опуская голову на скрещенные руки. – Я не поддамся на их фокусы, – устало зевнула. – Я сбегу от них… Вот увидишь, обязательно сбегу…

Глаза начали слипаться. Сознание кружилось в незнакомом вальсе, а руки и ноги налились свинцовой тяжестью.

– Это мы еще посмотрим, – едва слышно прошептал бокал.

Хотя, возможно, последнее мне уже почудилось…

Утро началось просто отвратительно. Голова раскалывалась, будто кто-то изнутри бил по ней молотком, во рту пересохло, а желудок выделывал странные кульбиты. Я попробовала открыть глаза и поморщилась – солнечный свет ослепил.

С третьей попытки мне таки удалось разлепить веки. Не особо широко, но достаточно, чтобы заметить стакан с водой, стоящий на прикроватной тумбочке. Уже и не помню, чему бы я так радовалась в последнее время! Дотянувшись, схватила его и вмиг осушила до дна. Стало легче.

Я упала обратно на подушку и поморщилась, ощутив, как молоточки в висках застучали быстрее. Словно этого было мало, дверь с грохотом отворилась, и раздалось звонкое:

– Сатрея, ты почему заставляешь себя ждать?

Застонав, я схватилась за голову.

Стук каблуков эхом отдавался где-то в затылке, вынуждая меня сильнее стискивать пальцы в пустой попытке сдержать боль.

– Ух ты, – выдохнула Амарелия, нависая надо мной. – Ты когда успела напиться?

– Я не знала, что оно бывает… так, – выдохнула я.

– Вот ведь! Ладно, не страдай, сейчас помогу.

Мне на лоб опустилась прохладная ладонь. Демоница что-то тихо зашептала, однако ощущение тисков, сдавливающих виски, не исчезло.

– Вот проклятье! Твоя невосприимчивость не пропускает… Так, подожди, – сказала она и повернулась к двери.

Не прошло и минуты, как в комнату вошла темная. Поклонилась высшей, выслушала ее и спешно покинула покои, чтобы вернуться с бокалом мутно-зеленой жидкости. Желудок сделал новый кульбит.

– Я не хочу… – попробовала я воспротивиться, но недовольный взгляд демоницы и ее требовательное «пей», отозвавшееся в моей голове болезненным эхом, заставили подчиниться.

Вкус у напитка оказался под стать внешнему виду. Тягучая вязковатая жидкость кислым комком прокатилась по языку, свела скулы и тяжело упала в желудок. Меня передернуло. До чего же мерзко!

Допив зеленую гадость, я откинулась на подушки, чувствуя себя совсем без сил. Однако очень скоро сдавившие голову тиски исчезли, а желудок успокоился. Я впервые за утро смогла нормально открыть глаза и тут же встретилась взглядом с высшей. К моему удивлению, она не выглядела сердитой.

– Рассказывай, как ты умудрилась напиться? – хмыкнула она, опускаясь на край кровати.

– Я… я не знаю, – ответила честно. – Я выпила всего один бокал. Наверное.

– Наверное?

– Он никак не желал пустеть. Я несколько раз пыталась допить, а он…

Договорить мне не дал смех Амарелии. Звонкий, заразительный, он казался настолько искренним, что, не удержавшись, я и сама улыбнулась. Правда, в отличие от высшей безобразие местных бокалов вызывало во мне скорее недовольство, нежели веселье.

– Сати, – Амарелия впервые сократила мое имя, сделав ударение на первый слог, – я бы сильно удивилась, если бы ты заставила его опустеть. На бокал было наложено заклятие неопустошения, которое связало его с нашими винными погребами. Если интересно, я могу показать тебе их. С теми запасами вина половина государства может пьянствовать несколько недель! А ты пыталась за один вечер… – Не договорив, Амарелия вновь рассмеялась.

В этот раз ее веселье задело.

– Но откуда мне было знать?

Смех оборвался, демоница смерила меня внимательным взглядом:

– Разве рабыня не предупредила?

– Нет. – Я мотнула головой и напряглась, заметив поалевшие радужки.

– Вот как, – протянула она. – Что ж, я разберусь. А ты пока вставай и начинай собираться. Скоро прибудет Лунара. Новая рабыня тебе поможет.

– Новая?

Вместо ответа высшая хищно улыбнулась и вышла из спальни.

Глава 10

Мне не понравился опасный блеск, мелькнувший в глубине серебристых глаз. Надеюсь, Амарелия не сильно отругает рабыню?

Зависть. Не сомневаюсь, что именно она толкнула рабыню смолчать о наложенной на бокал магии. Только я не обижалась. Понимала, что это для меня, знавшей пусть ограниченную, но свободу, нынешнее положение унизительно. Для рабыни же статус воспитанницы – недостижимая мечта. Тут поневоле позавидуешь.

Тихий стук в дверь отвлек меня от размышлений. В комнату, согнувшись в почтительном поклоне, вошла рабыня. Совсем юная – лет семнадцати, не больше. Среднего роста, полноватая, в строгом серо-синем платье.

– Доброе утро, мара, – произнесла она, распрямляясь.

– Ма… мара?

– Таково уважительное обращение к воспитанницам высших.

Я нахмурилась. Не помню, чтобы подобное встречалось мне в книгах.

– Вам приготовить ванну, мара? – спросила меж тем рабыня.