Возмездие

– И не надо! – улыбнулся Семен Семенович, осыпая все ее тело поцелуями, – Происходящее вокруг для нас в эти мгновенья растворилось. Только я и ты. Мы с тобою одинокие существа, живущие своей жизнью. Но сейчас мы вместе – мы одно целое. Ты чувствуешь меня – как часть себя и тебе хорошо, а я наслаждаюсь теплом, которое ты мне даришь!

– Мне хорошо с тобой, Семен, я и не думала, что так может быть.

– Может быть все! Главное: чтобы мы этого хотели, желали и умели творить для себя счастье, о котором мечтаем, но редко можем достичь.

– Ты мой милый философ и романтик, – подметила Нелли.

– Может быть, хотя проявляется это очень редко!

Когда Нелли и Семен Семенович вернулись к столу – свечи почти догорели, чай был слегка теплым, а нарезанные кусочки ароматного торта успели обветриться.

– Как жаль, – вздохнула Нелли.

– Чего же? – переспросил Семен.

– Торт начал черстветь, свечи угасать да и чай никуда не годится!

– И мне жаль, – продолжил Грач, – но только того, что так быстро пролетело время. А мне, честное слово, очень хочется еще раз пережить эти мгновенья.

– Давай сперва поедим, чай подогреем, – предложила Нелли.

– А потом?

– Потом тебе, милый Сема, придется одеться и идти к себе домой – ведь завтра на работу.

– Последнее желание можно? – заулыбался Грач, прищуривая глаза, словно что-то замышляя.

– Если последнее, то можно! – кивнула в знак согласия Нелли.

– Один страстный поцелуй и новости по телевизору!

– Семен, ты просишь, чтобы я включила телевизор?

– Да, и заметь: не только это!

Нелли подошла к старенькому «Рекорду», включила его и ввернулась к Семену, где ее ждали прощальные объятия и страстный поцелуй. Но лишь губы Семена Семеновича прикоснулись к губам Нелли, как из телевизора послышалось следующее:

– А сейчас экстренное сообщение: «Сегодня в шесть вечера около городской управы внезапно появились депутаты из партии «Лицом к народу», которые, как вы помните, исчезли на этом же самом месте ровно неделю назад, и вот теперь их столь внезапное появление вызвало новую волну дискуссий и сомнений. Депутаты появились в полном составе, в той самой одежде и все стояли сплоченно на пятачке из гранитных плит. Но в этом деле есть еще одна странность: никто из них ничего не помнит. Все уверяют, что никуда не пропадали, а только сегодня вышли из дома для проведения митинга.

Медицинское обследование ничего странного в физическом состоянии не обнаружило, но родные утверждают, что заметили резкое изменение в их психике, поведении, они стали замкнуты. Жена одного из депутатов отозвалась о своем муже так: «Он стал словно робот, а раньше был таким веселым, живым всегда был».

Глава 8

Смерть Плешивцева

Ночью с пятницы под субботу, в квартире главного инженера Плешивцева происходили отнюдь незаурядные вещи.

В два часа жену Плешивцева – Изольду Лукьяновну – разбудил странный и довольно-таки сильный грохот в квартире. Первое, о чем ей подумалось, что кто-то за стеной выбивает дорожку, что есть сил ударяя по ней палкой. Изольда Лукьяновна протянула руку, намереваясь разбудить мужа – Плешивцева Власа Власовича. Она ощупала в темноте место рядом с собой, но супруга там не было. Тогда она принялась шарить обеими руками по подушке, но и там его не было.

Вскочив в испуге, Изольда Лукьяновна кинулась включать светильник. А как только желтый свет ночника позволил ей разглядеть все вокруг себя, она, совершенно растерявшись, тихо позвала писклявым голоском:

– Волосеночек мой, где ты?

И, перегнувшись через край кровати, принялась высматривать его на полу. Но, не найдя и там своего любимого Волосеночка, слезла с кровати и пошла разыскивать мужа дальше. Когда же она вошла в зал, перед ней предстал ее супруг в полном пижамном облачении. Он стоял посередине комнаты и пристально всматривался в черный угол за гардеробом.

– Вот ты где, – радостно произнесла Изольда Лукьяновна, – Волосеночек – Волосеночек мой, а я-то потеряла тебя.

Плешивцев стоял тихо, не оборачиваясь, пристально глядя все в ту же черную тень угла. Тогда его жена перевела взгляд с мужа на то же место, куда смотрел тот и шепотом у него спросила:

– Там что, мышь?!

При этом она поднялась на цыпочки, готовясь совершить мгновенный прыжок на ближайший стул.

Плешивцев, не оборачиваясь, тихо ответил:

– Тсс… Не шуми, они там и хотят меня убить.

– Кто? – в полный голос удивленно спросила жена и сделала несколько шагов по направлению мужа.

Тут Влас Власович, заметив метнувшуюся тень жены, крикнул:

– Ложись! Я защищу тебя! – и, подняв руку, в которой находилось что-то длинное, принялся, что есть силы ударять этим предметом об угол гардероба и стену, где заметил мелькнувшую тень.

Тут Изольда Лукьяновна разглядела в руках мужа палку. Она вскрикнула и отпрянула назад.

– Что с тобой, Волосеночек мой? – чуть не плача спросила она, – Ты же портишь мебель!

Но не на шутку разошедшийся Плешивцев, не слушал ее и наносил один удар за другим.

– Я расправлюсь с вами! – выкрикивал он, – Если не я, то кто остановит вашу бесовскую игру.

Изольда Лукьяновна сорвалась с места и быстро помчалась в прихожую, к телефону. Набрав номер «скорой помощи», она взволнованным голосом заговорила:

–Приезжайте, мой муж избивает палкой стену и говорит, что расправится с ней, а еще он бьет мою тень и говорит, что они там.

Далее, назвав свой адрес, Плешивцева подошла к входной двери и, стараясь не шуметь, тихо открыла ее, ожидая встретить бригаду врачей.

За дверью, на лестничной площадке она увидела соседей. Те, услышав шум, вызванный ее мужем, стали выходить из своих квартир, возмущаясь при этом и потирая сонные глаза.

– Ни днем, ни ночью покоя нет, – ругались они, – на работе весь день пашешь, как проклятый, приходишь домой в надежде отдохнуть, так нет тебе – тут соседи ночью кордебалет устраивают!

– Милицию надо звать – она быстро успокоит! В каталажку заберут, а после нее не то, что шуметь – на цыпочках ходить станут!

Услышав голоса соседей, Изольда Лукьяновна тихо вышла на площадку. При взгляде на нее, у собравшихся, в мгновение иссякли все реплики возмущения. Плешивцева была бледная, взволнованная и, казалось, еле стояла на ногах. Тут же к ней подбежала больше всех кричавшая Лизочка из квартиры напротив и, состроив скорбно-лицемерное выражение лица, спросила:

– Что с тобой, милая Изольдушка, на тебе лица нет. Что-то случилось?

– Там Влас, он с палкой, мебель ломает.

– Вот, вот, – оживилась удовлетворенная Лизочка, которая жила одна с тех пор, как от нее сбежал третий муж, не выдержав и двух месяцев, – я всегда говорила, что все мужики с рождения сатаной мечены. Все они такие! Им бы только…

Тут ее речь грубо прервали два семьянина из соседних квартир.

– Да не тебе мужиков хаять. На себя посмотри – третий и дня не прожил. От хорошей бы не ушли! А то вот только и умеешь рот разевать, да хаять всех.

– Хватит вам лаяться, – заступился за Лизочку сосед с нижнего этажа, – ну не повезло ей с мужиками, что ж поделаешь? А Лизок у нас ничего – женщина видная и к тому же привлекательная.

Услышав такие слова в свой адрес, Лизонька расправила плечи, при этом, кокетливо оглядывая стоявших на лестничной площадке мужчин и, забыв об Изольде Лукьяновне, бросила ее руку. Она уже собиралась сделать два шага вперед, по направлению своего заступника, начав жеманно ему улыбаться и слегка передергивать плечиками, как услышала на лестнице властный голос Сары – жены Лизочкиного заступника.

– Это кто здесь видная и привлекательная женщина? – громовым голосом спросила она, – Вот эта шавка что ли? На счет видной – не спорю: видна, когда орать начинает, а насчет привлекательной – не знаю. Если ее умыть, то и вся привлекательность в раковину стечет.

От таких обидных слов Лизонька покраснела и отошла назад, спрятавшись за спину многострадальной Изольды Лукьяновны, а оттуда уже позволила себе ответить: